Сергей Шведов - Калинов мост

– Хороши недостатки! – огрызнулся Пинчук.

– Ты на себя посмотри, – посоветовал Морава. – Тоже ведь не Аполлон Гиперборейский.

Минут пять режиссер Пинчук напряженно размышлял, видимо переваривал информацию, полученную от драматурга, но, наконец, его озарило:

– Так ты хочешь сказать, что этот Аполлон Поклюйского тоже настоящий?!

– Ну, слава Богу, дошло, – с облегчением вздохнул Василий. – И бывают же такие тупые люди.

– Но позвольте, – взвизгнул Пинчук, – это же черт знает что!

– Хватит витать в облаках постмодернизма, Валера, – посоветовал приятелю Морава. – Вернись на грешную землю.

– Это, по-твоему, грешная земля?! Это, по-твоему, реализм?! Я тебя умоляю, Ванька!

Возможно, Пинчук переживал бы и дальше по поводу своего неудачного возвращения из мира грез и иллюзий в мир сугубой реальности, но в этот момент мы подкатили к относительно скромному зданию, которое реалист Морава, тем не менее, назвал жилищем бога. Судя по всему, здесь был расположен офис Серапиона Поклюйского. У входа в офис собралась изрядная толпа поклонников покровителя муз. Преобладали здесь раскрашенные девицы в таких коротких юбках, что, появись они в столь срамном виде в благословенной Апландии, их бы тут же объявили еретичками и сожгли на костре. Девицы беспрестанно выкрикивали речевки, прославляющие Аполлона, чем чрезвычайно нервировали доблестных стражей порядка, кучкуюшихся поодаль.

Догнавший нас у входа в офис майор Михаил был вне себя от гнева. По его мнению мы нарушили все законы конспирации и предписания начальствующих особ, что безусловно еще обернется крупным скандалом в эфире с последующими отметками о неполном служебном соответствии курирующих нас лиц.

– Вас же телевидение снимало, – надрывался майор под сочувственные вздохи Бори Мащенко и Сенечки.

– Ну и что? – вскинул правую бровь Ираклий Морава. – Пиар никогда еще не вредил делу.

– Так, по-вашему, появление на улицах Москвы волосатых монстров – это пиар?

– А что здесь такого? – удивился драматург. – Режиссер Пинчук вез загримированных актеров на съемку и попал в аварию. Событие, конечно, неприятное, но не из ряда вон выходящее. Сомневаюсь, что его покажут в программе новостей.

Мы едва не заблудились в приличных размеров здании, но, к счастью, слегка оклемавшийся после пережитого потрясения режиссер Пинчук вывел таки нас к служебному кабинету величайшего из продюсеров современности Серапиона Павлиновича Поклюйского. На входе нас как водится тормознули. Величественная особа средних лет облаченная в элегантный деловой костюм предостерегающе подняла руку. Этот небрежный жест вряд ли остановил бы решительно настроенных людей, но дверь знаменитого продюсера стерегли еще и пять накаченных церберов. Конечно для апландских рыцарей, победителей василисков и драконов, какие-то там церберы не представляют серьезного препятствия, однако нам не хотелось начинать знакомство с Серапионом Павлиновичем с грандиозного скандала. Михаил с Василием уже собрались было предъявить секретарше служебные удостоверения, но тут в разговор вмешался режиссер Пинчук, назвавший элегантную даму «дорогушей». Неприступная на вид скала дрогнула и пошла трещинами. Правда, в святая святых были пропущены только социально близкие к боссу режиссер с драматургом, а всем остальным пришлось париться в предбаннике.

– Вы из подтанцовки? – спросила нас элегантная дама.

– Можно сказать и так, – не стал спорить Марк Ключевский.

– Тогда проходите. Серапион Павлинович вас ждет.

Первыми за порог кабинета гражданина Поклюйского шагнули Михаил с Василием, Боря с Сеней дышали им в затылки, а мы с Марком составляли арьергард. Кабинет генерала шоубизнеса был обставлен куда роскошнее кабинета генерала спецслужб. Сказывалась, видимо, разница в материальном положении. Тем не менее, стиль и здесь был сугубо деловым, вполне соответствующим внешнему виду хозяина, облаченного в смокинг с бабочкой строго черного цвета. Серапион Павлинович подозрительно глянул в нашу сторону и провел белоснежным платочком по обширной лысине. Недостаток волос на его голове компенсировался небольшой бородкой и усами. Чем-то этот деятель шоубизнеса напоминал Мефистофеля, каким его любят изображать на театральных подмостках. Разве что изящных рожек ему не хватало.

– Так ты говоришь, Ираклий, что эти два молодых человека смогут нам организовать гастроли в Атланте, – скептически глянул в сторону компетентных товарищей Поклюйский.

– Во-первых, ни эти, а те, – кивнул Морава головой в нашу с Марком сторону. – А во-вторых, не в Атланте, а в Атлантиде.

– Пусть будет Атлантида, – не стал спорить шоумен. – А почему они так странно одеты?

– А как, по-твоему, должны одеваться средневековые рыцари?

– Ты меня не путай, Ираклий, – обиделся Поклюйский. – Шоу ведь будет проходить в Атлантиде, причем тут средние века? Дайте местный колорит.

– Лучше не надо, Серапион, я тебя умоляю, – взволновался Пинчук. – Нам только здесь грома и молний не хватало. Ты что, не веришь мне на слово?

– Верю, Валера, как не верить. Но и ты меня пойми. В кои веки у меня в руках оказался потрясающий материал. Из этого парня можно смело лепить мегазвезду. На кону стоят миллиарды долларов.

– Серапион, – взвизгнул неожиданно Пинчук, – я умываю руки. Я тебя предупредил. Ты имеешь дело с богом, пусть и языческим.

– Да знаю, знаю, – махнул рукой Поклюйский, – но это еще не повод, чтобы отказываться от такой роскошной фишки. Ваши предложения господа?

Не знаю как другим, но мне Серапион Павлинович понравился с первого взгляда. Деловой человек, которого не смущают ни расстояния, ни временные провалы. И на нас с Марком он смотрел теперь дружелюбно и заинтересованно.

– Роскошные дворцы, эксклюзивная публика, сплошь состоящая из аристократов, – бросил я на стол свои козыри. – Несметные богатства.

– Конкретнее, пожалуйста, – вежливо попросил Поклюйский, – и лучше в долларах.

– Пятьдесят миллионов для начала вас устроят?

– Вне всякого сомнения. Но мне нужны гарантии. Я не могу отправиться абы куда, не получив задатка ну хотя бы в десять процентов от указанной суммы. Это же шоу, у нас будут большие расходы.

– Согласен, – кивнул я головой. – Контракт подписываем немедленно.

– Но в силу он вступает только после перечисления оговоренного задатка на мой счет, – поставил жесткое условие Поклюйский.

– С нашей стороны возражений нет.

Контракт был составлен в мгновение ока с соблюдением всех необходимых формальностей. Осталось только подписать его, но тут в дело вмешался режиссер Пинчук, субъект нервный и склонный к истерикам в самый неподходящий момент.