Андрей Раевский - Начало Игры

Сфагам ещё не вышел из медитации. Гембра присела рядом, не в силах пошевелиться. Глаза сами закрылись. Вскоре её разбудил голос друга.

— Проснись, надо уходить. Доберёмся до деревни — там отдохнём.

— Там этот… Теперь вроде всё. Дымок из него пошёл. Слабенький такой…

— Это значит, что они скоро начнут собираться. Ты ничего не забыла?

Сфагам выхватил из очага несколько недогоревших поленьев и разбросал их по комнате.

— Пошли.

— Может прихватим? Интересно всё-таки. — Гембра осторожно вертела в руках страшную колдовскую книгу.

— Интересно будет, когда кто-нибудь из них к тебе за ней заявится. Они свои книжки не разбрасывают.

— Чего-о!? — девушка отшвырнула книгу, как ядовитую змею.

— К тому же хранить такие книги считается преступлением. Их положено сдавать и сжигать, что мы и сделаем.

Книга полетела в очаг.

Идти было мучительно тяжело. Зарево горящего дома, хотя и светило сзади, но всё же помогало находить тропинку. Багровые сполохи раскрасили ночные болота диковинными красками. Путники потеряли ощущение времени. Проклятая ночь, казалось, никогда не кончится. Они всё шли и шли, время от времени оглядываясь на горящий дом.

— А знаешь, Гембра, кого здесь сейчас не хватает?

— Ну?

— Разбойников.

— Под предводительством Охотника.

— Ну, а в такой компании не стыдно показаться и на собрании лактунбов.

Гембра нервно расхохоталась. Сфагам тоже было засмеялся, но закашлялся от боли.

— Ребро, — сказал он, — Всё-таки здорово он меня зацепил… У наших наставников давних времён была поговорка — когда рядом творилось что-то ужасное, отрицающее привычный разумный порядок, они называли это «свадьбой лактунбов». Теперь эту поговорку почти забыли… Видишь вон там такие серебристые разводы?

— Где?

— Возле дома. Видишь, кружатся.

— Это дым, вроде.

— Смотри лучше. Рядом с деревом и выше.

— А, вижу…

— Это они.

— А они за нами не погонятся?

— Нет. Они заберут его дух и улетят. И в этих местах никогда больше не появятся. Это их правило. Ты чувствуешь, как будто на голову давит.

— Ага, есть.

— Это от их воронки. Мы ещё вовремя ушли. Но лучше здесь не стоять. Помнишь сухое дерево, где тропинка пошире идёт? Там отдохнём немножко.

Наступившее, в конце концов, утро застало Сфагама и Гембру ещё в пути. Стоял уже ясный день, а деревня лишь только показалась из-за низкого холма. Но уже и это вселяло радость. Дома становились ближе. Видна была и группа крестьян, неподвижно стоящих и смотрящих в их сторону. Наконец, путники вошли в деревню. Взгляды крестьян выражали немое удивление и страх.

— Можете занимать дома в той деревне, — Сфагам кивнул в сторону болот, — Там теперь не опасно.

Молчание. Круглые неверящие глаза…

Хозяйка вышла на порог с застыла, сжимая в руках полотенце. «Живые.» — только и смогла она вымолвить.

— Приготовь побольше горячей воды и чистые тряпки, — распорядилась Гембра, — Чем скорей, тем лучше.

Уже готово всё! Я ведь вас ещё издали заметила.

— Кажется мы не ошиблись, оставив у неё коней, — заметил Сфагам.

Глава 9

Небольшая комната на втором этаже с широкой низкой лежанкой, столом и парой грубо сколоченных стульев казалась истинным раем. Только пролежав в полубесчувственном состоянии не менее получаса, истерзанные победители оборотней смогли подняться, чтобы поесть и всерьёз заняться ранами. Тепло от разведённого в небольшом очаге огня быстро наполнило комнату. Языки пламени причудливо мерцали, просвечивая сквозь развешанную возле очага одежду, которую хозяйке не без труда удалось отстирать от болотной грязи.

Наступал вечер. Небо в маленьком окошке становилось тёмно-бирюзовым. Сидя возле огня, Гембра с жадностью доедала горячий суп из деревянной миски. Эта была уже третья порция из большого медного котелка, принесённого хозяйкой. Полулёжа на кушетке, Сфагам медленно жевал разрезанное на восемь долей яблоко. Тяжёлый болезненный озноб, который навалился ещё по дороге, наконец прошёл. Эликсир и глубокая медитация оказали своё действие. Боль отступила и кровотечение прекратилось. Пробуждённые потоки внутренних сил были направлены на скорейшее заживление ран. Явственно чувствовалось, как эти силы тёплыми слегка щекочущими волнами окутывают повреждённые участки тела, пронизывая их тончайшими вибрациями. Точно направленный волевой импульс, посылаемый не прямо, а как бы между делом, в обход сознания, мог усиливать или ослаблять эти потоки, делать их то более рассеянными, то более тонкими и собранными в точку. Такой тонкий, остро вибрирующий поток заштопывал рану как игла лекаря. А широкий поток словно мягкой кистью проходясь по больному месту подпитывал силой все окружающие ткани и успокаивая боль, проникал в каждую клеточку. Но это было только началом настоящего внутреннего лечения. Сфагаму предстояло создать в своём воображении живой образ недуга, а ещё лучше нарисовать его. Тогда внутренние силы, которые в этом случае тоже обретали свои видимые образы, могли быть направлены в бой. Борясь с противником, тесня и изгоняя его из тела, внутреннее воинство познавало его природу, выведывало все его тайны, выискивало слабые места. Поистине, правило: «С кем воюешь, у того и учишься.» — относилось ко всему на свете. Эту войну можно было начинать назавтра. Тем более, что образ врага вырисовывался более чем ясно. Сейчас же глубинные силы, волна за волной истекающие из особых незримых точек, лишь только осматривали, или скорее, ощупывали поле предстоящего боя, пробуя силу противника. Работа предстояла немалая — Сфагам не мог себе позволить ходить целый месяц со сломанным ребром. «Надо попытаться научить её этому. Хотя бы немного. При такой весёлой жизни это очень пригодилось бы. Не сейчас, так потом.» — думал Сфагам глядя на обнажённую спину девушки. Струящийся от очага свет очерчивал её фигуру тонким золотистым ореолом. Тусклые блики плясали на затенённой спине в такт движению острых лопаток, показывая с каким проворством Гембра орудует ложкой.

— Тебя не смущает, что я голая? — спросила она, неожиданно повернувшись.

— Ещё как! Просто не знаю куда деваться, — устало улыбнулся Сфагам.

Гембра подошла к лежанке.

— Ты как? — тихо спросила она.

— Получше. Отдохнуть бы немножко…

— Ага…точно. А так не больно? — она осторожно провела рукой по лицу и груди монаха.

— Всегда б так делали больно. — Сфагам закрыл глаза.

— Фу, сил нет совсем… — Гембра, как подкошенная упала на лежанку рядом со своим другом и уснула даже не успев почувствовать, как он накрыл её одеялом.