Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя

— Хозяин не имеет права обременять тебя работой больше, чем своих рабов, или поручать тебе позорные дела. Хозяин обязан выдавать тебе в полтора раза больше еды, вина и других вещей, чем рабу, и давать тебе новую одежду раз в восемь месяцев, причем не рабского покроя. Хозяин не имеет права заставлять тебя спать в одной комнате с рабами, если ты сам не пожелаешь. За рабским столом ты должен сидеть отдельно и иметь собственную посуду. Если хоть что-то из этого не будет выполнено, призови трех соседей в свидетели и уходи: твое служение закончено. Гражданка, хозяин не имеет права приказать тебе совершить с ним соитие, но ты имеешь полное право сделать это добровольно и не имеешь права его упрекать, если это случится нечаянно. То же самое насчет гражданина и его хозяйки. Гражданка, если ты понесешь от хозяина и родишь ему ребенка, твое служение немедленно заканчивается и ты можешь по своему желанию остаться у хозяина или вернуться в свою семью. То же самое с гражданином, сделавшим ребенка своей хозяйке. Если хозяин ударит тебя, не выговорив предварительно вины, он обязан попросить прощения. Если он дважды ударит тебя, не призвав предварительно трех соседей, не объяснив им, в чем ты виновен, и не получив от них совета о полагающемся тебе наказании, ты имеешь право немедленно уйти: твое служение закончено. Если нарушение со стороны хозяина случится на седьмом году служения, хозяин обязан заплатить тебе виру, размер которой определяется по решению шести соседей. Через семь лет твоего служения хозяин обязан угостить тебя, как свободного человека и гостя, дать достойное платье и продуктов на три дня пути. И еще. Если хозяин или наследник умрут, то оставшиеся члены семейства могут вернуть в семью любого или любую из вас, но лишь по вашему желанию.

Чиновник посмотрел на тело матери Урса и сказал: "Прекрасно! Ты годишься не только для работы. Можно будет взять за тебя побольше: золотых десять." И тут вышел вперед десятник графа Кин Тостикон, который не раз бывал в гостях у Ликаринов и заглядывался на Банжассу.

— Граф! Я отслужил свое и через три дня ухожу от тебя. Отдай мне эту женщину, чтобы она вела мое хозяйство и грела меня и душу мою.

— Бери. Всего за три золотых, как награда за твою верную службу, — милостиво сказал граф, и мать ушла с чужим человеком.

Братьев и сестер, а также раба, увели, после чего запустили на двор оставшихся четырех членов семейства. Они должны были выбрать себе необходимое им для работы: заступы, мотыги, грабли, плоскорезы, культиваторы, серпы и косы, топор, пилу, молоток, лом. Кроме того, одну корову, одного осла, козу и десять голов птицы из всех домашних животных. Мужчинам вручили по дешевенькому кинжалу, выгребли все из закромов так, чтобы оставалось лишь на еду и на посев, вычерпали все вино из кувшинов, а бочки меда и чачи прихватили с собой, оставив одну початую семейству, чтобы было что выпить с горя. На пол в опустевших комнатах бросили четыре дерюги для постелей оставшихся Ликаринов. После этого граф, чиновник и староста объявили семейство очищенным от долгов.

Затем чиновник обратился к собравшимся крестьянам с речью:

— Граждане и смерды! Видите, что случается с теми, кто пытается схитрить. Я объявляю вам, что милостивый губернатор решил на четверть уменьшить недоимку и разрешить рассрочку ее на три года для тех, кто внесет в ближайшую неделю четверть суммы. Жду вас завтра в замке графа. А вам, соседи, я добавлю следующее. Если кто найдет припрятанное Ликаринами богатство или же поймает их, когда они сами попытаются его извлечь из тайника, он получает половину найденного, четыре десятых обязан раздать крестьянам своей деревни, а одну десятую отдать государству. Ликарины же после этого потеряют статус граждан за вторичный обман, а отданные в услужение станут рабами.

Здесь положение явно было рассчитано не столько на дополнительное обогащение фиска, сколько на то, чтобы сделать других соучастниками случившегося.

На следующий день зашел сосед Кун.

— Всякое в жизни бывает, сосед Син! Ты потерял жену, и теперь тем более нужно заботиться о наследниках. Лурунисса по-прежнему невеста твоего сына, мое слово твердо, но свадьбу придется чуть отложить и справить весьма скромно. Я дам за дочерью приданое, и вы начнете поправлять свои дела. А там и внуки у тебя, сосед, пойдут, — утешал он отца.

Урс в смятении убежал на край двора, к забору соседа. Там он лежал целый час, и вдруг услышал голоса:

— Зачем ты хочешь, чтобы я вышла замуж за него? — спросила Лурунисса.

— Неужели ты не понимаешь? Какое счастье я тебе сватаю: свекрови не будет, все хозяйство приберешь к рукам. А надел у них богатейший: скоро опять зажиточными станут.

Дальше Урс не слушал. Он потихоньку поднялся и ушел к себе. Парень по-прежнему любил свою невесту, и на душе у него было горько: она его запрезирала как труса и опозоренного… Достоин ли он теперь ее?

Принц со спутниками скакали в усадьбу Тора, когда все трое: Тор, принц и Эсса, согласно рассмеялись. Они прочитали мысли барона как на ладони, и им было забавно, поскольку все ведь совсем не так… Принц не намерен был охотиться за Эссой, а она и Тор это прекрасно понимали. Тор был несколько раздосадован на принца, но не мог на него долго сердиться. Он ворчал под нос: "Придется теперь бездельничать с этими высокородными… На охоту с ними мотаться… На балы разные ходить… И кто тянул принца за язык? А без надзора дела в кузнице могут паршиво пойти…" и так далее.

За ужином принцу прислуживала одетая лишь в гирлянды из цветов прелестная семнадцатилетняя рабыня Имир. Она взирала на принца с некоторым страхом, принца это развеселило, и Клингор с удовольствием принял предложение хозяина, чтобы ночью его услаждала Имир. А Эсса повела Тора учиться танцевать.

Наутро принц с Тором отправились в замок барона. Охотничье снаряжение у принца было наготове, а Тор выглядел даже несколько забавно: за спиной у него висел арбалет, а не лук, к поясу был приторочен молот, а не меч, и лишь копье было почти как у людей. Принца охота привлекала по нескольким причинам сразу. И развлечение, и урок, как управлять чужими малознакомыми людьми, и возможность осмотреть подробнее здешние места: а вдруг в этих предгорьях придется воевать? Конечно же, принц предпочел бы сам или вместе с одним верным егерем выслеживать зверя, но в чужой монастырь со своим уставом не лезут, и он предался облавной охоте.

Охотники подняли пару семейств вепрей, и один из секачей, убив десяток собак, заодно покалечил и баронского слугу, да так, что не было ясно, выживет ли тот. А Тор потерял свою лошадь: второй секач выскочил из засады прямо на него. Тор промазал из арбалета, неловко сломал копье, но удар молотом оказался столь мощен и точен, что раздробил вепрю череп. Но тот по инерции свалил лошадь. Тор отделался легкими ушибами, а лошадь пришлось добить. На долю принца пришлось пара оленей. Барон был доволен, поскольку его добыча была больше всех: веприха с несколькими поросятами, олениха с детенышем да еще секач, убитый его слугами. Другие охотники довольствовались мелочью.