Кристофер Сташеф - Здесь водятся чудовища

— Так что вы там видите, дамы? — спросила она, не оборачиваясь.

— Ничего, — Ртуть снова повернула своего скакуна. — Только темный лес вдали да каменные стены — все остальное исчезает в глубокой тьме.

Они вновь тронулись, ударив шпорами лошадей — и звуки за ними возобновились: шорох никуда не делся.

Что-то словно ползло за ними по булыжникам-голышам, из которых было сложено дорожное ограждение, будто бы чьи-то невидимые голые пятки шуршали по дороге.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ртуть развернулась в седле, чтобы не быть захваченной врасплох, готовая ко всему. В этот раз не удержалась и Алуэтта. Метнув быстрый взгляд за спину, она заметила тусклое свечение булыжника по обе стороны дороги — и больше ничего.

— Что бы там ни было, оно останавливается всякий раз, как останавливаемся мы, — заметила Ртуть.

— Едем дальше, — отвечала Корделия с каменным лицом.

И опять вслед за ними шорох и лязг цепей, четко слышимый в ночи. Несмотря на то, что он был приглушен и едва слышен, все три девушки явственно ощущали его. Чье-то физическое присутствие за спиной делало дорогу невыносимой.

— Неплохо выслеживает, — процедила сквозь зубы Ртуть, — по всему видать, опытный охотник, не вспугнет добычу раньше времени.

— Но он уже выдал себя.

Ртуть опять развернулась в седле, и звук моментально прекратился — Эй, кто бы ты там ни был, мы тебя слышим.

Лучше убирайся честью, подобру-поздорову! Если не хочешь раньше времени познакомиться с моим клинком!

— Скорее всего, это какой-то невидимка, — сказала Алуэтта, и голос ее дрогнул. — А невидимка — это либо очень сильный колдун, либо искусный морок, придуманный кем-то сильным, не уступающий хозяину в способностях.

— И что за чудовище может так долго выслеживать нас? Явно это не житель леса.

Алуэтта обернулась к Корделии:

— Ты, происходящая от ведьмы и колдуна, ты, кто провела с эльфами всю жизнь — ты не можешь сказать, кто нас преследует?

— Я чую присутствие: оно производит звуки, оставаясь невидимым, — с дрожью в голосе призналась Корделия. — Это называется баргест — невидимый предвестник.

Алуэтта с шумом втянула воздух, дыхание ее стало порывистым и взволнованным. Ртуть извлекла меч из ножен.

— Что он может сделать? Это опасно?

— Не само оно — баргест лишь предсказатель смерти. Это ее провозвестник.

— Сейчас мы сами кое-что предскажем! Эй ты, баргест! — вскричала Ртуть, грозно глядя во тьму. — Убирайся, пока не поздно! А не то станешь не только невидимым, но и недвижимым!

— Умоляю, не надо! Не делай этого! — вскричала Алуэтта. — Он все равно не причинит нам вреда.

— Ничего себе, — повернулась к ней Корделия. — А что же, по твоему, он просто пришел пожелать спокойной ночи? Я тоже могу быть провозвестником и накликать что угодно, когда этот омен рядом" — Корделия тоже выхватила меч. — Если этот беспокойный дух предсказывает нам скорую погибель, он один и может быть ее причиной. Здесь же больше никого нет!

— Дело не в этом, — почти простонала Алуэтта, — Это невещественное — просто следствие дара предсказания. Знак, символ — и не более того. Меч тут не поможет. Лучше просто не обращать на него внимания.

— Не обращать внимания! — воскликнула Ртуть. — Может ты и способна не обращать внимания, когда за тобой крадется тенью по пятам какое-то чудовище — но лично я на такое не пойду!

— Да в конце концов любому терпению есть предел, — поддержала ее Корделия, тоже разворачивая коня во тьму за их спинами. — Покажись, кто бы ты ни был! Стыдно пугать трех девушек в ночную пору — знай, что мы дадим тебе отпор, мы вовсе не так слабы и хрупки, а две из нас и вовсе способны обратить тебя в студень! Появись или отстань от нас навсегда!

Ее концентрация стала столь интенсивной, что Алуэтта затряслась, а Ртуть откинулась в седле, точно ее стягивали арканом. Они замерли. Перед девушками что-то заворочалось во тьме, постепенно появляясь из нее: громадная мохнатая собака размером с быка с блюдцами глаз, налитых огнем и ненавистью, в которых зияли тройные зрачки — красный в белом, а белый в голубом, обведенный алым кольцом. Гибельный их свет озарил побледневшие испуганные лица трех всадниц.

Губы с рычанием раздвинулись, обнажая клыки, сверкнувшие в ночи.

— Только попробуй, — взмахнула мечом Ртуть. — Учти — мы еще проживем немало лет после встречи с тобой, а вот ты мажешь остаться здесь навсегда, имей в виду. Со мной лучше не связываться, дух ночи! Попробуй только прикоснись ко мне — и ты узнаешь.

Живо убирайся отсюда, пока этот меч не прошел сквозь твое тело — ляжешь навечно пудингом на дороге. Будешь колыхаться как кисель, уже никому не страшный, в который брезгливо будет ступить даже лошади, как кучка навоза, которую будут обходить даже собаки, чтоб неповадно было пугать ночных путников!

Корделия и Алуэтта уставились на нее в недоумении. Никто не ожидал такой вспышки гнева. Лицо бывшей разбойницы приобрело грозное выражение, каждая клетка ее тела, казалось, трепетала от необузданной ярости — она сама сейчас походила на привидение или на фурию.

Ночь ответила тишиной. Даже сверчки замерли, отложив свои неугомонные скрипки. Такое впечатление произвела вспышка Ртути на окружающую действительность.

Затем, почти украдкой, звуки возобновились — опять тот же шорох, то же бряцание цепей, топот тяжелых ног по дороге — но теперь призрак двигался в обратную сторону. Он уходил, удалялся от них. Он оставил их в покое!

Корделия и Алуэтта замерли, завороженно вглядываясь во тьму.

Шаги становились все глуше — будто шарканье тяжелых пяток в придорожной пыли.

Ртуть расслабилась, вложила меч в ножны, слегка кивнув:

— Знает, что против Холодного Железа не попрешь, особенно в руках посвященного избранника.

Корделия с шумом выпустила воздух из легких.

— Ни за что бы не поверила в такое, если бы оно только что не стояло у меня перед глазами. Думаю, дело не в мече — это твоя вспышка ярости напугала его. Мне и то было не по себе в этот момент. Не хотела бы я, чтобы такой гнев был направлен на меня!

— Просто оно поняло, что у меня слова не расходятся с делом, — будничным тоном произнесла Ртуть, будто бы ничего особенного и не случилось. — Люблю такие игры — когда жертва моментально превращается в охотника!

— Надо было только проявить решимость, — с улыбкой сказала Корделия.

— Принять верное решение, — настаивала Ртуть. — Я была готова к схватке и вовсе не блефовала — оно могло прочитать это у меня в мыслях, если обладало даром ясновидения. Подумаешь, клыки — встречались и не с такими. Да и ты, не сомневаюсь, если что — превратила бы его в кучку мха под ногами, из которой это чудовище произошло!