Я. Таляка - Гамбит старого генерала

Глава 6.

Марисабель во все глаза смотрела на человека, которого ни разу до этого дня даже не видела, но которого ненавидела больше всех на свете. Ненавидела и боялась до дрожи. Привыкла бояться, ведь он действительно был страшен, и его боялись все кого она знала.

А ведь среди ее друзей были и довольно крутые личности. Егеря, сторожившие лесных хищников, смотрители города, вычищающие от бандитов его улицы, кладбищенские сторожа, по слухам едва ли не каждый день, вернее ночь, встречающиеся с неупокоенной нечистью.[10] А также просто солдаты, рядовые латники и рыцари, привыкшие смотреть смерти в лицо настолько, что стали находить это занятие едва ли не рутиной. И все эти люди, стоило лишь произнести имя страшного колдуна, словно становились ниже ростом. Смелые речи быстро умолкали, бравада исчезала, взгляды отводились в сторону.

Стоило разнестись слуху, что поблизости рыщет этот злыдень, как боеспособное подразделение превращалось в толпу перепуганных крестьян. Солдаты разбегались, офицеры сдавали позиции, предпочитая позор и трибунал, мукам одного из миров ада. Бытовало мнение, что Слэг близко знаком со многими высшими демонами, и те охотно предоставляют в его распоряжение свои легионы. Короче, ужас, нагоняемый колдуном на людей, был невыносим и беспощаден.

И вот она, наконец, воочию наблюдает за этим ходячим воплощением зла. Возникла мысль что название сорганазельского отряда коммандос сейчас как никогда соответствует истине, ибо эскортируют они саму смерть. Марисабель во все глаза смотрела на темного мага. Судьба свела их вместе, но двоим им было тесно в этом мире. Кто-то обязательно должен был уйти.

Так было предсказано и, так Марисабель сама желала. Напряжение, охватившее девушку, стало неописуемым, лицо побелело, губы плотно сжаты, а зрачки, наоборот, расширены до предела. Она давно приняла решение и момент истины, когда решится ее судьба, был близок. Любой ценой враг, этот враг, должен быть уничтожен, иначе… Если Слэг найдет «ключ» и захватит Коргадол, то для нее в этой жизни места просто не останется. Колдун должен быть остановлен!

Марисабель вздохнула: сама цель виделась вполне четко, в вот пути ее достижения расплывались в зыбком тумане неопределенности. Ведь лейтенанту предстояло противостоять тому, кого не смогли сдержать ни закованные в сталь чемпионы — победители бесчисленных турниров, ни наемные дружины, ни прочные каменные башни городов-вассалов и пограничных фортов. Ни даже воинское искусство генерала Морина, которого и самого за поразительную хитрость нередко называли дьяволом. Причем у врага целая воинская команда, а она сейчас совсем одна.

— Так это и есть ваш злой гений? — задумчиво проговорил д'Аранж. — Если говорить честно, то… не впечатляет.

Завороженная зловещим обликом черного мага, она не сразу прониклась смыслом слов мага белого, а когда разобрала, что он сказал, то не поверила своим ушам. Еще шире распахнув глаза, она уставилась на пожилого волшебника. Может быть, ей показалось?..

Но нет, чародей не выглядел ни испуганным, ни даже, хоть немного, взволнованным. Если попробовать описать выражение его лица, то лучшие слова, чем глубокая ирония, найти было бы затруднительно. Лорд-Протектор Большого Парка наотрез отказывался воспринимать всерьез самого опасного противника, из всех о ком Марисабель только слышала и знала. Вместо этого он начал приближать параллелепипед-наблюдатель поближе к черному магу. Вскоре они могли смотреть на Слэга почти вплотную, и тут стало заметно кое-что еще.

Д'Аранж показал на ленту рыхлого тумана, тянувшуюся вдоль всей колонны солдат. Лента медленно колыхалась, словно водоросль в струе воды.

— Вот это — сторожевой контур Азганарана. — Колдун вспомнил, что говорит с человеком, мало знакомым с магией, и объяснил. — Такая сигнализация. Выбор в принципе неплох, но больше подходит для оператора высших уровней, здесь же исполнение явно хромает. Я бы разделил луч на четыре ветви и закрутил спиралью. И зафиксировать лучше не на всадниках, как сделал он, а на суперпозициях спереди и сзади. Тогда, даже если строй развалится, то контур сохранится.

Маг опять забылся и перешел на термины, которые Марисабель могла воспринимать только лишь по тембру его голоса. Впрочем, кое-что в пояснениях чародея от нее все же не ускользнуло. Девушка прикинула скорость воинов. Если они примерно на том же расстоянии что и она, когда повстречала мага, то ехать им оставалось совсем недолго.

— Хорошо бы строй развалился, — заметила она. — А не то вся эта банда скоро будет здесь.

— Согласен, — кивнул волшебник. — Несомненно, пора намекнуть им, что здесь не их казарма и тем более не плац, чтобы вот так просто марщировать. Я обустраивал Парк для эстетов, натур чувствительных и артистичных, грубой солдатне здесь не место.

Он достал из складок одежды небольшой футлярчик, а из футляра маленький пинцет на винте, с зажатой в губках крошкой — не то камешек не то зерно. Осторожно ослабив винт но, не отпуская крошку, и, почтительно держа ее подальше от лица, чародей приблизился к экрану. Только сейчас Марисабель заметила, что на руке у него появилась кожаная перчатка и, догадавшись, что зернышко не так просто как выглядит, замерла. Даже не решилась спросить у мага, что он задумал. Кто знает, может это зернышко способно передвигать горы. Однако предназначение у него оказалось совсем другое.

— Гранула пыльцы Черной орхидеи, — сказал д'Аранж, заметив краем глаза настороженное внимание девушки. — Сама по себе ничего страшного, но, при касании или любом другом контакте, возникает сильнейшая нервная возбудимость, и, как следствие, раздражительность, моральное разложение, повышенные агрессивность и склонность к внушению. Именно то, что нужно любому полководцу в рядах вражеского войска, не так ли?

Он подмигнул Марисабель.

— А, главное это то, что достаточно очень небольшой концентрации и едва ли кто сможет определить, что случилось. Сейчас мы это над ними распылим…

Зернышко полетело в квадрат и, коснувшись его поверхности, пропало, словно в воду кануло. Марисабель обладала очень острым зрением, но даже ее молодых глаз оказалось недостаточно, чтобы разглядеть дальнейшую участь коварного химиката. Впрочем, она поняла, что процесс пошел и скоро выяснится, кто из чародеев обладает большей силой. Зловещий ли боевой колдун, или добродушный гедонист-отшельник.

Она обратила внимание что, забросив зерно, маг не успокоился на достигнутом, а продолжил творить пассы.

— Состояние разброда неприятно, но, в принципе, терпимо. Страх перед начальством может усилить, а может и подавить его, — объяснил д'Аранж. — Наша задача, ввести дополнительный фактор. Вот так. Этим мы направим их мысли в нужное русло, а заодно и, этого… как его там? Слэга? отвлечем.