Анна Овчинникова - Шут и трубадур

За дверью стояла мертвая тишина — то ли шапарцы ушли, то ли молча караулили добычу с неистощимым терпением кошки. Кристиан Рэндери сидел неподвижно, закрыв глаза, положив на колени обнаженный меч, и, услышав его мерное дыхание, шут перестал прислушиваться к тому, что творится за дверью. Пока между ними и дикарями оставался Рэндери с мечом в руке, о язычниках можно было не думать.

Когда шут вернулся к Кристине, та уже не шипела от ярости и не стискивала в руке кинжал. Кинжал валялся на полу, а Кристина, уткнувшись носом в колени, всхлипывала устало и безнадежно.

Шут молча сел рядом.

Он хотел сказать сестре, что ей не нужно бояться Рэндери, который так же не похож на Роберта Льва, как сам Роберт Лев не похож на рыцарей из их книги — но вместо этого вдруг проговорил:

— Знаешь, Кристина, на севере, в герцогстве Эральском, в роще Святого Георгия живет в пещере ужасный змей. Лунными ночами он караулит спутников у дороги, а сожрав их, уползает обратно в лес. Многие рыцари пытались прикончить гада, но настичь его пока никому не удалось, потому что змей хитер и при звоне оружия скрывается в узкой норе, которая ведет не иначе как в саму Преисподнюю!

Кристина молча выслушала рассказ про ужасного змея, а когда Юджин закончил, вытерла мокрую щеку о его плечо.

— Юджин… — сиплым от слез голосом сказала она. — А я сегодня маму во сне видела…

— Что?!

Мать Кристины утонула в реке двенадцать лет назад, и Кристина почти никогда не вспоминала о ней.

— Я ее так ясно видела, как наяву… Она сидела на берегу, и на ее длинных волосах блестели капли воды…

От дрожащего глуховатого голоса сестры у шута похолодела спина. Он взял Кристину за руку — ее рука была холодной и влажной… Юджину вдруг вспомнилась русалка, мимо которой они промчались прошлой безумной ночью.

— Кристина!

— Подожди! Мама тоже увидела меня и помахала рукой…

— Надо было сказать: «Сгинь, нечистая сила!»

— Я сказала: «Не тронь меня! Мы никогда не ссорились с подводным царем!» А она улыбнулась и сказала: «Кристина, разве ты меня не узнала? Я твоя мама!»

— Нужно было…

— Молчи! — яростным шепотом велела Кристина. — Я подошла к ней, и она взяла меня за руку. Она была такая красивая, с добрыми голубыми глазами. «Как тебе живется среди людей?» — спросила она. Я рассказала ей все, и тогда она позвала: «Приходи ко мне, здесь никто не посмеет тебя обидеть! Если Роберт Лев осмелится подойти к реке, мы с подругами заманим его в водовороты, наш царь, водяной, схватит его за бороду и утащит в самый глубокий омут! Приходи жить ко мне, и ты никогда не пожалеешь о жестокой страшной земле!» — «Мама, — ответила я, — но я не хочу, чтобы у меня вырос рыбий хвост!» А она засмеялась и сказала: «Можно быть счастливой с хвостом, а можно быть несчастной с ногами! Приходи, я буду ждать тебя!» Тут она поцеловала меня и прыгнула в реку…

— И ч-что было дальше?!.

— Ничего… Я проснулась на поляне Волшебного Дуба…

— Это все нечисть ворожит! Не думай больше об этом!

— А я вот думаю… Ну что же мне делать, Юджин?

— Не верьте русалкам, госпожа! — вдруг прозвучал низкий голос Рэндери.

Юджин и Кристина вздрогнули и схватили друг друга за руки.

— Не верьте русалкам! — тяжело переведя дыхание, повторил трубадур. — Рожденный на земле не будет счастлив в подводном царстве! А потом уже поздно будет раскаиваться и сожалеть — водяные никогда не отпускают тех, кто попадает к ним в лапы…

— А я, может, и не буду сожалеть! — с вызовом заявила Кристина.

— Госпожа! — рыкнул в ответ Рэндери (и шапарцы коротко квакнули за дверью, впервые выдав, что они живы и начеку). — Госпожа, как вы можете добровольно отказываться от сокровищ, которые даровал вам Господь?!

— От каких таких сокровищ? — растерянно переспросила Кристина.

— От жизни! Слыхали вы балладу о девушке, утонувшей в реке? Она сделалась русалкой, но стала просить водяного, чтобы он отпустил ее на землю хотя бы на один день…

Рэндери помолчал, собираясь с силами — и запел тем же грохочущим голосом, каким недавно кричал: «Да здравствует фея Фата-Моргана!» — и вскоре в подземелье и в душах Кристины и шута ничего не осталось, кроме этого небывалого крика. Голос трубадура был сорванным и надсадным, иногда падал до еле слышного шепота, иногда гремел так, что раскачивались пол и потолок, но и шепотом и криком властно брал смятенные сердца слушателей и словно сжимал их в сильных горячих ладонях:

— …Водяной, дай подняться мне с вязкого дна,Не качай головою седой!На веселой земле я была рожденаИ не жить мне под черной водой!

— Чем оплатишь ты запах полуденных трав?Чем оплатишь ты солнечный свет?Чем оплатишь ты шелест зеленых дубрав?У тебя драгоценностей нет!

— Да, лишь длинные косы остались со мной,Но смотри, как их пряди горят!И за день на земле я тебе, водяной,Их отдам, возвратившись назад!

И она окунулась в сплетение трав,И увидела птиц и цветы,И прошла по тропинкам зеленых дубрав,Опьянев от земной красоты.

Но едва только небо раскрасил закат,Затрезвонили колокола,Как русалка к реке возвратилась назадИ со стоном под воду ушла.

— Водяной, задыхаюсь я в давящей мгле,Я лишь солнце и воздух люблю!Подари мне лишь день, только день на земле —Я тебя на коленях молю!

— Я задаром тебя не могу отпустить! —Водяной ей промолвил в ответ. —День свободы не сможешь ты больше купить —У тебя драгоценностей нет!

— Драгоценные камни остались со мной —Голубые, как небо, глаза,И за день на земле я тебе, водяной,Их отдам, возвратившись назад!

И опять перед ней расступилась вода,И она, посмотрев на цветы,Позабыла, что больше уже никогдаНе увидит такой красоты.

Любовалась она трепетаньем листвы,Блеском солнца на крыльях стрекоз,Танцем бабочек, морем зеленой травыИ росинками в чашечках роз.

Но на небе закат загорелся опять,Ей напомнив о близкой беде,Зарыдала она и пустилась бежатьК ненавистной холодной воде.

И, смеясь, ее встретил на дне водяной:— Что ж, доволен товаром купец?Ты, русалка, теперь будешь вечно со мной —Ты растратила все наконец!

— Кровь, согретая солнцем, осталась со мной,Веселящая, словно вино,

И за день на земле я ее, водяной,Всю отдам, возвратившись на дно!

— Кровь глупцов мне для зелий, пожалуй, нужна, —Водяной ей сурово сказал. —Что ж, иди! Но со мной расплатиться должнаТы сполна, возвратившись назад.

…Дождь хлестал по полям, ветер бурей грозил,Мир забыл про тепло и покой,А слепая русалка лежала в грязи,Тихо гладя травинки рукой.

Жадно слушала шелест и шум камышей,Скрип стволов над своей головой,И пищанье забившихся в норки мышей,И волчицы отчаянный вой…

И, промокнув сильней, чем в глубинах реки,Пряный воздух вдыхала земной,И наощупь искала в траве васильки…— О, спасибо тебе, водяной!

Расплачусь я с тобой своей кровью сполна,Жизнью я расплачусь молодой —На веселой земле я была рождена,И не жить мне под черной водой!..

Голос Рэндери оборвался, но продолжал звучать в ушах Кристины и шута, постепенно затихая, и пол под ними качался все медленней, пока не замер совсем.