Константин Ветошко - Три стороны медали

Винстон смотрел на скрюченных в агонии мертвецов и не чувствовал ничего. Его желудок не пытался извергнуть содержимое наружу, его больше не трясло от ужаса. Словно кто-то повернул выключатель, заставив мага перестать воспринимать окружающую действительность. Юноша просто развернулся и вышел из шатра, ставшего местом бойни.

Под ногами захлюпала грязь, и Винстон остановился у хорошо знакомого тела. Посреди лужи, неловко вывернув ногу, лежал толстяк целитель, с которым они приводили в чувство солдат, расставленных вдоль частокола. Лицо мага воды посинело и неестественно распухло, словно он захлебнулся.

Подле ног целителя на раскисшей земле валялись груды тел обитателей джунглей. Часть из них еще была заморожена, другие, наоборот, превратилась в иссохшие мумии. Сверху распростерлась туша уже знакомой Винстону рептилии, напоминавшей ящерицу, разорванная неведомой силой пополам.

Винстон почувствовал смутное беспокойство и поспешил перешагнуть через останки странного существа. А впереди в свете шаровой молнии уже проступили новые завалы из тел. Здесь поработал маг огня. Было трудно разобрать, чьи обгоревшие останки устлали землю. Некоторые из них лишь закоптились, у других жадное пламя полностью слизало плоть, и под ногами хрустели почерневшие кости…

Вскоре уже нельзя было разобрать отдельные останки, просто обгоревшую землю покрывал слой пепла и оплавленных осколков костей. И посреди этого кошмара лежало совсем не тронутое тело адепта огня. Винстон сразу узнал этого вечно ехидного и улыбчивого боевого мага. Казалось, что он просто спит. Губы повелителя пламени застыли в безмятежной улыбке, но широко распахнутые глаза были полностью заполнены жуткой чернотой.

Еще через десяток метров у опрокинутой палатки среди тумана и мрака свой последний бой приняли четверо гвардейцев. Закованные в сталь воины валялись на земле сломанными куклами. Каждый из них и после смерти до последнего сжимал обагренный кровью клинок, но рядом лежала изрубленная туша лишь одной твари — той самой странной помеси ящерицы и змеи, чья шкура сливалась с землей. Большая часть ран хищника затянулась, но вокруг нескольких из них его плоть будто прижгли и, судя по всему, именно они и стали смертельными.

Винстон споткнулся о бессильно откинутую руку гвардейца и рухнул на колени, вымазав ладони в липкой крови. Юноша чувствовал себя куклой, у которой отрезали ниточки, на него разом навалилась усталость и апатия. Маг даже не попытался вытереть руки, ему все стало безразлично. Но в его голове даже не мелькнула мысль о том, чтобы прекратить бродить по превратившемуся в погост лагерю.

С трудом поднявшись на ноги, Винстон поковылял дальше, но сделав всего пару шагов замер у нового тела. Смерть разрушила ауру аристократизма и величия, когда-то окружавшую октата. Его доспех был покрыт грязью и забрызган кровью, смятый шлем валялся неподалеку, а длинные русые волосы вывалены в пыли. Гвардеец больше не внушал своим видом уверенность и почтение. Смерть смыла все наносное и оставила лишь очередное безжизненное тело, ничуть не менее жалкое и беззащитное чем остальные.

Лицо командира было искажено в нечеловеческом усилии, словно он до последнего боролся с неведомым противником. Обеими руками октат сжимал кинжал, торчащий в его глазнице, а на рукояти клинка переливался в свете шаровой молнии кроваво-красный рубин. Плоть по краям страшной раны обуглилась, и ни капли крови не пролилось на мертвенно-бледное лицо дворянина.

Винстон несколько долгих секунд стоял над октатом. Его тело мало чем отличалось от других мертвецов, но юноша почему-то был уверен, что смерть гвардеец принял также достойно и гордо, как и жил. Дворянин не смог защитить лагерь и спасти своих людей, это оказалось выше его сил. Но он сделал все что мог, и пусть теперь командир отряда валялся на земле безжизненной куклой, у Винстона язык не повернулся бы упрекнуть гвардейца хоть на секунду. Маг недолго был под его началом, но ему казалось, что октат научил его чему-то очень важному, что он сейчас не может выразить словами, но чувствует сердцем.

Впереди расстилался покинутый лагерь. Тело дворянина было последним. На земле больше не валялись останки и оружие, не торчали арбалетные болты, не было видно следов отчаянной схватки. Лишь темными пятнами во мраке стояли кожаные палатки да несколько вкопанных в землю бревен, на которых еще вчера отрабатывали удары солдаты. Похоже, последний свой бой защитники лагеря приняли подле октата, и больше сопротивляться было некому.

Винстон уже начал разворачиваться, когда краем глаза заметил еще одно тело. Это оказалась уже знакомая ему громадная пятнистая кошка. В груди хищника зияла страшная рана. Еще через несколько метров лежали останки какой-то твари, буквально смятой могучим ударом.

В сердце Винстона всколыхнулась надежда, и он прихрамывая поспешил дальше. С каждым шагом все чаще попадались туши обитателей джунглей. Раздробленные, рассеченные, с зияющими ранами от молний останки не оставляли сомнений, что здесь отчаянно отбивался маг воздуха.

Вскоре юноша добрался до края лагеря. Целый кусок частокола был безжалостно смят, могучие бревна разбиты в щепки, земля взрыта, словно тут бушевал смерч. А рядом одиноко лежало хорошо знакомое тело.

Винстон почувствовал укол стыда. Напрасно он считал Казира трусом, способным бросить товарищей и бежать. Гонец не оставил отряд. Маг воздуха сражался до конца и последним из защитников лагеря встретил свою смерть.

Винстон замер на месте, не в силах отвести глаз от искаженного мукой лица Казира. Он с трудом узнал гонца, настолько адепт воздуха выглядел страшно. Казалось, что каждая мышца на его лице была перекручена невыносимой болью. Тело мага выгнуло дугой, пальцы скрючились так, что напоминали когти уродливой птицы. Из раскрытого в беззвучном крике рта, носа, ушей тянулись темные дорожки засохшей крови.

Винстон не знал, кто способен убивать так страшно. Он боялся даже подумать, что вынес гонец перед своей смертью. Юноша смотрел на навсегда застывшее в муке тело и чувствовал, как ледяная броня спокойствия дала трещину. Еще несколько мгновений и из его глаз потекли слезы. Он не только оплакивал Казира и других погибших товарищей. Он не просто рыдал от страха или ярости. Сразу все это вместе тесно сплелось в его душе и слилось воедино с жутким пониманием, что он не успел, не помог, а значит, предал веривших в него людей.

Немного придя в себя, Винстон встряхнул головой. Маг не понимал, что с ним происходит. Он то спокойно перешагивал через растерзанные трупы, а то, наоборот, распускал нюни как сопливый мальчишка. Ни того ни другого юноша за собой раньше не замечал.