Алёна Волгина - Дорога до Белой башни

В Драммодоле музыку по вечерам можно было услышать в каждом трактире, но если вы хотели усладить себе слух чем-то совершенно особенным, следовало идти в «Золотую маску». Этот трактир располагался на красивейшей площади города, конечно же, на Золотой улице. Туда съезжались лучшие исполнители со всей долины, и собирались самые искушённые ценители. Первых привлекала перспектива выгодных контрактов, вторых — возможность услышать самую прекрасную музыку, по крайней мере, по эту сторону Стикса.

Всё это по дороге Аларик рассказал девушкам. Хэлис возбуждённо захлопала в ладоши. Кьяри добавил, что осенью, по традиции, в «Золотой маске» проводится конкурс исполнителей, в котором могут принять участие все желающие. Все участники выступают под маской, и судят их, невзирая на лица, положение в обществе и прошлые заслуги.

В центре площади главенствовал фонтан из пирамиды разновеликих чаш, в которых переливались блестящие струи. «Золотая маска» ещё издали привлекала внимание блестящей вывеской, яркими огнями и группами оживлённых нарядных людей, прогуливающихся недалеко от входа. Многие из них имели при себе футляры с музыкальными инструментами. Хэлис тоже взяла свою лютню, но скорее по привычке.

Прямо у входа Аларика бурно приветствовал крупный немолодой мужчина с внушительным животом и неожиданно доброй улыбкой. Это был Санчес, здешний трактирщик. Важных гостей он встречал всегда самолично.

— Давно тебя не было видно, — заулыбался он.

Благодаря Санчесу, им достался стол в глубине зала, откуда было хорошо видно сцену, расположенную напротив стойки. Зал был высоким, куполообразным, возле стойки две расходящиеся лестницы вели наверх, на балюстраду. Аларик мог припомнить несколько вечеров, когда и нижний зал, и балконы наверху были заполнены до отказа. Например, в тот раз, когда в Драммодол приезжал незабвенный Гарреш.

— Видишь вон того господина? — он кивнул Хэлис на шустрого худощавого человечка в нарядном камзоле, похожего на крупного лилового кузнечика. — Это маэстро Янкиль. Музыкой здесь правит он. А Санчес заправляет трактиром. Санчес — человек, Янкиль — кьяри. Они уже много лет работают вместе.

— Невероятно, — пробормотала Хэлис.

Маэстро Янкиль порхал от одного столика к другому, примечая, кто из музыкантов собирается сегодня выступать, а кто пришел просто так, желая провести приятный вечер. Мысленно он наверняка уже прикидывал, кого из музыкантов пустить вперёд, а кого придержать, так сказать, «на сладкое». Своё дело он знал как никто.

На их столик принесли вино и бокалы, и Санчес помахал им от стойки.

— Вы, наверное, давнишние друзья? — спросила Хэлис. Она оглядывалась по сторонам с выражением ребёнка, которого родители наконец-то взяли на ярмарку после долгих унылых дней примерного поведения.

— О да, — ответил Аларик, разливая вино. — Наша дружба началась с того, что Санчес выбросил меня, как котёнка, из этого самого зала. За дело, должен признать.

Глаза у Хэлис округлились. Она посмотрела на солидного благодушного Санчеса. Потом на своего спутника. Потом снова на Санчеса.

— Это было лет тридцать назад, — признался кьяри. — Мы с приятелем были… слегка навеселе, и я позволил себе в довольно грубой форме оценить мастерство одного из музыкантов…

Тут он заметил, что Санчес направляется в их сторону. Живот как всегда опережал трактирщика на пару секунд.

— Я как раз рассказываю о нашей первой тёплой встрече.

— О том вечере, после которого я целый день готовился к смерти? — ухмыльнулся Санчес, ловко протискиваясь между стульями и ставя на их стол блюдо с хлебом и сыром. Все мои друзья советовали мне бежать из города немедленно. Шутка ли — окунуть в фонтан двоих кьяри! Правда, мне очень помогло то, что вы оба были, что называется, в хлам, — извините, леди. Когда ты явился сюда на следующий вечер, я весь извелся от страха. А ты сидел один, слушал музыку и молчал.

Аларик пожал плечами:

— Купание в фонтане оказало целительное воздействие на мою психику. На самом деле я вернулся, чтобы понять, ради чего ты готов был рисковать жизнью.

— Кончилось тем, что мы оба напились, — рассмеялся Санчес.

— Зато в этот раз обошлось без холодной ванны, — закончил кьяри. — Не скажу, что я стал лучше понимать музыку после того случая, но начал относиться к ней с большим уважением, это точно.

В этот момент к ним проскользнул господин Янкиль. Его интересовала Хэлис.

— Юная леди желает сыграть сегодня? — улыбнулся маэстро, кивнув на лютню.

Хэлис, покраснев, отрицательно помотала головой. Кажется, ей было достаточно просто находиться здесь, она вся была в предвкушении музыки. И музыка началась.

В мире существует достаточно много причин, по которым людям иногда хочется собраться вечерком в стаю. Из своего не слишком богатого опыта Аларик мог припомнить Задушевные вечеринки, от которых наутро оставалось смутное впечатление чего-то хорошего, случившегося с тобой накануне, главное в этих воспоминаниях — не слишком вдаваться в детали. Случаются также Академические вечеринки, после которых ты обширно умнеешь, Вечеринки, где Заводятся Полезные Знакомства, и так далее.

Эта вечеринка в «Золотой маске» удалась на тысячу процентов.

В начале вечера выступали самые юные исполнители, только пробующие свои силы на этом поприще. Одним из первых на сцену вышел скрипач — высокий парень с теплыми ореховыми глазами и приятной улыбкой. Уже по тому, как бережно он извлёк из футляра свою скрипку, как прикасался к ней, было понятно, что музыкант он хороший. Он обращался со скрипкой так, будто она была его сестрой или возлюбленной, а не обточенным куском дерева. Когда он заиграл, все забыли, как дышать.

Аларик вдруг вспомнил, как однажды он отыскал в Лабрисе одно место, где приличные кьяри не летают. В тот раз он чудом не разбился, маневрируя между тесными скалами, и чуть не рухнул в воду. Втащив своё тело на мокрый скользкий обломок скалы и убрав наконец крылья, отяжелевшие от водяных брызг, он замер. Прямо передо ним белоснежным пенистым замком высился, гремел водопад, и десятки радужных мостов вспыхивали на его галереях.

Как он потом оттуда выбирался — лучше не вспоминать.

Но сейчас, когда скрипка наполнила зал до краев своей музыкой, он снова видел себя там, на мокром утёсе, счастливым от собственной дерзости и оглушённым окружающей красотой.

Неизвестно, какие картины возникали перед глазами других присутствующих в зале, но все выглядели достаточно потрясёнными. Аларик поймал растревоженный взгляд Эринны и сделал вид, что по уши занят своим бокалом, чтобы скрыть смущение. Аплодировали скрипачу долго. Несколько человек потом подошли пожать ему руку, поблагодарить или, может быть, предложить контракт. Хэлис тоже посматривала на молодого человека, но подойти не решилась.