Карл Вагнер - Дорога королей (Конан-мятежник)

Это был Карико, его массивное бедро было замотано грязной тряпкой.

- Какой-то ублюдок уколол меня под кольчугой, - сказал он почти извиняющимся голосом, когда Конан спешился, - пришлось выпустить ему остатки его мозгов.

- Где Сантиддио? - спросил Конан, невольно улыбнувшись.

- В верхнем городе, - ответил Карико, пробуя ступить на раненую ногу. - Пытается поднять вооруженное восстание. Лучше бы конечно было мне взяться за это дело, но здешняя работенка требует побольше мяса на костях, чем у нашего общего друга.

- Мордерми хочет, чтобы я принял командование над баррикадой, сказал ему Конан. - Где Сифино? - Грохот битвы напоминал раскаты грома.

- Скорее всего, мертв, - ответил Карико. - Он был на первой баррикаде, когда она пала. Корст бросил сюда все свои силы. Тебе нужна кольчуга. Возьми мою. Моя кузница рядом, я пошлю кого-нибудь за другой, когда кровь перестанет течь. Маловато наших будет у тебя в подчинении, он указал на гору трупов.

Конан торопливо пробормотал слова благодарности и натянул на себя кольчугу Карико. Дородный кузнец был ниже Конана, но в плечах и груди не уступал огромному киммерийцу. Подарок Карико был как никогда кстати - в такой битве ни один воин без доспехов долго не продержится, а достать подходящую по размеру кольчугу у Конана было мало надежды.

Дневной свет проникал на Эйл Стрит через входное отверстие, постепенно переходя в мрак, рассеиваемый охваченными пожаром зданиями. Жар был настолько силен, что королевские солдаты были вынуждены на время прекратить атаки, и защитники получили небольшую передышку.

Они вытаскивали из-под обломков трупы своих товарищей и складывали их отдельно от покойников, облаченных в ярко-красные с золотом цвета. Позади уже стояла новая баррикада. Конан задержался перед ней, наблюдая, как защитники сваливают в кучу телеги, бревна, двери, куски мебели, образовывая завал от одной стены до другой. В высоту она достигала потолка. Такую баррикаду нельзя было перескочить, сквозь нее нужно было проломиться. Во второй баррикаде был оставлен небольшой проход с тем, чтобы, в случае падения первой баррикады, защитники могли быстро укрыться на втором участке обороны.

- Несите все это вперед, - сказал Конан. - Пока Корст перегруппировывает свои силы, мы можем попытаться восстановить первую баррикаду. Если нас потеснят, отойдем назад. Будем драться за каждый клочок земли, который в силах удержать. И начинайте возводить третью баррикаду, там, подальше. Лучники, займите свои позиции. Как только солдаты Корста приблизятся, стреляйте, затем отходите назад и будьте готовы прикрывать наше отступление, если баррикада падет.

Защитников было несколько сотен. В большинстве своем это были простые граждане. Помимо них на баррикадах сражались люди из шайки Мордерми и члены организации Белая Роза, которых привел Карико. Если среди них и были недовольные командованием Конана, то внешне это никак не проявилось. Киммерийца хорошо знали - кто по слухам, кто лично - и он пользовался всеобщим уважением. К тому же его могучая, затянутая в кольчугу фигура и широкий меч отбивали всякое желание оспаривать у неге право на лидерство.

Конан отыскал среди груды трупов стальной кинжал и прикрепил его к поясу. Покопавшись там же, он обнаружил вполне приличный щит. В спешке защитники затыкали прорехи в баррикадах трупами своих товарищей и врагов. Здесь, как в пещере - тесно и угрюмо, подумал Конан. Битва будет безжалостной, кровавой, такую вряд ли воспоют в балладах. И все же Конаном владела спокойная уверенность. Он плохо разбирался в словесных изощрениях своих высокоумных друзей, но когда дело доходило до того, чтобы утверждать свои политические принципы силой оружия, он чувствовал себя на месте.

Сквозь дым, поднимавшийся над горящими обломками рухнувшего здания, Конан разглядел зингаранских солдат, тушивших пламя и разбрасывавших мешавшие их продвижению предметы.

Как только первые ряды зингаранской армии появились в узком проходе, лучники повстанцев осыпали их градом стрел. Неся ощутимый урон, люди Корста, прикрывшись щитами, тем не менее сумели пересечь то небольшое пространство, которое отделяло их от первой баррикады. Оказавшись вне досягаемости для стрел защитников подземного города, солдаты начали штурм баррикады.

Конан дрался, укрываясь за перевернутой телегой. В отверстии, оставленном для лучников, мелькнуло чье-то лицо. Конан ткнул мечом, но попал не в горло, как метил, а прямо в рот солдата. В отверстие просунулось копье, и киммериец едва успел отскочить с сторону. Один из повстанцев ухватился за древко и рванул его на себя. Копье поддалось, и в отверстии показалась рука, пытающаяся его удержать. Прежде чем нападающий успел опомниться, Конан взмахнул мечом и сильным ударом перерубил древко копья, заодно отхватив пол руки незадачливого вояки. Товарищ Конана, неожиданно упал, продолжая сжимать в руках обломок копья. Удивленный Конан повернулся, чтобы спросить, почему он не встает, и только тут заметил, что его череп пробит стрелой.

Еще одна стрела воткнулась в щит киммерийца. У Корста тоже были лучники, которые стреляли по любым просветам в баррикаде, стремясь поразить ее защитников. Прикрываясь от стрел к баррикаде спешили новые группы солдат. С обеих сторон мелькали мечи, секиры, алебарды, копья, рубя и коля направо и налево. Повстанцы отчаянно пытались сбросить нападающих с баррикады, пока те не разобрали наспех сооруженный завал.

Топоры с глухим стуком опускались на бревна и доски. Конан подождал, пока атаковавший его снизу солдат разрушит часть телеги, за которой он скрывался, и затем поразил его мечом. Хотя клинок киммерийца не предназначался для колющих ударов, в бою он оказался очень эффективным и только звенел, отражая удары, которые неминуемо сломали бы более легкое оружие.

Внезапно Конан получил сильный удар алебардой. В пылу боя он не заметил, как рядом образовалась щель, в которую проникли гвардейцы Корста. Острие ударило в кольчугу, а стеганая фуфайка смягчила удар, который был так силен, что отбросил Конана назад. Подарок Карико спас ему жизнь. Несмотря на свое увлечение политикой, он был все-таки неплохим кузнецом. Конан не стал портить меч об обитую железом рукоять алебарды. Он зацепил лезвие щитом и резко дернул на себя. Алебардщик, стремясь удержать свое оружие, высунулся из отверстия. Меч Конана выпустил ему кишки, оставив его безжизненно висеть на баррикаде.

Битва была в самом разгаре. Конану бросилось в глаза, что атакующих было очень много. Подремонтированная на скорую руку баррикада после первого штурма оказалась почти полностью разрушенной. Люди Корста применили новую тактику: они привязывали веревки и растаскивали баррикаду целыми блоками, оставаясь при этом вне досягаемости для оружия повстанцев. Конан понял, что придется отступать на следующий рубеж, и в душе помолился, чтобы это отступление не привело к еще большим потерям. Он допустил ошибку, отослав лучников в арьергард, сейчас их стрелы очень бы пригодились. Конан сделал себе заметку на будущее.