С Алесько - Злато-серебро

Значит, придется тащиться домой пешком, утирая слезящиеся глаза и напрягая притупившийся слух. Да еще и сознавая, что полностью беззащитен перед любым, кто захочет напасть. Одно утешение: Средний зубец даже по ночам — место спокойное. И обоняние, кажется, не стало острее. Может, не зря Кверкус твердил, что любое доброе деяние раньше или позже будет вознаграждено?

Иви с Кайтом сидели в гостиной. Уютно горели свечи в красивом кованом подсвечнике в форме древесной ветви с цветами. Улыбалась со стены молодая и прекрасная бабка Крестэля. Ее внук читал вслух книгу из обширной библиотеки Боровика, девушка завороженно внимала. Внезапно дверь распахнулась. На пороге стоял, тяжело дыша, бледный как смерть чародей. Глаза его подозрительно блестели.

— Да ты, никак, с хозяйкой своей повстречался, а, серп Хладной Жницы? — не растерялся Кайт.

Серп, казалось, не услышал. Смотрел только на Иволгу, и взгляд был слегка безумным.

— Пойдем, птаха.

Девушка и без того уже вскочила, испуганная и взволнованная. Поспешно подошла к мужчине, тот схватил ее за плечо и вытащил в коридор. Захлопнул дверь, привалился к ней спиной, прижал Иволгу к себе так, что той стало трудно дышать.

— Что случилось? — придушенно спросила она, ощущая, что чародея бьет дрожь. — Ты ранен?

— Нет. Сила…

— Прямо здесь? — Иви дернулась было в сторону спальни, но мужчина с места не двинулся. — Но Кайт…

— Он не выйдет. Я зачаровал дверь, — Серп вдруг издал безумный смешок, который напугал Иви еще больше.

— Значит, у тебя еще есть сила?

— Да, есть, — чародей чуть ослабил хватку. — Но там, на улице, я не мог ею пользоваться.

— Но теперь все хорошо? — девушка высвободила руку и несмело погладила мужчину по волосам, ощущая, как его перестает трясти. — Раз дверь ты зачаровал?

— Угу.

Он окончательно расслабился, повесил голову, уткнулся лицом в волосы Иволги. Они пахли какой-то травой, хорошо пахли, мягко, ненавязчиво… Что за ерунда с ним творится? Только что не мог чаровать, а стоило добраться домой, ощутить в руках источник, и способность пользоваться даром вернулась. Это, конечно, хорошо, ведь девчонку он напугал. Силы от нее не получишь, пока не успокоишь. Он попытался ласково потрепать Иволгу по спине, но рука не слушалась. А вот птаха продолжала гладить его волосы, лицо, потом привстала на цыпочки, осторожно поцеловала в губы.

— Что же все-таки случилось?.. — она чувствовала на пальцах влагу, выбежавшую из его глаз, и хотела спросить, отчего он плачет, но не посмела.

Серп собирался что-то ответить, но дверь сзади толкнули раз, другой. Потом на нее обрушился мощный удар. Иви через тело чародея ощутила, как вздрогнули доски.

— А ну, открывай, мраков сын! Совсем свихнулся! — приглушенно взревел Кайт.

— Хранителю дома запретил болтать, так сам разоряется, — пробормотал Серп.

Девушка облегченно вздохнула: раз чародей принялся ворчать, значит, окончательно пришел в себя. Перепалки с невидимым хранителем еще не стерлись из памяти. Кайту они в конце концов так надоели, что он отыскал-таки в бумагах Боровика нужный заговор и приказал голосу не беспокоить обитателей дома без крайней необходимости.

Дверь продолжала сотрясаться от ударов, и чародей, не отпуская от себя Иволгу, отступил в сторону.

— Нет! — в последний миг пискнула Иви, но створка уже распахнулась, с грохотом ударилась в стену, а из проема плечом вперед вылетел Крестэль. Нужно было отдать ему должное, несмотря на внушительные размеры, телом парень владел отлично. Вопреки надеждам чародея, в противоположную стену он не врезался, встал, как вкопанный. Повернулся и в ярости уставился на Серпа.

— Я все-таки откажу тебе от дома! Какого мрака с тобой происходит?

— Перебрал в трактире, — чародей издевательски улыбнулся, поочередно промокая глаза рукавом. — Извини, если напугал.

— Иволга, все в порядке? — с вызовом спросил Кайт, пропустив извинение мимо ушей.

— Да, — закивала девушка. — Пойдем, я помогу тебе лечь, — потащила Серпа за собой.

Чародей не стал противиться, послушно пошел следом. Проходя мимо Кайта, намеренно выдохнул тому в лицо. Тот почувствовал пивной перегар, поморщился.

Пить-то мраков сын пил, но, кажется, не так уж много. Как он смотрел на Иволгу… Да еще со слезами на глазах. Влюблен? На него не похоже. А если и так, чего страдает? Она-то точно к нему неравнодушна. И что нашла? Вздорный, высокомерный тип. Мрак разберет этих женщин!

Утром Серп проснулся совершенно разбитый, тело ломило нещадно. Слух, по счастью, восстановился полностью, да и глаза не слезились. Возможно, из-за того, что птаха промыла их вечером каким-то травяным отваром.

Иволги не было, хотя он точно помнил, что, когда засыпал, она лежала рядом. Он не велел ей уходить, но и не просил остаться. Кольнуло сожаление, что слишком хорошо вышколил девчонку. Впрочем, силы снова под завязку, а одному даже в просторной постели вольготнее… Он потянулся было, но всласть не получилось, тут же дала о себе знать боль в мышцах. Птаха могла бы размять ему ноги, спину. Да он и сам отлично размялся, если б она лежала рядом. Позвать?..

Не успел Серп сосредоточиться на нужных чарах, как в дверь постучали.

— Кого там несет? — проворчал раздосадованный чародей. — Моховик, имей в виду, я голый. И прикрываться ради твоего спокойствия не собираюсь.

— Кайт уже ушел на службу.

В комнату вошла Иви с подносом. Серп с удовольствием учуял запах яичницы с грибами и гренками, точь-в-точь как он любит. Рядом с тарелкой парила большая чашка бодрящего травяного чая. В чем-чем, а в составлении смесей для взваров девчонка толк знает.

— Вот, поешь, — заботливо пристроила поднос на кровать.

Серп накинулся на еду, поужинать как следует за всеми происшествиями и лихорадочным стремлением пополнить запас силы вчера не получилось.

— Крестэль ушел на службу? — переспросил, проглотив очередной кусок. — Который же теперь час?

— Скоро полдень. Я подумала, что пора тебя будить. А ты, оказывается, сам проснулся.

— Чёрен мрак! — чародей принялся запихивать яичницу в рот, поспешно жевать и глотать. — Вермей рассердится! У него сегодня казнь. А ворье, что вчера вечером привели, на мне.

— От палача уже прибегал мальчишка. Я сказала, что ты нездоров, будешь после полудня, — успокоила Иви.

— Хорошо все-таки… — Серп чуть было не сказал "что я не бросил тебя в Залесном", но вовремя опомнился. — …Что я не оставил тебя у Кверкуса. Ты, оказывается, толковая.

Девушка порозовела от удовольствия и промолчала. Мужчине показалось, что на лице у нее заблестели золотистые капельки, но всматриваться времени не было. Он поспешно одевался, прихлебывая пахнущий цветами взвар.