Андрэ Нортон - Зеркало Мерлина

Держа рукоять в правой руке, Мирддин пальцами левой провел по гладкой поверхности. Прикосновение, как и к Королевскому камню, дало ему ощущение необыкновенной Силы, огромной энергии, которую он может освободить по своей воле. Это было не просто оружие, предназначенное для Королевского камня. Оно будет использовано в будущем, а как — это станет ясно со временем. Но пока что меч цел. И Мирддин снова вернул его в ножны.

— Мерлин] — послышался незнакомый голос.

Он обогнул ближайший механизм и посмотрел в темную поверхность Зеркала.

Оно покрылось серебристым туманом. В середине прозрачного свечения стояла Нимье. Теперь это была женщина. Ее обаяние, так взволновавшее Мирддина в долине Солнца, теперь казалось неотразимым. Женщина, глядевшая на него, будто стояла за Зеркалом. Он встретился с ней взглядом.

— Мерлин!

Это был не оклик, а приветствие близкого по духу человека. Несмотря на все, что разделяло их, они были в чем-то близки друг другу.

— Бедный Мерлин!

В ее голосе не было насмешки, скорее жалость.

— Ты попал в ловушку, и она захлопнулась. Все твои планы теперь уничтожит время. Те, на кого ты работаешь, умны, но все же недостаточно. Они поставили охрану вокруг своего Зеркала, но, может, не знали, что можно поставить охрану вокруг охраны. Мерлин, ты ушел под землю, как загнанная лисица, но в отличие от нее, не сможешь больше выйти наружу. Я установила силовое поле, и оно помешает тебе выйти, оно будет держать тебя до тех пор, пока твоя человеческая половина не погибнет от голода и жажды. Это ужасный поступок, да, но если тебя не остановить, ты натворишь столько ужасных дел. Твой Артур будет жить, но ничем не станет отличаться от других людей. Так распадется твоя мечта о королевстве. Артур не получит корону, и смерть в своей постели станет его уделом. Прощай, Мерлин. Жаль, что мы не смогли с тобой действовать сообща, как родичи.

Она рассеялась во вспышке света. Мирддин протянул руку, как бы пытаясь помешать ей исчезнуть, хотя и знал, что не реальная Нимье стояла там, а лишь ее изображение. Потом он пошел прочь и спустя минуту был в расщелине.

Отверстие было на месте, он мог просунуть в него руку. Но едва он сделал это, как его кулак встретился с невидимой стеной.

Он попытался пробить ее раз и еще раз, и, наконец, понял, что преграда реальна.

Мирддин не стал тратить времени на бесполезные физические усилия. Только у Зеркала мог найти он ответ. Он вернулся к нему и сел на скамью, как часто делал это раньше. Глядя на свое изображение, он думал о себе, надеясь, что Зеркало каким-то образом, каким — он не знал, услышит его мысли и придет на помощь.

Он увидел, как ожили застывшие механизмы, и услышал голос Зеркала:

— Силовое поле пока слишком сильно, а твое тело устроено так, что не выдержит длительного физического напряжения. Но выход есть. Ты будешь спать, Мерлин, и во время сна жизненные процессы в твоем теле замедлятся. Когда наступит нужный момент, когда время ослабит силовое поле, ты проснешься и выйдешь, целый и невредимый.

Изображение исчезло, и он увидел себя, приближающегося к длинной машине в дальнем углу пещеры. Вот он просовывает пальцы в маленькие отверстия и нажимает. Крышка машины поднимается. Человек, за которым он следит, раздевается, ложится внутрь и крышка закрывается.

Мирддин вздрогнул. Он не сомневался в мудрости Зеркала, но ему казалось, что он живым входит в могилу. Ему понадобилась вся его храбрость, чтобы успокоиться.

Зеркало снова прояснилось. Он увидел в нем свое отражение и неохотно встал.

Смерть от голода и жажды — или эта могила живьем? И то и другое плохо. Но он верил Зеркалу и решил последовать его советам.

Длинный ящик открылся точно так, как показало Зеркало. Мирддин заглянул внутрь.

Внутри разливалось свечение, бледное, но вполне достаточное, чтобы осветить его руки. Дно ящика занимала жидкость, от которой исходил приятный запах. Мирддин разделся, сложил одежду и перебросил ногу через край ящика. Жидкость доходила ему до голени. Она была теплой и успокаивающей.

Он сел на дно ящика. Теперь жидкость поднялась ему до груди, коснулась щек. Последнее, что он запомнил: крышка быстро опустилась и отрезала его от мира.

Он погрузился в странный сон о городах, которые он никогда не видел, с высокими, парившими в воздухе, башнями.

Люди в них летали на птицах, хитроумно изготовленных из металла.

Иногда спящий на мгновение воплощался в плоть одного из этих людей, и тут им овладевали такие мысли, что он даже понять их не мог.

Эти люди свободно передвигались не только под облаками, но и под океанами. Казалось, в мире нет для них тайн.

Но они не были счастливы. Ими владело какое-то беспокойство, тревога, и Мирддин постарался прервать контакт с их разумом.

И вот наступило время, когда мир сошел с ума. Воющие ветры обрушились на города, причиняя ущерб, который не под силу обычной буре. Волны высотой с горы вздымались из моря и ударяли о землю, стирая все следы человеческой деятельности. Горы дышали пламенем, потоки расплавленной породы стекали по их склонам.

Когда они встречались с морями, густые облака пара окутывали землю и море, скрывая небо.

Когда все кончилось, затонувшая и обожженная земля изменилась до неузнаваемости, появились новые заливы, новые реки. Во многих местах поверхность Земли скрылась под водой, зато в других возникли участки ила, некогда бывшие морским дном. Но человек выжил. Небольшие группы людей, ошеломленные, отупевшие, приспосабливались к новому миру. Мало кто из них помнил прошлое, да и то обрывочно.

Остальные превратились в тупые существа, которые ели, спали и совокуплялись со звериным бесстыдством.

Эти остатки человечества продолжали опускаться, стали хуже животных. Некоторые охотились на своих соплеменников, чтобы набить животы, убивая добычу обломками скал. Немногие цеплялись за свои воспоминания. У этих немногих хватило ума обособиться, уйти в такие места, где можно было защищаться от безмозглых животных.

Снова начался очень медленный подъем.

Правда превратилась в легенды, приукрашенные воображением. Более поздние поколения не верили, что в прошлом человек был иным, чем в их время. Но всегда были такие, кто помнил лучше, чьи рассказы передавались из поколения в поколение менее искаженными.

Мирддин продолжал спать, и сон витал над ним.

Во сне он был той самой породой, которая стремилась выжить, терпела поражение, но никогда не была уничтожена до конца.

Среди людей всегда были такие, которые смотрели на его сон и переживали вместе с ним.

Послышался долгий звук, похожий на звон огромного металлического гонга.