Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы

– Как же не люблю я все эти тайны и загадки, – ворчала я, медленно снимая со спины сначала ножны с Нурилоном, затем колет, а потом отстегивая многочисленные ножи и извлекая из-за голенища ботфорта серебристые метательные звездочки. Сунула в руку Огвура драгоценную «Рануэль Алатору»:

– Береги, головой за нее отвечаешь, потом – вернешь.

– А ты куда собралась? – забеспокоился бдительный друг.

– На тот берег, – я повесила на плечо моток тонкой, крепкой веревки из конского волоса. – Если дракон не может перелететь реку, значит, придется мне ее переплыть!

– С ума сошла? – с негодованием взвился Белый волк. – На этот раз как пить дать, сошла! Только безумец полезет в подобную стремнину!

Я довольно показала ему язык:

– Лансу духа не хватит, ты – слишком тяжелый, а я, к твоему сведению, отлично плаваю, причем – давно привыкла к холодной воде лесного озера. Так что мне и карты в руки!

Орк даже застонал от раздражения, вызванного моими нарочито дурашливыми манерами:

– Мелеана, у меня такое ощущение, что ты испытываешь какое-то мазохистское удовольствие, в очередной раз рискуя собственной жизнью!

– А то ж! – насмешливо подмигнула я. – На то я и прозываюсь Сумасшедшей принцессой! Да и не зря мне с самого раннего детства внушали, что в жизни всегда есть место подвигу.

– Недальновидные тебе достались учителя! – осуждающе покачал головой мудрый Огвур.

Но я успокаивающе похлопала его по плечу и вступила в воду. В голове вертелась шальная, невесть откуда взявшаяся мысль – возможно, если я стану как можно чаще совершать нелогичные поступки, то и судьба, в свою очередь – ослабит бдительность, и побыстрее сведет меня с белокурым принцем? Я фыркнула этой несуразице, погрузилась по плечи, оттолкнулась ногами от дна и поплыла.

Вода оказалась не просто холодной, она тут же впилась в мое мгновенно заледеневшее тело сотнями острых, обжигающе смертельных игл. Я из всех сил боролась с тугими струями потока, неумолимо сносившего меня вниз, на гребень водопада. Сначала я довольно уверенно продвигалась вперед, преждевременно радуясь замаячившему не вдалеке берегу. Но река не собиралась сдаваться без боя. Мощная струя воды, являющаяся стержнем, душой двух противоборствующих течений, опомнилась, встрепенулась и с кровожадным рычанием набросилась на неосторожную жертву. До меня смутно доносились испуганные крики друзей и бессильный, растерянный рев мечущегося на мелководье дракона… А потом водоворот накрыл меня с головой, оглушил, ослепил и бросил в темное сердце водопада. Вместе с победно грохочущим водяным вихрем, я летела вниз, став всего лишь одной из тысячи крохотных капелек, образующих прекрасную, но бездушную радугу. Со всего маху я с душераздирающим воплем грянулась на жесткие валуны. Цепочка с медальоном Гельды, как живая выскочила из промокшего, разорванного ворота рубашки. Золотые створки распахнулись, и мое лицо уткнулось в эмалевую миниатюру. Уже теряя сознание от холода и боли, я неясно увидела, как глаза нарисованного юноши внезапно ожили и расширились, а его алые губы приоткрылись и шепнули недоверчиво, но обрадовано:

– Ульрика? Ты?

Глава 7

Красивые женщины редко рождаются умными. Ринецее не повезло вдвойне. Обладательницы миленькой внешности всегда особо рьяно ненавидят своих более привлекательных соперниц, понимая, что сами они, по какой-то неведомой насмешке судьбы, промахнулись мимо истинной красоты на каких-то вшивых полпальца. Обидно. Ринецея всегда жутко завидовала ослепительной красоте богини Аолы. Может быть, молодая демоница и имела довольно неплохие шансы стать со временем весьма умной особой, если бы на беду не поддалась обуревавшим ее чувствам – зависти, жадности, суетности и мании величия. Недоучившаяся магичка, воспитанница великой богини самонадеянно возмечталась занять место своей излишне доверчивой покровительницы. И ведь надо же – получилось! Хитроумный Астор, по своим интеллектуальным качествам намного превосходивший посредственную сестру, умудрился добыть один из шести легендарных клинков демиургов, хранившийся в заброшенном святилище Радужного уровня. За последние сотни лет, конечно же, не без вмешательства Ринецеи и самого Астора, могущество Великих значительно поослабло, что оказалось только на руку окончательно распоясавшимся демонам. Но если гранд-мастер всегда мечтал лишь о расширении территории Изначальных, вынужденных ютится в сумрачном краю за порталом Тьмы, то его завистливая сестра стремилась к достижению личных, отнюдь не настолько благородных и альтруистических планов. И удача оказалась на стороне рискнувших. Богиня Аола, получившая удар усыпляющего лезвия «Нумриэль Алаторы», уже давно пребывала в состоянии пограничном между жизнью и смертью. Ее божественные братья, не устоявшие против чар принца демонов, разделили печальную участь сестры, заняв отведенные им места на дне Озера безвременья. Ринецея сумела соблюсти видимость мнимого равновесия сил добра и зла, принудив короля Грея – возлюбленного Дарящей жизнь, отнести саркофаги богов на дно колдовского озера. Свергнутых Пресветлых ожидало забытье, медленно, но верно сменяющееся постепенным угасанием. Король заживо гнил и каменел в отдаленной пещере, эльфы не вмешивались, сильфы проиграли войну, получили наказание и еле выживали, а люди не понимали что происходит, и все в целом складывалось замечательно. Прикрывшись кожей, содранной с лица богини Аолы, демоница вполне успешно дурила всех и вся, накапливая силы и постепенно набираясь ума-разума. И даже само Око времени вроде бы начинало потихоньку подчиняться новой повелительнице, показывая что-то туманное и малопонятное. И тут планы демонов значительно подпортило одно мешающее но – королева Смерть, дипломатически не нарушая личным присутствием едва установившегося хрупкого равновесия добра и зла – умудрилась втянуть в историю противостояния богов и демонов свою сумасшедшую внучку. Вот это то и стало началом конца! Все сразу же пошло наперекосяк. Сумасбродная, непоседливая, уродливая рыжеволосая девчонка играючи разрушала продуманные, тщательно спланированные проекты демоницы, повергая ту в полнейший ступор совершенной нелогичностью каждой своей новой и всегда неимоверной, невероятной, непредсказуемой выходкой. И Ринецея возненавидела Ульрику де Мор до самой глубины своей мелкотравчатой, черной, злобной душонки – поклявшись любым способом извести неугомонную принцессу. Не важно как – с помощью первой подвернувшейся под руку, пускай даже самой грубой и недостойной подлости, купленной по высочайшей цене… Ослепленному ненавистью не виден свет истины. Ринецея зарвалась, витающий в любовных облаках Астор проявил халатность и пошел на поводу у своей недальновидной сестры. Хроники Бальдура были найдены и прочитаны, заклятие, наложенное демиургами – спало, Дети стужи вырвались на свободу…