Дэвид Эддингс - Повелитель демонов из Каранды

— Странное у вас сегодня настроение.

— Может быть, это еще один запоздалый симптом болезни. Помните, Лизелль о них говорила. Сегодня мы переночуем на кораблях, а завтра с восходом отправимся в путь.

Гарион кивнул и, с сожалением передавая поводья конюху, потрепал Кретьена по гриве.

Судно, на которое их переправили на пароме с песчаного берега, было великолепно. В отличие от низких кают на тех кораблях, на которых Гариону до сих пор доводилось плавать, помещения здесь были почти размером с комнаты в довольно большом доме. Вскоре он сообразил, почему на других кораблях каютам отводилось так мало места — все основное пространство там занимал груз. На этом же корабле единственным грузом всегда был император Маллореи.

На ужин в слабо освещенную столовую на борту плавучего дворца Закета были поданы омары. За последнюю неделю непредсказуемый император поглощал все внимание Гариона, и у него не было времени поговорить со своими друзьями. Поэтому теперь, когда все рассаживались за столом, он специально занял место как можно дальше от маллорейца. Он чувствовал себя непринужденно, сидя между Полгарой и Дарником. Сенедра и Бархотка развлекали императора остроумной женской болтовней.

— У тебя усталый вид, Гарион, — заметила Полгара.

— Я все время находился в напряжении, — ответил он. — Этот человек постоянно меняется. Всякий раз, когда мне кажется, что я наконец-то раскусил его, он вдруг становится совершенно другим.

— Не надо так говорить о людях, мой дорогой, — посоветовала она мягко, дотронувшись до его руки. — Это свидетельствует о сумбуре в твоей душе.

— А это что, едят? — спросил Дарник, брезгливо ткнув ножом в ярко-красного омара, который, растопырив клешни, казалось, уставился на него с блюда выпуклыми глазами.

— Для этого существуют щипцы, Дарник, — объяснила Полгара спокойно.

Он отодвинул от себя тарелку.

— Я не собираюсь есть нечто, похожее на большого красного клопа, — заявил он, постепенно распаляясь. — Всему есть предел.

— Омар — это деликатес, Дарник, — сказала она.

— Для некоторых улитки тоже деликатес, — фыркнул он.

Глаза Полгары сверкнули, но она сдержала гнев и продолжала тем же спокойным тоном:

— Тогда можно попросить убрать его и принести тебе что-нибудь другое.

Гарион переводил взгляд с Дарника на Полгару и обратно. Но, решив, что они уже достаточно давно знакомы и нечего церемониться, спросил напрямик:

— В чем дело, Дарник? Ты сердит, как барсук, у которого разболелся нос.

— Да все нормально, — огрызнулся Дарник.

Гарион начал кое-что понимать. Он вспомнил, как Андель просила тетушку Полгару за Тофа. Он посмотрел на немого великана, который, опустив глаза в тарелку, хотел, казалось, сделаться невидимым. Затем он перевел взгляд на Дарника, намеренно не смотревшего в сторону своего бывшего друга.

— Ага, — сказал он, — теперь я, кажется, понимаю. Тетушка сообщила тебе нечто очень неприятное. Некто, кого ты очень любил, сделал нечто такое, что тебя разгневало. И тогда ты сказал ему то, о чем сейчас сожалеешь, ибо выяснилось, что у него тогда не было выбора и в результате он поступил правильно. Ты хотел бы с ним помириться, но не знаешь как. Поэтому и ведешь себя подобным образом — грубишь тетушке Полгаре?

Дарник был ошеломлен. Сначала он залился краской, затем побледнел.

— Я не собираюсь все это слушать, — вскричал он, вскочив на ноги.

— Ну, присядь же, Дарник, — попросил его Гарион. — Кончай сердиться, давай лучше подумаем, как можно все уладить.

Не в силах выдержать взгляд Гариона, Дарник опустил глаза, пунцовый до корней волос.

— Я с ним плохо обращался, Гарион, — пробормотал он.

— Да, плохо, — согласился тот. — Но ты же не понимал его. Я и сам не понимал до позавчерашнего дня, когда Закет наконец передумал и решил отправиться с нами в Мал-Зэт. Цирадис знала, что он так поступит, и это она заставила Тофа выдать нас людям Атески. Она хочет, чтобы мы добрались до Сардиона и встретились с Зандрамас. В данных обстоятельствах лучшего друга, чем он, нам не найти.

— Но разве это возможно — после моего с ним безобразного обращения? Как же я…

— Признайся честно, что ты был не прав, и извинись.

Лицо Дарника окаменело.

— Не обязательно словами, Дарник, — терпеливо втолковывал Гарион своему другу. — Вы с Тофом можете общаться без слов. Мы находимся на корабле, так? И выходим в океан. Как ты думаешь, водится здесь какая-нибудь рыбка?

Лицо Дарника озарилось улыбкой.

Полгара понимающе вздохнула.

Он робко взглянул на нее.

— Как, ты сказала, нужно вынимать этого клопа из скорлупы, Пол? — спросил он, указывая на омара.

Они шли от Рэк-Хагги в северо-восточном направлении, и вскоре зима осталась позади. В какой-то момент они пересекли экватор и снова оказались в северном полушарии.

Дарник и Тоф сперва робко, а затем все увереннее возобновляли свои отношения и теперь часто сидели на корме, забросив в море удочки с яркими поплавками и насаженной на крючок приманкой, взятой на камбузе.

Закет продолжал пребывать в прекраснейшем расположении духа, хотя предмет его бесед с Белгаратом и Полгарой — демоны и их природа — большого веселья не должен был вызывать. Наконец, в один прекрасный день, после недели путешествия, к Гариону, стоявшему у бортовых перил и наблюдавшему, как ветер пляшет по гребням сверкающих волн, подошел слуга и сообщил, что император желает его видеть. Гарион кивнул и направился в буфетную каюту, где Закет обычно принимал посетителей. Как и большинство кают в этом плавучем дворце, она была просторна и роскошна. Сквозь широкие окна, выходящие на корму, лился свет. Занавески на окнах алели дорогим бархатом, пол устилал тонкой работы маллорейский ковер ярко-голубого цвета. Закет, одетый, как всегда, в простую полотняную одежду, сидел на низком, обтянутом кожей диване, глядя на барашки волн и летящих за кораблем белоснежных чаек. Он рассеянно гладил за ушками мурлыкающую у него на коленях кошку.

— Вы хотели меня видеть, Закет? — спросил Гарион, входя в комнату.

— Да. Входите, Гарион, — ответил маллореец. — В последние несколько дней мы что-то не виделись. Вы чем-то недовольны?

— Нет, — пожал плечами Гарион. — Просто вы занимались изучением законов, я же не очень сведущ в этом вопросе, поэтому от меня в беседах было бы мало проку. — Подходя к императору, он остановился, чтобы отцепить от себя котенка, который, бросившись к вошедшему, повис на его штанине.

— Шалунишки, они обожают вот так внезапно в кого-нибудь вцепиться, — улыбнулся Закет.

Вдруг Гарион с опаской огляделся по сторонам.