Майкл Муркок - Серебряная рука

— Скажи мне, откуда пришли Фой Мьёр? Помнится, ты что-то говорил о Ледяных Пространствах.

— Да, да. Так это и называется. Неужели вадаги не знают этого? Ледяные Пространства — это пространства меж мирами, меж измерениями, это исполненный хаоса Лимб, где порой рождается своеобразный разум. Вот тебе и ответ. — Фой Мьёр, порождения Лимба, проникли в это измерение через брешь, разверзшуюся меж мирами. Они хотят обратить этот мир в новый Лимб, отвечающий их законам, потому они и пытаются захватить его. Недолго осталось жить Фой Мьёр. Они погибнут от собственных пороков. И все же века их может с лихвою хватить на то, чтобы обратить в лед все, кроме Хи-Брисэйла, — всех мабденов и всех животных этого мира, кончая последней рыбешкой. Это неизбежно. Вероятно, они переживут меня. Керенос, так тот переживет точно, и, все же, в конце концов их настигнет их же порок. Они уже погубили этот мир, остались только земли, с которых ты пришел. Думаю, это произошло едва ли не разом. Мы считали, что их уже нет, но, должно быть, они затаились в неком тайном месте где-нибудь на краю света, в стране вечных льдов, Теперь они сполна вознаградили себя за свое долготерпение. — Гоффанон вздохнул. — Ну да ладно, есть и иные миры, миры им недоступные.

— Я хочу спасти этот мир, — тихо сказал Корум. — Спасти хотя бы то, что от него осталось. Я дал такую клятву. Я поклялся помочь мабденам. Я должен найти их древние сокровища. Говорят, одно из них хранится у тебя. Ты отковал его для мабденов в самом начале войны с Фой Мьёр.

Гоффанон кивнул.

— Ты говоришь о копье Брионак. Да, оно действительно выковано мной. Здесь, в моем мире, это самое обычное копье, но во снах мабденов и Фой Мьёр оно обладает великой силой.

— Я слышал об этом.

— С помощью этого копья возможно укротить Быка Кринанасса, быка, которого мы привели с собой из нашего измерения.

— Так это бык сидхи?

— Да. Бык из великого стада. Последний из наших быков.

— Почему же ты стал искать это копье? Зачем ты вернул его на Хи-Брисэйл?

— Я никогда не покидал берегов Хи-Брисэйла. С этим копьем сюда пришел один из смертных. Я пытался как-то смягчить его страданья, но у меня ничего не вышло, — в страшных муках безумия он скончался. Так копье вернулось ко мне. Наверное, тот мабден решил, что копье Брионак оградит его от чар моего острова.

— Надеюсь, ты не откажешься еще раз помочь мабденам.

Гоффанон нахмурился.

— Не знаю. Мне нравится это копье. Мне не хотелось бы потерять его вновь. К тому же, брат, я сомневаюсь, что оно сможет помочь мабденам. Они обречены. Пусть же смерть их будет скорой. Лучшее в такой ситуации — принять все как есть. Они обречены. Вернуть им Брионак, значит вселить в них призрачную надежду.

— Я всегда верю в надежду, сколь бы призрачной она не казалась, — тихо сказал Корум. Гоффанон сочувственно посмотрел на него.

— Ага. Что-то я начинаю припоминать. Мне говорили о Коруме. Теперь я все вспомнил. Ты — человек благородный. И тебе грустно. Но то, что должно произойти, произойдет обязательно. Ты не сможешь этому помешать.

— И все же, я попытаюсь это сделать.

— Ну ладно.

Гоффанон поднял свое грузное тело из кресла и направился к дальней, неосвещенной стене пещеры. Он вернулся, держа в руках самое обычное копье. По видавшему виды древку шли стальные полосы. Наконечник копья был изготовлен из необычного материала. Он блистал так же, как топор Гоффанона, и был куда светлее стали.

Сидхи держал это копье с гордостью.

— Мой род всегда был самым неприметным из племен сидхов как числом, так и обличьем. Но вое в чем были сильны и мы; Мы умеем работать с металлом и понимаем его. Помимо обычных свойств металлы обладают свойствами тайными. Мы помнили об этом, выковывая оружие для мабденов. Нам удалось сделать для них несколько вещей. Теперь же осталось только оно — это копье. Я сам его ковал. Это и есть копье Брионак.

Он передал копье Коруму, который неожиданно для самого себя взял его в левую серебряную руку. Копье было прекрасно сбалансировано, как оружие оно было великолепно, однако, если бы Корум ожидал от него чего-то необычайного, его тут же бы ждало разочарование.

— Просто хорошее копье, — сказал Гоффанон. — Копье Брионак.

Корум согласно кивнул.

— Вот только наконечник у него необычный.

— Такого металла мы больше выплавить не сможем, — сказал ему Гоффанон. Покидая свое измерение, мы прихватили с собой немного руды. Несколько топоров, пара мечей и это копье- вот все, что мы смогли изготовить. Это прекрасный металл. Он не тускнеет и не ржавеет.

— Он обладает и магическими свойствами?

Гоффанон рассмеялся.

— Только не для сидхи. Вот Фой Мьёр, похоже, думают иначе. Да и люди тоже. Поэтому можно говорить и о его магических свойствах. Свойствах, производящих некий неведомый мне эффект. Как я рад, что это копье вновь вернулось ко мне.

— Ты не хочешь расставаться с ним?

— Конечно нет.

— Но ведь Бык Кринанасса подчиняется только тому, кто держит в руках это копье. Этот бык поможет людям Кэр-Малода бороться с Фой Мьёр; возможно, с его помощью они даже уничтожат Фой Мьёр.

— Ни у быка, ни у копья не хватит на это сил, — угрюмо ответил Гоффанон. Я знаю, что ты хочешь заполучить копье, но я повторяю — ничто не может спасти мир мабденов. Он обречен на гибель так же, как и Фой Мьёр, и я, и думаю ты, если только ты не умудришься вернуться в собственное Измерение.

— Думаю, что обречен и я, — тихо промолвил Корум. — Но я принесу копье Брионак в Кэр-Малод, ибо я поклялся в этом.

Гоффанон вздохнул и забрал копье у Корума.

— Нет, — сказал он. — Когда Псы Кереноса вновь придут сюда, мне понадобится оружие, много оружия. Свора, напавшая на меня сегодня, вряд ли покинула остров. К тому времени, когда я расправлюсь с ней, здесь появится новая стая. Копье и топор — только они могут защитить меня. У тебя же, по крайней мере, есть рог.

— Мне его дали на время.

— Кто?

— Волшебник. Его зовут Калатин.

— Знаю, знаю. Я пытался отвести от острова трех его сыновей. Но они погибли так же, как и все другие мабдены.

— Многие его сыновья сложили голову на этом берегу.

— Чего они здесь искали? Корум засмеялся.

— Они хотели, чтобы ты плюнул на них.

Он вспомнил о кожаном мешочке Калатина ж достал его из сумки.

Гоффанон нахмурился. Затем чело его разгладилось, и он закачал головой, не вынимая изо рта дымящуюся трубку. Корум силился вспомнить, где еще он встречался с подобным обычаем, но память его о прошлом была уже слишком слаба для этого.