Гарри Тертлдав - Владыка Севера

Бевандер закричал в ответ с крепостного вала:

— Ни один из воинов, добравшихся до бойниц, не сдался. Они все пали в бою.

— Это, по крайней мере, меня не удивляет, — сказал Джерин. — Они находились в пылу сражения. Да и мы тоже. Даже реши они сдаться, мы бы тут же прирезали их. Но такое… — Он показал вниз, в ров, и покачал головой. Лучше всех выражающий свои мысли в северных землях, за исключением, быть может, Райвина, он не нашел слов, глядя на самоубийц.

И оглядел поле брани в поисках Вэна Крепкой Руки. Заметив его, Джерин помахал ему, но чужеземец этого не увидел. Лис обратился к Дарену:

— Сходи за Вэном. Он пересекал земли гради и лучше всех нас сможет понять, что тут к чему.

— Да, отец. — Дарен вприпрыжку бросился прочь.

Джерин смотрел на сына, завидуя его проворству и молодости. А у него мышцы уже начинают деревенеть. Следующие пару дней он будет ковылять, как старик.

Вэн быстрой походкой направился к Лису. Если великан и испытывал боль в мускулах, то ничем этого не выдавал.

— Они убили себя? — крикнул он на подходе. — Так говорит этот паренек.

— Посмотри сам. — Джерин показал на дно рва. — Некоторые из них перед смертью взывали к Волдару. Он что, их главный бог?

— Это она, богиня, — ответил Вэн. — Она холодна как лед, во всех смыслах этого слова. Гради без ума от нее, хотя и знают, что она их не любит. — Он пожал плечами. — Они говорят, что если бы они ее не любили, то земля, на которой они живут, была бы еще холодней и суровей, хотя мои бедные мозги отказываются понять, как такое возможно. Но Волдар — особенная богиня. Если бы я в нее верил, то не хотел бы прогневать, это уж точно.

— Сдаться после того, как сражение проиграно… это бы ее разгневало? — спросил Лис.

— Если гради так считают, значит, да. — Вэн нахмурился. — Во всяком случае, мне казалось, что они так считают, хотя я и плохо понимал их язык. Но это, по крайней мере, запомнил, а ведь с тех пор прошло двадцать лет.

— Как я сказал Дарену, может, тебе мало что известно о гради, но это все равно больше, чем знает о них кто-либо из нас, — сказал ему Джерин. — Ты что-нибудь помнишь из их языка?

Вэн нахмурился еще сильнее.

— Могу вспомнить несколько слов, не больше. Ничего удивительного. Ведь уже столько времени я говорю только на элабонском и немного на трокмуа, а остальные языки, которые когда-то знал, вообще не использую.

— Пойдем, поговорим с пленным.

Джерин направился к одному из лежавших на земле гради. Присевший на корточки элабонец присматривал за чужаком. Неподалеку валялся бронзовый топор, и гради тянулся к нему, но элабонец играючи пресекал эти попытки. Пропитанная кровью повязка на бедре налетчика красноречиво объясняла, почему с ним так легко сладить.

Он взглянул на Джерина, и его серо-голубые глаза вспыхнули. Но постепенно огонь в них сменился озадаченным выражением. Лис видел такое прежде на лицах людей, которые вот-вот должны были истечь кровью. Он спросил:

— Зачем вы напали на Лисью крепость?

Гради не ответил. Может, он не понимал по-элабонски, а может, уже вообще ничего не понимал. Джерин толкнул Вэна в бок. Чужеземец заговорил, хотя и с запинками. Слова, которые он произносил, образовывались, казалось, гораздо глубже в его горле, чем это было привычно для Лиса и всех, кто стоял рядом с ним.

Лицо гради приобрело некую осмысленность. Он что-то ответил. На том же наречии, и Вэн перевел:

— Он говорит, что никакие разговоры уже не важны. Важно то, что он погиб на поле брани. Служанки Волдар теперь вознесут его на золотую постель и будут всячески ублажать, когда он пожелает. А в остальное время станут потчевать его жареным мясом и пивом.

— Если то, что он скажет, не имеет значения, спроси его снова, зачем он и его товарищи напали на Лисью крепость, — велел Джерин.

Вэн или повторил то, что говорил раньше, или сказал что-то еще. И снова гради не раздумывая ответил. Вэн перевел:

— Он говорит, чтобы убить тебя, забрать твои землю и… и… — Чужеземец нахмурился. — Кажется, он имеет в виду, что гради хотят отдать их во власть Волдар и других богов и богинь.

— Только этого нам не хватало, — горестно произнес Джерин. — Трокмуа уже пришли в северные земли в таком количестве, что их кровожадные боги могут соперничать с Даяусом и прочими элабонскими божествами. Так что же, теперь нас ждет трехсторонняя заваруха? Не только между людьми, но и между богами? А?

Не успел он произнести эти слова, как вдруг осознал, что «заваруха» может иметь гораздо больше сторон. Взять Байтона, которому когда-то служила Силэтр. Тот был чуть ли не самым древним богом северных краев. Во всяком случае, много более древним, чем элабонские боги. А ведь есть еще и Маврикс, принадлежавший далекой Ситонии, но появившийся здесь как божество плодородия, несмотря на то, что никакой виноград не растет в этих краях.

Гради снова заговорил как во сне, словно откуда-то издалека. Джерин уловил слово «Волдар», но кроме этого не разобрал ничего. Вэн задал вопрос. Звуки были похожи на те, что издает человек, подавившись куском мяса. Гради ответил.

— Он говорит, что Волдар и остальным нравятся эти места, — перевел чужеземец. — Они намереваются здесь поселиться и обустроить все, как им надо. — Он пошаркал ногой по земле, глубоко взрыхлив ее подошвой своего сапога, подбитого гвоздями с большими шляпками. — Вроде бы так. Прошла чертова уйма времени, Лис.

Что бы ни сказал гради до этого, больше им уже ничего было от него не добиться. Он немного наклонился вперед, сделал несколько последних хриплых вздохов и стих. Кровь из раны на бедре не только просочилась сквозь грубую повязку, которую наложили ему элабонцы-воины, но и образовала лужицу под уже недвижным телом.

— Пойдем, поищем другого, капитан, — предложил Вэн Лису. — Нужно во всем разобраться. Если боги воюют за них вот так, в открытую, как я понял из его слов, то нас ожидают большие неприятности. Ваш Даяус и остальные дают людям больше свободы, если только те не начинают взывать к ним во весь голос.

— Как бы мне хотелось сказать, что ты ошибаешься, — ответил Джерин. — Но другая сторона всех этих взываний такова, что, как только тебе удается привлечь их внимание, ты тут же начинаешь об этом жалеть. Мне не нравится иметь дело с богами.

— Тебе не нравится иметь дело со всем, что сильнее тебя, — проницательно заметил Вэн.

— И тут ты прав. — Лис замолчал, впав в задумчивость. — Знаешь, а я ведь никогда еще не взывал ни к одному элабонскому богу. Маврикс — бог Ситонии, да и тот же Байтон не входил изначально в наш пантеон. Не то что бы я так уж этого не хочу, пойми меня правильно, но мне еще не приходилось этого делать.