Артем Михайлов - Изобретатель чудовищ

Вор приложил руку к сердцу:

— Когда-то лабиринт похитил мою семью, и наконец он поплатился за это!

— Потом мы убили мозг лабиринта, — Феликс излагал девушке все предыдущие события. — Лабиринт пытался нас раздавить под обвалом камней, разверзал пропасть, чтобы мы в нее упали. Он поднял из земли страшных глиняных кукол — фантомов — и заставил нас поверить, что они — люди.

— Это называется "ментальное воздействие", — уточнил Исидор. — Хорошо, что Феликс выстрелил в лишайник и повредил его. Так мозг лишился хотя бы части своих ментальных способностей.

— К сожалению, пуля была последней, — обмолвился Феликс.

— Пускай, но смелость — если она есть, никуда не убудет, — подчеркнул Исидор. — Мы победили мозг, благодаря храбрости Феликса, — пояснил он Мире. — Мутировавший лишайник подверг нас сильнейшему гипнозу — убедил, что умрут те, кто причинит ему вред. Феликс не поддался страху и выиграл эту схватку.

— Ты рисковал жизнью не меньше меня, Исидор. Да еще и проявил изобретательность! Мы бы пропали, не догадайся ты, что искусственное сердце лабиринта — помпу — можно отключить. Не обезвредь ты сердце, какой-нибудь лишайник снова мутировал бы, а любая яма обросла загребущими корнями и превратилась в плотоядное чрево. Мы одержали победу, но не получили ответа на вопрос: кто заразил землю, построив столь сложный механизм, и как ему это удалось? К тому же, мы не знаем, что будет дальше с тобой, Исидор. Эта опасная жидкость попала в твой организм.

— Что будет, то будет. Я — ученый, мне и самому интересно. Считайте, что мы ставим эксперимент, а я — подопытная крыса. Не волнуйтесь за меня, друзья. Мы влипаем в такие переделки, что едва ли нам стоит беспокоиться о будущем. Может, все и обойдется. Лабиринту каюк — и это главное. Пора выбираться наружу.

— Пожалуй, — согласился Феликс. — Но не сразу — мы обещали Мире разыскать ее любимого.

Преодолевая усталость, путники уже несколько часов обходили пещеры, окликали пропавшего юношу и освещали ниши и щели, но все было тщетно. Мира с трудом сдерживала слезы. Тиму попалась на глаза узкая, завешенная корнями нора.

— Гляньте! — кликнул он остальных.

Поскольку в пещере больше не оставалось неисследованных мест, у путников не было иного выбора, как одному за другим протиснуться в нору.

Но в норе лишь шуршали крупные насекомые, занятые своими делами, и шелестели длинные и теперь уже точно безобидные корни "подземных джунглей". Когда ход закончился, путники очутились в тупике. Посмотрев вверх, они увидели, что над их головами зияет трещина. Феликс подтянулся на руках и, выглянув наружу, сообщил:

— Это подвал какого-то дома!

— Что лишний раз доказывает: лабиринт обезврежен, он больше не удерживает нас внутри себя, — констатировал Исидор.

— Здорово! Я снова услышу музыку часовой башни! — Тим был вне себя от счастья.

У Миры задрожал голос:

— Но как же Дарен?.. Ведь вы дали слово!

Феликс обратился к девушке:

— Посмотри правде в глаза, милая. Нас всего четверо. Мы не можем вчетвером перевернуть каждый камень в запутанных подземных ходах. Может статься, Дарен ранен и не в силах ответить, когда мы его зовем. Нужны еще люди для поисков, иначе шансы слишком невелики. Горожанам больше нечего бояться, и они могут снарядить спасательный отряд.

— Я уговорю отца. Он отправит сюда слуг, — ответила Мира.

— Ого! — встрял Тим. — Он богач?

— Его зовут Чеслав. Наш дом на центральной улице города.

— Правда? Я когда-то бывал у вас.

— Вы служили в нашем доме?

— Да нет, просто однажды пришел вынести кое-какой мусор, — Тим хитро прищурился.

— Идемте скорее к отцу, — взмолилась Мира.

Феликс вылез из норы. Наверное, дом был заколочен в еще незапамятные времена. В подвале пахло лишь сыростью; если здесь когда-либо и хранили снедь, она давно сгнила либо была растащена крысами. Стены покрывала плесень, ящики и бочонки превратились в труху.

— Вылезайте, — наклонился над трещиной в полу Феликс.

Тим подставил Мире сложенные вместе ладони:

— Ступенька для вас, сударыня.

Он поддержал девушку и, ухватившись за руку Феликса, она выкарабкалась наверх. За Мирой последовали Исидор и Тим.

— Представляю, — предвкушал вор, — что сейчас начнется. Мы же единственные за целые сотни лет, кому удалось выбраться из лабиринта!

— Думаешь, нас встретят аплодисментами? — Феликс был настроен скептически.

Из подвала они поднялись в дом. Комнаты были затянуты паутиной, налипавшей на лица и колыхавшейся в углах. Выломать истлевшую дверь ничего не стоило, она рассыпалась от первого же удара топора.

Выйдя на улицу, отвыкшие от яркого света путники застыли на пороге. Город, затопленный множеством огней, которыми жители пытались скрасить вечный мрак, слепил глаза. Прохожие с опаской посматривали на девушку и троих мужчин, внезапно появившихся из заколоченного дома, и лишь прибавляли шагу.

— Знакомая картина, — и Феликс локтем подтолкнул Тима в бок. — Твои сограждане в своем репертуаре.

Но вор явно ожидал большего и не успокаивался:

— Эй, жители города! Отныне вы можете спать спокойно. Лабиринт никогда не протянет щупальца в ваши дома — мы уничтожили монстра!

Однако Тим добился немногого. Горожане лишь вжимали головы в плечи и все так же ускоряли шаг. Вор бросился наперерез сумрачному прохожему:

— Вы что, не поняли? Лабиринт уже никому не причинит вреда, наши ужасы кончились! Теперь все изменится!

— Отцепись, — промямлил тот, прилагая все усилия, чтобы избавится от Тима.

Над тесно сгрудившимися домами поплыла пронзительная, печальная мелодия. Это часовая башня разразилась горестным, тоскливым пением. Тим задрал вверх голову.

Обитатели города по-прежнему молча шныряли мимо. Ничего не изменилось.

— Здесь все, как и раньше, — упавшим голосом констатировал Тим. — Уныние и равнодушие… Почему, Феликс?

— Боюсь, лабиринт — не главная беда города. Их беда в них самих! Пойдем, Тим.

Все четверо пошли по направлению к центру — там селились богатые горожане, а значит и отец Миры.

На центральных улицах горело еще больше огней, а дома были просторнее и выше, чем на окраинах, но и только. Таким был предел местной роскоши. Похоже, в этом упадочном городе даже богатство не приносило особого наслаждения.

Мира вспорхнула на крыльцо столь же безликого, как остальные, громоздкого особняка. Феликс и его спутники остановились у подъезда. Девушка не успела постучаться, как перед ней распахнулась дверь.

— Ради всего святого! Мира, как ты посмела уйти из дома! — почтенный седовласый человек с переутомленным, распухшим без сна лицом схватил дочь за плечи. — Какое безумие!