Барбара Хэмбли - Силиконовый маг

Тут Джоанна вспомнила, как Керис убивался над бездыханным телом деда.

— Извини меня, Керис! — проговорила она и отвернулась.

Керис резко мотнул головой, но ничего не сказал. Все и так было ясно.

— А может, если бы ты показал пистолет вашему новому архимагу, то… — начала было Джоанна.

— Ничего хорошего из этого все равно не вышло бы! — решительно возразил послушник, — с одной стороны, я для них никто, это не мое дело — лезть туда, что не касается меня. Госпожа Розамунд слишком выразительно сказала мне, что это дело нужно закрыть и не ворошить. К тому же почти все Кудесники покинули Подворье. Уж они-то отлично знали, что такая буря была вызвана волшебством. Они даже попытались определить, откуда именно исходило это волшебство. Но буря была столь сильной, что у них ничего не вышло. Конечно, они знали, что их станут обвинять в этой буре и заодно во всех смертных грехах. Тем более, что после летних гонений тут вообще волшебников осталось не слишком много,

— Керис говорил глухим голосом, который от волнения даже подрагивал. Пелла несколько раз оборачивалась и внимательно смотрела на парня, но ничего при этом не сказала. Керис же продолжал, — почти всех послушников они тоже забрали с собой, но кое-кому, а я тоже был в их числе, приказали остаться и охранять имущество Совета от мародеров!

Установилась тишина, прерываемая только ритмичным стуком конских копыт. Джоанна понимала, что она задает не совсем тактичный вопрос, но удержаться она все равно не могла.

— И ты… ты останешься там? — в волнении поинтересовалась она.

Керис даже не посмотрел на нее.

— Джоанна, ты не поняла! — отозвался он.

Девушка в полоборота повернулась к нему, глядя в правильные черты лица парня.

— Все я понимаю, — тихо сказала она, — по крайней мере, большую часть! Я ведь сама оказалась замешанной во все события! После всего, что натворил Сураклин — и в твоем, и в моем мире — нельзя сидеть сложа руки. Может быть, не понимаю я только, как ты сможешь преодолеть противоречие — ведь тебя учили послушанию и умению не лезть не в свое дело. Но как ты можешь остаться в стороне, если знаешь, что произошло в действительности с твоим дедом. И при этом кудесники, которые должны командовать тобой и оставаться для тебя образцом кристальной честности, не хотят углубляться в правду? Но ты ведь понимаешь, что Сураклина нужно остановить любой ценой?

Стараясь держаться подальше от прибрежных бедняцких кварталов, Пеллицида направила конец влево. Они проезжали мимо громадного здания, увенчанного куполами в стиле неоклассицизма. Несомненно, это был банк. По ступенькам здания спускались и поднимались одетые в строгие темные наряды люди — наверняка, представители нарождающегося класса предпринимателей. Один из них, молодой человек, с озабоченным лицом сел в черную лакированную карету, и та быстро отъехала — видимо, молодой человек очень спешил. Когда черная карета поравнялась с ним, Джоанна увидела его лицо — бледное, с расширенными глазами, точно человек этот только что услышал смертный приговор себе.

— Не делай со мной этого, Джоанна! Не говори так! — раздался сзади отчаянный голос Кериса.

И тут Джоанна вспомнила, что точно такие же слова произносил Антриг, когда лежал связанным в комнате Гэри, ожидая прихода кудесников.

Джоанна даже не обернулась. Помолчав, она спросила:

— Но тогда для чего же ты кинулся разыскивать меня?

Керис вздохнул выразительно, точно не знал, что и сказать.

— Я хотел сказать тебе, что по нашему кварталу пронесся слух, будто Костолом, это самый главный инквизитор, выехал из города Ангельской Руки. А в это время буря прекратилась — словно как раз для того, чтобы облегчить ему путь! А Костолом направляется на юг, в Кимил! — сказал послушник.

— Ты злишься на Кериса? — спросила Пелла, разыскивая свечи в своих комнатах, — ведь тебе вроде бы нужно сердиться на него!

— Не совсем так! — сказала Джоанна, укладывая в аккуратные стопки разбросанные ночные рубашки, халаты и платья. Какой разор устроила тут Пеллицида, разыскивая потерянную перчатку! — я знаю, что он очень ревностно придерживается этой клятвы! Но ведет он себя иногда просто несносно! С этим уж ничего не поделаешь!

— Что поделаешь, к этому послушников приучают с младых ногтей! — покачала головой принцесса, — им вдалбливают в головы, что для них нет иного закона, кроме как слова их наставника! Потому-то послушникам запрещено вступать в брак — чтобы в жизни у них была только одна цель

— служение своим господам, — тут принцесса задумчиво посмотрела на беззаботно резвящихся мопсов со знакомой уже болонкой и спросил, — а ты знаешь, что Совет Кудесников имеет даже право лишать послушников жизни за неисполнение приказов?

— Я слышала, что если послушник вдруг становится к службе непригоден… Может быть, калечится или мало ли что там еще… то он обязан совершить самоубийство, — отозвалась Джоанна, вспоминая помощника регента, Каннера, — но я что-то сомневаюсь, что страх перед наказанием привел Кериса сюда и заставил его остаться тут!

— Ты, пожалуй, права, — задумчиво сказала принцесса. Не найдя свечей, она принялась в полумраке помогать Джоанне укладывать в стоявший у стены большой сундук платки и юбки с кружевами, — а уж есть ли необходимость укладывать все это?

— Но ведь если ты станешь укладывать вещи, то придворные и слуги убедятся, что ты действительно собралась на юг, чтобы переменить климат, — возразила Джоанна. Сейчас она вдруг почувствовала особо острую симпатию к этой нескладной девушке — ведь она и сама не слишком много внимания придавала тряпкам. А окружающим, понятное дело, это не слишком нравится. Нет, без огня тут не обойтись никак. И Джоанна, сняв со спинки ближайшего стула висевший там кошелек, порылась и достала из его бездонной утробы записную книжку. Вырвав оттуда листок, девушка подала его принцессе. Пеллицида сразу вспомнила, что она собиралась зажечь свет. Свечи нашлись в инкрустированной перламутром коробке на каминной полке. Поставив свечи в подсвечник, Пелла зажгла в камине поданный ей кусок бумаги и поднесла его к свечам. Джоанна сказала, — все это имущество можно погрузить в багажную повозку, а мы поедем в твоем фаэтоне, налегке!

— Надо бы еще взять рекомендательные письма, чтобы нам почаще меняли лошадей!

— Они тут! — хвастливо сказала Джоанна, хлопая по отдувшимся бокам кошелька. Так оно в действительности и было — девушка тоже весьма основательно подготовилась к поездке. Она запаслась и этими самыми «рекомендательными письмами» — отпечатанными типографским способом бумажками с требованием «от имени императора предоставить подателю сего свежую смену лошадей», и письмами Фароса к Пелле, на которых покачивались на витых шелковых шнурках восковые печати с оттисками имени Фароса. Эти печати Джоанна планировала привесить к текстам иного рода, чтобы с их помощью можно было проникнуть в Башню.