Марк Энтони - За гранью

Она уже задавала ему этот вопрос минувшей ночью.

«Как же ты с ними справился, Дарж? Я бы точно не смогла, даже если бы умела владеть мечом так же ловко, как ты. У меня бы просто руки опустились».

«Не думаю, миледи. Никогда не поверю, что вы способны сдаться без боя. Мы с вами не из тех, кто ищет легких путей. Умереть легко. Жить гораздо труднее».

Тогда она не нашлась, что сказать, только подумала, что Дарж и Леон Арлингтон быстро нашли бы общий язык.

— Не будет ли каких-нибудь приказаний, миледи? — с вежливым поклоном осведомился рыцарь; несомненно, ему было ужасно больно, но на невозмутимом лице эмбарца не дрогнул ни единый мускул.

Грейс протянула руку и ласково погладила его по щеке.

— Приказываю тебе отдыхать, Дарж. Твои раны не очень глубоки, но ты потерял слишком много крови. — Она погрозила ему пальчиком, предупреждая готовый сорваться с губ рыцаря протест, и безапелляционно добавила: — Молчите, сэр Дарж! Я не потерплю возражений. Раз вы мой слуга, так извольте подчиняться!

Несколько секунд эмбарец смотрел на нее в упор. Впоследствии Грейс частенько гадала, было это на самом деле или ей только привиделось, будто уголки его рта на миг дрогнули? Затем молча кивнул и удалился — предварительно, правда, задержавшись ненадолго взглядом на лице сидящей с ней рядом девушки. К несчастью, затаившаяся в глубине зрачков васильковых глаз Эйрин мука помешала баронессе обратить на это внимание.

В зале уже почти никого не осталось и тут массивная фигура в черном остановилась перед подругами. Обе поспешно вскочили. В последний момент Грейс вспомнила, что реверанс делать не нужно.

— Позвольте поблагодарить вас, леди Грейс, за неоценимую помощь, которую вы оказывали мне в последние несколько месяцев, — сухо и отрывисто, в своей обычной манере, произнес Бореас. — Не хотелось бы вас затруднять, но у меня имеется еще одна просьба, которую вы, надеюсь, не откажетесь выполнить.

Грейс и Эйрин испуганно переглянулись.

— Ваше величество, я…

— И не смейте меня прерывать! — раздраженно рявкнул, король. — В подвалах моего замка хватит свободных камер на всех, кто еще не научился оказывать должное уважение своему монарху.

Грейс приготовилась рассмеяться, но тут же прикусила язык, не будучи полностью уверена в том, что он и на этот раз всего лишь шутит.

— Суровый Бард прав, — продолжал Бореас. — Зима еще не кончилась, и пройдут долгие месяцы, прежде чем растают снега и подсохнут дороги. Посему прошу вас, миледи, не покидать Кейлавер и мой двор по крайней мере до конца зимы. Впрочем, не стану возражать, если ваше пребывание здесь затянется и на более длительный срок.

Грейс открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Бореас шагнул вперед.

— Ну, что скажете, миледи? Согласны вы остаться со мной?

Секунду она смотрела на него, а затем, едва отдавая себе отчет в том, что делает, обвила руками бычью шею повелителя Кейлавана и прижалась к ней пылающим лицом. В голове мелькнула мысль, что с монархами не принято обращаться столь фривольным образом: вот сейчас он рассердится, сдвинет брови и, кликнет охрану… Но Бореас ничего такого не сделал, а просто обнял ее своими сильными и оказавшимися удивительно нежными руками, привлек к себе на миг и тут же мягко оттолкнул.

— Доброго утра вам, миледи, — ворчливо буркнул его величество, вслед за чем довольно стремительно покинул дамское общество.

Почувствовав прикосновение к плечу, Грейс обернулась… и чуть не утонула в двух бездонных озерах чистейшей лазури. У нее перехватило дыхание. Из симпатичной, но внешне ничем не примечательной девушки Эйрин буквально на ее глазах преобразилась в поразительно красивую женщину, еще более потрясающую, чем сама Иволейна. Произошло чудо: гадкий утенок с перебитым крылом превратился в прекрасного лебедя. Сам лебедь, правда, об этой метаморфозе пока даже не подозревал.

— Ты идешь, Грейс?

— Нет, Эйрин, — покачала головой Грейс, с трудом отрываясь от созерцания этой удивительной, волшебной красоты. — Ты ступай, не жди меня. Я тут задержусь немного… еще на минутку.

Баронесса кивнула и улыбнулась — нежно и печально. Повернулась и пошла к выходу, ни разу не оглянувшись. Грейс осталась одна. Ей было необходимо одиночество — хотя бы ненадолго, — чтобы собраться с мыслями и заново оценить все случившееся. Всем своим существом ловя и вбирая воцарившуюся в зале тишину, она бездумно скользнула взглядом по опустевшей площадке внизу.

Там кто-то был.

Мужчина в зеленой мешковатой тунике и высоких ковбойских сапогах неслышно выступил из полумрака и шагнул к столу Совета. Грейс зачарованно наблюдала за его странными действиями, Приблизившись к столу, мужчина положил ладонь правой руки на расколотый трещиной диск и прошептал одно короткое слово:

— Ним!

Тихий шепот громом раскатился под сводами. Со стропил посыпалась труха. Захлопали крыльями вспугнутые голуби. Столешница из темного камня засветилась на миг и тут же поблекла. Грейс встала и торопливо спустилась на арену.

— Что ты сделал?

Трэвис резко обернулся. В серых глазах за стеклами очков в проволочной оправе мелькнул испуг, быстро сменившийся облегчением.

— Грейс! — радостно улыбнулся он.

Она протянула руку и провела пальцами по поверхности белого диска, врезанного в центр стола. Он снова стал целым. Пересекавшая его трещина исчезла, не оставив следов. На поверхности диска отливали серебром три глубоких параллельных бороздки разной длины:

— По-моему, раньше тут был другой рисунок, — неуверенно сказала Грейс. — Ты… ты изменил его? Это какая-то другая руна, да? Какая?

Трэвис смерил ее задумчивым взглядом.

— Это руна надежды, — ответил он.

Грейс на секунду задумалась, потом одобрительно кивнула. Все правильно. Надежда умирает последней. Вместе с жизнью.

— Что собираешься делать дальше, Грейс? — спросил Трэвис, помолчав немного.

— Бореас попросил меня остаться в Кейлавере. Пока не надоест. Думаю, на тебя это тоже распространяется.

— Я знаю, — вздохнул Трэвис, отводя глаза. — Ладно, пойду-ка я к себе. Пока, Грейс. Еще увидимся.

Она безмолвно кивнула, потом, повинуясь безотчетному порыву, потянулась взять его за руку, но опоздала: Трэвис уже отвернулся от нее и направился к выходу. Грейс проводила сочувственным  взглядом его ссутулившуюся фигуру.

— Он хочет домой, — прошептала она. — На Землю.

— Если сильно захотеть, всегда найдется способ, — нравоучительно заметил чей-то старческий голос у нее за спиной.

Грейс стремительно обернулась.