Татьяна Каменская - Ожидание

— Ты когда идешь в военкомат? — тихо спросила Ника у Алевтины, и та, понимающе взглянув на неё, тихо произнесла, подозрительно косясь на рыжеволосую соседку:

— Сегодня, после занятий!

— Я тоже иду с тобой!

— Идем! Вдвоем веселей! — густо накрашенные ресницы плавно сделали взмах, чем на-помнили крылья бабочки-королька. Но тут же Алевтина, опять подозрительно покосив-шись в сторону рыжеволосой соседки, прошептала: — Но, учти, это большой секрет, военная тайна…

— Я это уже давно поняла! — усмехнулась Ника.

После занятий они шли по узким улочкам города, скользя каблучками по заледенелым лужам, и вслух мечтая о том времени, когда они будут писать письма с фронта своим ма-мам, многочисленным родственникам, знакомым и друзьям. Как будут им завидовать од-нокурсницы, оставшись работать медсёстрами в этом маленьком и скучном городке.

— А парней там, в самом деле, великое множество! Знаешь, какие это красавцы! Пле- чи во… — с восторгом восклицала Алевтина, разводя руки в стороны и заливаясь веселым смехом.

— У меня уже есть жених! — отвечала ей Ника, смущенно улыбаясь и почему-то краснея.

— А он отпустит тебя в Афганистан? — недоверчиво склонила голову Алевтина.

— Он сам военный. И может быть уже там!

— А, так вот почему ты пошла со мной? Ну и хитрая ты комсорг… — опять весело рас-смеялась Алевтина, запрокидывая вверх красивую голову, и многозначительно подмиги-вая бабочками-ресницами. И что удивительно, Ника вторила ей, также весело смеясь.

В военкомате им отказали. Высокий, статный подполковник недовольно, и подозри-

тельно долго смотрел на девчонок застывших перед длинным столом, а затем, нахму-рившись, спросил:

— А вы откуда взяли, что где-то война началась?

— Да так, слухи идут по городу! — пожала плечами Алевтина, и опять кокетливо взмах-нула длинными густыми ресницами: — Сказали, добровольцев уже набирают…

— Ну, народ! — возмущенно перебил её подполковник, и, помолчав, нарочито весело произнес:- Идите девчонки домой. Заканчивайте спокойно свою учёбу, и не думайте о вся-кой чепухе. Лучше выходите замуж, да рожайте детей. Вот ваша наиглавнейшая задача на первое время, а дальше жизнь покажет. А то ведь, что выдумали! Добровольцами! На фронт! Ну что за люди! Придумают же такое! Это вам не сорок первый год!

— Значит, войны нет! — робко спросила Ника.

— Нет, девочка нет! Никакой войны нет, и в ближайшее время не ожидается! — отчего-то раздраженно и зло ответил полковник.

Склонившись низко над столом, он перебирал какие-то бумаги, но, вдруг резко подняв голову, он гаркнул на притихших девчонок:

— Вы ещё здесь? А ну живо домой, и, что бы духу вашего здесь не было!

Они мчались по длинному коридору, громко стуча каблучками, спотыкаясь, натыкаясь на стулья, расставленные вдоль стен, падая на них, хохоча и создавая много шума. Где-то открывались двери и кто-то, что-то кричал им вслед. Наконец они выскочили из здания, и тяжелая массивная дверь с шумом захлопнулась за ними. Стараясь вдохнуть глубже све-жий морозный воздух, они стали успокаиваться. Достали зеркальце, и поочередно вгля-дываясь в него, стали стирать платочком тушь, растекшуюся под глазами от смеха.

— Он ненормальный! — убедительно произнесла Алевтина и крутанула пальцем у вис-ка. — Как закричал на нас, я думала, что умру от страха на том же месте. Повторяю, он или контуженный, или законченный псих!

— Будешь тут контуженным, если таких, как мы с тобой, он может каждый день домой пачками провожает.

— Тогда скорее всего он псих! — настаивала на своём Алевтина, вглядываясь в зеркаль-це, и поправляя ноготком слипшиеся ресницы.

— Смотри, ещё услышит! — засмеялась Ника, оглядываясь на тяжелую массивную дверь.

— Можно подумать, он следом за нами бежал! Больно мы ему нужны! — фыркнула Алев-тина, и тут — же вздохнув, добавила: — Не получилось ничего у нас с тобой. Мечтали, меч-тали и зря… Вот так всегда! Одним махом можно покончить со всякой мечтой. Теперь только и осталось, что выйти замуж!

Ника, глядя на взгрустнувшую подружку, засмеялась, но Алевтина опять вздохнула:

— Тебе хорошо смеяться, у тебя жених! А у меня никого нет!

— Около тебя как пчелы, всегда вьется рой парней, кого-нибудь полюбишь!

— Кого? — возмущенно воскликнула Алевтина, смахивая со лба золотистый завиток во-лос, что нечаянно выбился из-под тугой вязаной шапочки.

Накрашенные ресницы девчонки сжались в узкую полоску, а пухлые губы презрительно скривились:

— Разве это мужчины? Здесь их нет! Ау, отзовитесь! А вот там, на войне, сразу увидишь настоящего героя…

— Разве нельзя увидеть героя без войны, без камуфляжной формы, без…

— Ах, Вероника, ты чересчур земная. А оттого наивна, и совсем не знаешь мужчин. Да без войны они же все трусы и подлецы…

— Я бы этого не сказала! — сухо произнесла Ника, и бросив: — Пока! — пошла вперёд, по

длинному узкому тротуару, скользя каблучками по накатанным обледенелым дорожкам.

Она земная! Может быть, так оно и есть! И разве это так плохо? И разве плохо, если её любимый будет простым и таким же земным человеком, как и она сама. Разве это так плохо?

ГЛАВА 6.

Ника, услышав, как во дворе лает собака, каждый раз выскакивала на веранду, а за-тем неслась в тапочках по талому снегу к почтовому ящику. Обратно она возвращалась хмурая, пряча глаза и закусив губы. Черные длинные волосы выбились из-под заколки и

повисли вдоль щёк. Мария ничего не говорила. Она лишь сочувственно смотрела на сгорб-ленную фигурку своей дочери и грустно улыбалась. Что она могла сказать Нике? О чем, и зачем? Пусть ждёт! Наверное, это её участь. Мало ли приходилось и приходится ждать женщинам на Руси своих любимых. Они это делают порой всю свою жизнь!

Вот поэтому, что бы не ждать, Мария больше не вышла замуж после смерти мужа. Ей всего хватило в её жизни, всего сполна!

В окно кто-то нетерпеливо забарабанил, и Ника, накинув платок, помчалась бегом на улицу, теряя на ходу тапочки, и что-то отвечая матери, на её возмущенные возгласы о весеннем ветре, мокром снеге и простуде. Но все эти слова бесполезны. Тяжелая вход-ная дверь уже захлопнулась, и лишь занавеска колышется, словно сетуя на что-то.

Ника влетела в комнату сияющая, и с разбегу бросившись на диван так, что у бедного старикана застонали все пружины, закричала радостно, потрясая цветной открыткой:

— Есть! Он прислал мне телеграмму, слышишь мама, телеграмму!

Она осторожно надорвала марку, и раскрыв открытку стала читать:

— Ника! Поздравляю с днем рождения! Желаю счастья и здоровья. Володя.