Кэтрин Куртц - Возрождение Дерини

Его ярко-голубые глаза горели религиозным огнем, легкий ореол красивых седых волос окружал горделивую голову. Левой рукой он сжимал свиток белоснежного пергамента, скрепленного несколькими аккуратными печатями из красного и зеленого воска. На его правой руке сверкал аметист — знак принадлежности к высшему духовенству.

Приблизившись к Келсону, он слегка поклонился и сделал такое движение, как будто хотел раскрыть ему свои объятия. Принц демонстративно не обратил на это внимания. Лорис в раздражении отдернул руку и скользнул взглядом по Моргану, но его обнять не попытался.

— Ваше королевское высочество, — сказал архиепископ, все еще разглядывая генерала, — я надеюсь, у вас все в порядке?

— У меня было все в порядке, пока не появились вы, архиепископ, — сухо ответил Келсон. — Что вам нужно?

Лорис еще раз поклонился и сосредоточил свое внимание на Келсоне.

— Если бы вы, как вам и полагается, присутствовали на заседании Совета, вы не задавали бы этого вопроса, ваше высочество, — едко ответил Лорис, — однако какой прок в недомолвках? У меня ордер на арест его светлости, лорда-генерала Аларика Энтони Моргана, герцога Корвинского. Я уверен, что он рядом с вами.

Морган лениво усмехнулся и скрестил руки на груди.

— Я тоже уверен в этом, милорд архиепископ. Но если у вас ко мне дело, советую вам и обращаться прямо ко мне, а не делать вид, словно меня здесь нет.

Лорис обернулся к Моргану, злобно сверкнув глазами.

— Генерал Морган, у меня приказ королевы и лордов-советников, предписывающий вам немедленно явиться в Совет и ответить на некоторые обвинения.

— Я понял, — тихо сказал Морган. — И в чем же это меня обвиняют, милорд архиепископ?

— Ересь и государственная измена, — с нажимом произнес Лорис. — Вы будете это оспаривать?

— Конечно, — ответил Морган. Он нагнулся было к пергаменту, но ледяная сталь дюжины мечей тут же приблизилась к его горлу. Он снисходительно улыбнулся. — Можно мне посмотреть приказ, милорд?

Лорис сделал солдатам знак, и те убрали оружие. Морган взял у него развернутый пергамент и бегло просмотрел, держа его таким образом, чтобы приказ мог прочесть, заглядывая ему через плечо, Келсон. Затем он свернул пергамент и передал его Лорису.

— Я убедился, что приказ в полном порядке и соответствует букве закона, — спокойно сказал Морган. — Однако и сами факты, и то, как они изложены, — это отдельный вопрос. Конечно, я отвечу на все обвинения. — Он коснулся пояса и поправил меч. — А так как предписание явиться подлинное, то я поступаю по закону, то есть добровольно передаю себя в ваши руки.

Он отдал меч удивленному архиепископу, затем, протянув запястья, спросил:

— Не хотите ли вы еще и связать меня, милорд архиепископ? Или вам достаточно моего слова?

Лорис настороженно, почти испуганно отпрянул, левой рукой нащупывая на груди крест.

— Морган, бросьте свои уловки Дерини, — прошипел он, перекрестившись, — я предупреждаю вас.

— Никаких уловок, милорд. — Морган все так же кротко протягивал к нему руки раскрытыми ладонями вверх. — Я сдал оружие по доброй воле.

Его кисть дрогнула, и в ней внезапно появился стилет. Прежде чем Лорис и стражник поняли, что произошло, он через плечо передал оружие Келсону рукояткой вперед.

— Мой принц?

Келсон, не произнося ни слова, взял кинжал и с усмешкой сунул его за пояс. Лорис наконец очнулся.

— Смотрите, Морган! Это не игра и не шутка. Если вы думаете, что можете…

— Архиепископ, — прервал его Келсон, — я не желаю слушать никаких угроз ни от вас, ни от него. Генерал Морган изъявил свою добрую волю, и у вас было достаточно времени, чтобы поступить так же. Нужно ли вам напоминать, что этот кинжал мог пронзить вашу грудь столь же легко, как попал ко мне в руки?

Лорис выпрямился во весь рост.

— Он бы не посмел!

Келсон пожал плечами:

— Ну, пусть будет так. А теперь давайте покончим с этим фарсом. У меня есть более важные дела.

— Такие, как общение с апостолом Зла, ваше высочество? — прошипел Лорис.

— Выражения, которые вы, архиепископ, изволите выбирать, оставляют желать лучшего, — парировал Келсон.

Лорис, глубоко дыша, заставил себя успокоиться.

— Законы соблюдены точно, ваше высочество, и я не думаю, что сейчас у него есть шансы избежать заслуженного наказания.

— Это всего лишь слова, архиепископ, — вставил Морган.

Лорис несколько раз сжал и разжал кулаки, затем махнул рукой стражникам:

— Вяжите его.

Когда они бросились выполнять приказ, связывая руки за спиной Моргана, Лорис снова перенес свое внимание на Келсона.

— Ваше высочество, я понимаю, какое потрясение вы пережили в последние недели, и я готов забыть все, что слышал. Я уверен, что, если вы пожелаете удалиться в ваши покои и отдохнуть. Совет поймет вас правильно.

— Чего вы добиваетесь, архиепископ? — гневно переспросил Келсон. — Вы что, действительно думаете, будто я отдам Моргана на вашу милость или на милость моей матушки? И это отнюдь не зависит от моих личных взаимоотношений с матерью. Просто я считаю, что будущий король Гвиннеда должен присутствовать на каждом заседании Совета. Вы не согласны, архиепископ?

Глаза Лориса сверкнули, но он наконец осознал, что продолжать этот спор бессмысленно. До него словно только дошло, что этот стоящий перед ним мальчик и есть будущий король Гвиннеда, как бы непоследовательно ни рассуждал он теперь.

Лорис низко поклонился, но в глазах его читались вызов и открытое неповиновение.

Глава V

«Боже! Даруй царю Твой суд и сыну царя Твою правду»[3]

Когда в Совет наконец явились Келсон и Морган, там царил переполох.

Рядом с лордами-советниками в зале находилось еще несколько десятков человек, потому что Джеанна велела кое-кому из приближенных Бриона явиться в Совет ради последнего сражения с Морганом. Дополнительные кресла, в которых обычно не было нужды, на этот раз стояли с каждой стороны стола позади кресел советников. Но те, кому они были предназначены, толпились вокруг в заметном смущении, споря во весь голос; хотя вновь прибывшие и не могли голосовать, тем не менее у каждого было определенное мнение о том, что делать с могущественным лордом Дерини, который являлся главной темой всех разговоров. Какие бы чувства ни возбуждал в людях лорд Аларик Энтони Морган, полного безразличия не обнаруживал никто.

Во главе стола тихо сидела Джеанна, старавшаяся казаться сдержаннее, чем на самом деле. Время от времени она опускала взгляд на свои бледные руки, сложенные на коленях, или перебирала пальцами широкий, украшенный орнаментом золотой браслет на левой руке.