Джеймс Стоддард - Обманный Дом

Картер выдерживал дистанцию. Анархисты были напуганы до последней степени. Они даже разговаривать побаивались и между ящиками передвигались почти спиной к спине, пугливо вглядываясь в каждую тень. А где-то вдали снова послышалось негромкое рычание. Картер мог без труда пристрелить обоих, но он никогда не убивал людей без крайней необходимости. Он подбирался поближе, намереваясь захватить врагов живыми.

Анархисты пробрались между четырьмя ящиками, стоявшими крест-накрест, держа пистолеты наготове и лихорадочно оглядываясь по сторонам. И вдруг что-то рассекло воздух, словно орел камнем упал с неба на добычу. Анархисты успели только пискнуть, и тут же послышался треск ломающихся костей. Фонарь упал на пол, но не погас. Пламя его судорожно мерцало.

Картер охнул и выхватил Меч-Молнию, но не для того, чтобы обороняться, а для того, чтобы показать: он – Хозяин. Он рванулся к тому месту, где только что стояли анархисты, и поднял с пола фонарь. На половицах алела струйка крови. Картер вгляделся во мрак и на миг увидел алую вспышку – то был злобный глаз гигантской рептилии.

Картер забрался на ближайший ящик и быстро погасил фонарь. Привыкнув к темноте, он различил свет фонарей трех оставшихся пар анархистов. Огни метались по чердаку. Один отстал от других и устремился к свободному пространству позади ящиков, где бесшумно и внезапно исчез. Картер пристально всматривался в ту сторону, но огонь не вернулся и не загорелся вновь.

Картер не трогался с места, крепко сжимая меч в руке. Лезвие тускло светилось. Как только погас еще один фонарь, Картер спустился с ящика и направился в сторону четвертой пары анархистов, надеясь захватить в плен хотя бы одного для последующего допроса. Теперь он не боялся столкнуться с анархистами и потому высоко поднял меч. Сияние клинка озаряло путь и служило для него опознавательным знаком.

Послышались громкие крики. Притаившись за очередным ящиком, Картер увидел, что оба анархиста, держа в руках фонари, стоят перед Йормунгандом и таращатся на него, а динозавр сидит на полу в полной неподвижности.

– Вот видишь, – дрожащим голосом произнес один из анархистов, – что я тебе говорил? Холод обездвижил эту тварь. Будь он хоть трижды умен, все равно он холоднокровное пресмыкающееся.

Картер тронулся вперед и отметил, что динозавр явно похудел и уменьшился примерно на треть, но все равно остался огромным. Голова его была вшестеро массивнее лошадиной, чешуйчатая шкура поблескивала в свете фонарей, словно ледяная. Казалось, он целиком заморожен.

Картер выхватил из кобуры пистолет. С губ его был готов сорваться предупреждающий крик, как вдруг гигантский ящер пошел в атаку – никто и глазом моргнуть не успел. Только что анархисты стояли перед Йормунгандом, раззявив рты, а в следующий миг их шляпы уже валялись на полу рядом с так и не выстрелившими пистолями. Они и вскрикнуть не успели, а динозавр уже проглотил обоих, одним ударом зубов сломав их кости, после чего хищно осклабился, сверкнув громадными зубищами. Картер отвернулся. Ему было не по себе.

– Холоднокровный, как же, – прогремел голос Йормунганда. – Славное определение и славная эпитафия. Последний Динозавр благодарит тебя, малютка Хозяин. Тебе следует почаще посылать мне такие дивные закуски, такие ма-аленькие бутербродики, по десятку в упаковочке. Но только в следующий раз не забудь положить им соли в карманы, так было бы повкуснее.

Динозавр взревел так оглушительно, что сотрясся весь чердак. Картер в страхе прижался к полу.

– Научный жаргон, факты и фрагменты, данные и догмы, гипотезы и гипотенузы, – ревел Йормунганд. – Посмертные измышления претенциозных волшебников, порожденных нынешним временем, лишенных какого бы то ни было волшебства, порабощенных металлами и паровыми двигателями, кичащихся своими мозгами, словно обезьяны найденной новой игрушкой, уверенных в том, что обрели Дельфийского Оракула и Яблоки Богов, и все это упаковано в маленькую тонкую скорлупочку – вот только что я щелкнул два таких орешка. Этот научный факт следовало бы переварить им, но я опередил и теперь перевариваю их. Знаешь, они мне нравились больше, покуда считали божествами дождь и ветер, бежали от одного моего взгляда на остров Крит, убивали меня освященными мечами в мрачных баварских лесах, гибли от моих когтей в выстроенных из дерева палатах, называя меня Гренделем, когда, умирая, понимали, что столкнулись с безмерным, не поддающимся никакой оценке Неведомым. И вот теперь, когда я перевариваю их, я улавливаю обрывки их мыслей, эти восклицания ученых: «как странно», «удивительно интересно», «о, это невероятно». Логический склад ума страдает излишней аналитичностью для того, чтобы страшиться Сверхъестественного, его божеством стало Естественное. Настанет день, когда я покину этот чердак и вновь продемонстрирую им, что такое неприкрытый ужас.

Йормунганд снова взревел, да так громко, что Картер зажмурился и закрыл ладонями уши. Когда он открыл глаза, оказалось, что Йормунганд искоса смотрит на него багровым светящимся оком.

– Ну а ты зачем явился? Поболтать, посплетничать, поговорить о погоде и прочих мелочах? Услышать от меня что-нибудь типа «Как поживает твоя мачеха Мэрмер? Все еще мертва?». У тебя важное дело ко мне, или ты наконец осознал, что быть съеденным и доставить мне всего миллисекунду удовольствия – величайший вклад человека в холодную Вселенную?

– Если бы я ничего не стоил как Хозяин, ты бы меня уже давно съел, – возразил Картер со всей храбростью, на какую только был способен. – А ты сильно отощал с тех пор, как мы виделись в последний раз. И еще прошлой ночью я сквозь сон слышал, как ты злобно рычал.

Йормунганд выдул пламя из ноздрей, из-за чего морозный воздух слегка нагрелся.

– Ты бы тоже небось зарычал, если бы твой уютный домик превратился в ледяной. Это происки анархистов, они хотят меня уничтожить. Ты приглядись, видишь, как я теряю цвет?

Картер отважился подойти поближе, хотя хорошо видел в сиянии лезвия меча, как блестит язык динозавра. К своему ужасу, он увидел, что динозавр сделался полупрозрачным и что сквозь его гладкую змеиную шкуру видны половицы.

Йормунганд зашипел. Картер вздрогнул.

– Да! Так и есссть! Они ополчились против меня! Следует отомстить этим блохам! Ты думаешь, я боюсь их? Пусть только явятся, пусть попробуют прикончить меня копьями или винтовочными пулями, пусть напустят на меня танки и тонны брони, пусть, пусть! Я стражду битвы! Но это… Эта наглость! Они заставляют Последнего Динозавра меркнуть и съеживаться, превращаться в ничто, как старую рубаху – в тряпки, и за это они должны заплатить! И хуже того: они вынуждают меня… беспокоиться. Ты – Хозяин, и твой долг – ответить на это оскорбление, ибо если Йормунганд исчезнет, изменится Все.