Дьяченко Нина - Возрождение тьмы

– Я лишу тебя короны, Моргольт! - заверещал король, размахивая руками и топая ногами. - А потом выпорю.

– Попробуй, папаша! - гоблин стиснул огромные ручищи в кулаки.

Началась драка между сторонниками Моргольта и слугами короля. Вторых оказалось больше.

Под шумок Мирэлла удрала. Она через силу переставляла ноги, стараясь не грохнуться в обморок или в пропасть. Ей удалось скрыться в лесу раньше, чем за ней бросились в погоню. Спасло девушку и то, что царь гоблинов сумел одолеть сына, и всыпал ему по первое число, а затем втащил в глубину горы, где посадил в камеру. Гнаться же за беглянкой король гоблинов счёл ниже своего достоинства, к тому же, он побаивался людей. После падения Моргульта гоблинам приходилось скрываться, особенно от царских войск. Но всё-таки люди не лезли в самые глубокие туннели, где таились гоблины, так как в темноте и в тесных коридорах гоблинам было гораздо проще с ними сражаться, а наружу, на открытые места, чудовища выходили только самыми темными ночами, с величайшими предосторожностями. Поэтому глубины гор остались прибежищем гоблинов, несмотря на то, что люди много раз теснили их и загоняли в самые глубины, где гоблины вели жалкую жизнь, как крысы, со всех сторон затравленные кошками.

Варна с ужасом и сочувствием следила, как её мать пробирается среди густого леса, шатаясь от усталости, всё ещё бледная от пережитого. Она шла всю ночь, явно стараясь подальше уйти от гоблинских нор. Под утро девушка без сил упала на землю, возле красивого водопада. Живописная поляна, окружная лесом, залитая солнечными лучами выглядела приветливо, почти сказочно.

Из-за деревьев вдруг вышел очень красивый эльф с серебристыми волосами и ясными, тёмно-голубыми глазами. Одет он был небогато, в потёртом зелёном костюме и в стоптанных сапогах. За его спиной висел лук, а за пояс был заткнут меч в погнутых серебряных ножнах.

Увидев лежащую ничком девушку с распущенными волосами, покрывавшими землю, как красивый плащ, он подбежал к ней с встревоженным и перепуганным лицом. Он осторожно перевернул Мирэллу. В сиянии самого расцвета молодости, под лучами яркого солнца девушка не уступала красотой эльфийским девам.

Эльф быстро вытащил из притороченного к поясу мешочка золотую флягу и приложил её горлышко к девичьим устам.

Мирэлла глотнула, не открывая глаз, словно во сне.

Открыв же, попыталась вырваться из объятий эльфа, пока не разглядела, в чьих именно объятиях она находится. Увидев красивого эльфа, она засмущалась и улыбнулась своему спасителю.

– Я думала, что умерла. Я так долго и быстро бежала, что у меня чуть не разорвалось сердце! - воскликнула девушка. - Пожалуйста, защитите меня от гоблинов!

– С каких это пор гоблины смеют охотиться за людьми? - сурово сдвинув брови, произнёс эльф. - Будь спокойна, если гоблины посмеют выйти к нам, я их убью!

– Благодарю вас, с вами я чувствую себя в безопасности, - кокетливо улыбнувшись, заявила Мирэлла. Она встала с его помощью, опершись о его руку. - Думаю, нам стоит отойти подальше от гоблинских гор!

Они пошли дальше.

– Не бойтесь, - заявил эльф, заметив, что девушка часто с испугом оглядывается и дёргается, услышав шорох листвы. - Вскоре покажется долина Райна. Когда-то в ней жил полуэльф Сэлин, сейчас же его дом - походная стоянка для всех эльфов, которые ещё ходят по этой земле. Это промежуточная стоянка… до моря, - задумчиво произнёс он, глядя вдаль. - Сегодня мы там переночуем, а потом я отведу тебя домой.

По дороге Мирэлла рассказал ему свою историю, а Аннэ - свою.

"Значит, мама прекрасно знала, кем был мой отец", - подумала Варна сквозь сон. "Почему же она мне ничего не рассказывала?" - недоумевала девушка.

Во сне Варна видела, как они спускаются по крутой дорожке вниз, в глубокую долину, которую хранили древние чары Сэлина и его прекрасной дочери Летты. Они перешли древний, замшелый каменный мост, пересекавший небольшую речушку.

Затем картина резко изменилась. Варна увидела раскинувшееся море, как огромное шёлковое покрывало. Мирэлла стояла на вершине горы, бледная, как призрак, со стиснутыми кулачками. Варна заметила, что мать уже беременна, и, судя по всему, на большом сроке. Она видела её глазами отплывающий эльфийский корабль. Слёзы стекали по застывшему, как маска, смертельно бледному лицу.

Девушка следила за кораблём, пока он не скрылся вдали, исчезнув с глаз. Потом без сил повалилась на колени в страшном, выворачивающем наизнанку рыдании. - Будь ты проклят! - кричала она, потрясая кулаками. Варне даже показалось, что Мирэлла хочет спрыгнуть с холма прямо в пропасть, на острые камни.

Она действительно прыгнула.

А затем Варна увидела, как бледная и мокрая, мать выходит из воды, целая и невредимая. Мирэлла только чудом не разбилась об острые скалы. Затем она опять бросилась в воду, и плыла, долго, очень долго. Слишком долго, пока не начала терять силы.

"Она же сейчас утонет!" - с ужасом подумала Варна, забывая, что видит прошлое. Когда мать чуть не захлебнулась в солёной воде, её подобрали с корабля, но, увы, обычного, человеческого. Купцы с юга, жилистые и черноволосые. Жена капитана позаботилась о смертельно усталой девушке. Варна видела, как, переодетая в сухое, её мать с горечью смотрит на воду, словно безумная - тоскливым, полным безнадёжности взором.

"Я вижу, что ты продолжаешь думать о смерти! - услышала Варна слова Лидии, жены капитана, невысокой, прелестной женщины. Но ты должна жить! Если не ради себя, то хотя бы ради ребёнка!"

Мирэлла слабо помотала головой: "Я больше не хочу жить. Я ничего уже не хочу. Моя жизнь кончена! Моя душа умерла".

Женщина молча взяла Мирэллу за руку и положила её ладонь ей на живот. Однако та осталась совершенно равнодушной.

… Варна проснулась со слезами на глазах.

– Ты жалеешь, что я показала тебе прошлое? - осторожно спросила Мириль, готовясь к истерике или вспышке ярости.

Варна покачала головой, хотя её губы подрагивали.

– Нет, - наконец ответила она. - Я даже рада: мне удалось её понять и простить. Я поняла, почему она никогда меня не любила: я была для неё воспоминанием о прошлом, которое разъедало ей душу страданием! Поэтому-то она забывалась в греховных кутежах с постояльцами таверны. И потому была такой противной и злой.

– Да, сильное горе способно свести с ума кого угодно, - тихонько произнесла Мириль. - Ты не должна её обвинять или судить. Однако я уверена, что она всё равно любила тебя и сейчас, когда вспышка злости после вашей ссоры улеглась, сильно переживает.

– Завтра же я пошлю ей деньги и весточку о себе, - заявила Варна. Ей сразу полегчало на душе.