Райдо Витич - Знак Бесконечности

 –– И что делать думаешь? –– спросила Юля.

 –– Жить, –– буркнула Саша и разлила чай.

 –– Оно, конечно, хорошо, но вопрос –– как? Сегодня ‘мины’ да раны, а завтра –– ‘бомбы’ да переломы. Послушай меня, Саня, анализы –– это ерунда, ничего у тебя нет, сама знаешь. И увольнение –– ерунда. И сплетни соседские. И остальное. А вот Костик. Наркоман он, Маргоша, и не мне тебе говорить на что способен, особенно когда доза в вене. А если нет –– еще хуже –– дури в нем и без наркоты хватает. Не боишься, что наедет или он, или дружки его, отмороженные?

 –– Ой, Сашка, он же убьет тебя! –– испугалась Юля, сообразив, о чем Катя толкует. Саша отвернулась: нового она не узнала, но меж тюрьмой и ножом выбрала последнее. Часов уж пять как.

–– Зачем ты наркоту-то смыла? –– озадачилась Катя.

–– А что мне ее под подушку положить? Или вместо икон пристроить?

–– В милицию отнести!

–– О-о! Ну, конечно! Совсем, что ли, Шпаликова? –– возмутилась Юля.

–– А что?

–– А то! Нет, где умная, а где такое загнет, словно в ЗПР классе училась!

Катя с минуту хмурила брови, рассматривая подругу, как гаубица ворону, и повернулась к Саше:

–– Я у тебя ночевать остаюсь!

–– Это еще зачем? –– не столько озадачилась, сколько приуныла Видеич.

–– Ох, и гостеприимная ты, Маргоша. Для охраны!

–– А завтра я! –– вызвалась повеселевшая Юля.

–– Угу. Вот Костику-то радость: не одну –– двух прирезать, –– ядовитым тоном парировала Саша. –– Правда, он вряд ли заметит, сколько нас здесь будет.

Подруги сникли, в глазах Кати еще плескалось упрямство, но здравомыслие победило.

Еще час они с тем же успехом обсуждали всевозможные идеи, промыли кости каждой известной особи и в конце заявили, что у Саши круто наведенная порча, от которой она и страдает. Видеич скромно кивнула и, не мечтая перечить, и к ужасу своему, услышала единодушное постановление: с утра вся троица бежит в храм, а потом к Катиной знакомой гадалке, чтоб, значит, остановить процесс разрушения жизни молодой, красивой и весьма перспективной особы.

Саша хлопнула ресницами и уже открыла рот, чтоб высказать свое мнение на сей счет, но, встретившись с предостерегающим взглядом Шпаликовой и непримиримым Юли, мгновенно передумала и кивнула с умным видом. У нее еще оставалась слабая надежда, что завтра Катя, как обычно, проспит, а Юля забудет. С этой мыслью она, наконец, проводила подруг и, дойдя до кровати, рухнула на одеяло и нервно рассмеялась: ‘порча’…

К утру она все-таки задремала. Ей мерещились фиалковые глаза, вздыбленные кони и еще какая-то ерунда.

Г Л А В А 1 3

–– Что это? Что это такое?! –– Бритта с брезгливостью и непониманием рассматривала грубое полотно, на котором лежало ее нежное тело. А потом обвела взглядом убогую обстановку и села, закричав от возмущения:

–– О-о! Дьявол! Кто?! Как?!

В комнату вплыла женщина и встала у кровати.

 –– Кто ты такая?!

–– Не хотите ли одеться, герцогиня? –– надменный взгляд, надменный вид и голос, полный пренебрежения.

Бритгитту подкинуло с кровати в желании залепить пощечину этой простолюдинке.

–– Морхара.

Бритта притихла, мгновенно совладав с собой. Морхара. Ведьма. И весьма искусная в своем ремесле, если верить слухам. Глупо ссориться с таким человеком, еще глупее не использовать нечаянное знакомство в собственных целях.

Женщина встала:

–– А кто я, ты знаешь. Принеси одежду и расскажи, как я здесь очутилась.

Старуха даже не пошевелилась, лишь в фиалковых глазах появилась снисходительная улыбка. Бритте это не понравилось, но выразиться она не успела –– в комнате появилась молоденькая симпатичная особа с платьем на руках. Она помогла одеться и тщательно расправила складки на юбке госпожи, выказывая всяческое почтение. Бритта косилась на Морхару и делала вид, что занята собственным туалетом.

–– Принеси мне гребенку, –– милостиво кивнула девушке и повернулась к ведьме, гордо вскинув подбородок:

–– Ты колдунья?

–– Как вам угодно.

–– Угодно! Как я оказалась здесь?

–– Упали с лошади.

–– Я?! Я прекрасная наездница!

–– Лошадь скинула вас на камни.

Бритта попыталась вспомнить, нахмурилась и хотела уже, как она обычно делает в раздумьях, накрутить локон на палец, а локонов не было. Лицо женщины исказилось сначала от непонимания, испуга, а потом от ужаса и ярости:

–– Кто?! Кто посмел?!! –– она была вне себя от гнева и возмущения.

–– Ваши волосы продлили вам жизнь.

Пальцы герцогини нащупали ранку на виске, и она замерла, осознав, что чудом осталась жива. Дьявол, эта ведьма и, правда, мастерица!

–– Что ж,…о-о-о! –– голос еще дрожал, волосы было жалко до слез, но ведьма заплатит за них. С лихвой заплатит. –– Я желаю…

–– Поговорить. Прошу на воздух, госпожа, –– красивая рука, которой могла гордиться любая самая знатная дама, указала на выход.

–– Ты знаешь о чем? –– конечно, знает. Ведьма! Ничего, Бритта использует ее, а потом заставит заплатить за все разом, как Дезидерию: за высокомерие и гордячество, за пренебрежение к своей особе, за насмешки и наглый тон, за возмутительно –– насмешливый взгляд.

Женщина прошла к выходу.

Марина смотрела им вслед. Бабушка и заносчивая красавица герцогиня уже скрылись в пролеске. Минут пять ходьбы и они окажутся на том месте, что бабушка величает –– ‘портал’. Что это такое Марина не знала, а бабушка не объясняла, но девушке представлялось, что это нечто неуютное, мрачное и нехорошее. Самое место для их гостьи.

Девушка повернулась и пошла в дом –– надо поставить тесто.

Пышноволосый мужчины с горящими глазами фанатика, с завыванием совал ей в нос объемный крест: Молись! Молись!...лись!

–– Кыш, придурок! –– отмахнулась она и открыла глаза. Кто-то звонил в дверь. Взгляд упал на циферблат –– 7. 05.

‘Девочки не проспали!’ –– с ужасом констатировала она и зажмурилась, закрывшись одеялом с головой. Звонки продолжались.

Нет, конечно, можно притвориться, что никого нет дома, и полежать еще под канонаду рвущихся в квартиру. Часа два. Катя настырная. Юля терпеливая. И обе –– обидчивые.

Пришлось открывать.

На пороге стоял Константин Викторович Видеич и мило улыбался –– оскалом голодного аллигатора.

Несколько секунд Саша была в ступоре, а потом попыталась захлопнуть дверь. Неудачно. Костик плавно, но решительно перетек в квартиру и хлопнул дверь спиной, широко разведя руки:

–– Здравствуй, жена любимая!

С полминуты они, застыв, смотрели друг на друга. Костик понял, что ему не рады, сунул руки в карманы брюк и стер улыбочку с лица, а Саша сделала полшага вправо, к трюмо. Конечно, дотянуться до телефона и вызвать милицию он ей не даст, но тубус со снаряжением за зеркалом может его переубедить. Слабый аргумент, но более увесистых на обозримой территории не было, а кухня далеко, и мечтать о пестике, мясорубке, ножах и прочей прелести не стоит.