Михаил Бабкин - Слимп

– Значит, вам одним крупно повезло с таким справедливым мироустройством, – заботливо отметил медальон. – Уникальный случай. Можете радоваться, – и едко захихикал. Но тихо-тихо. Чтобы дедушку не обидеть.

Глава 6

Сообщество Лиц, Имеющих Массу Проблем

Семён шёл по направлению к городу; джинн бегал вокруг Семёна Владимировича как приблудная собачонка, преданно заглядывая ему в глаза. И одновременно изливал Семёну душу, витиевато и многословно. Как умел.

– …И тогда звёзды сказали мне, о султан моего сердца, что в наш недостойный мир скоро явятся два великих умельца, два виртуоза воровского дела, кои познакомятся со мной при трагических для меня обстоятельствах и смутят после своими деяниями умы людские, и сотрясут основы города Баддур. И придёт тогда конец правлению великого шаха Карамана, будь проклят он от пяток до кончика макушки!.. Два умельца, большой и малый. Причём один будет на другом, а вместе они едины – так сказали звёзды, чем повергли меня в великое замешательство. И находясь в том тягостном недоумении, поведал я неосторожно шаху всё, что узнал от звёзд, не облачив жестокую правду в одеяния недомолвок и иносказаний. И вскричал тогда в гневе грозный Караман: «Лгут твои звёзды! И ты лжец, поганый и недостойный!». И ещё сказал неправый шах: «Коли такие они великие, что шепчут о тех ворах светила небесные, и раз предсказано тебе с ворами теми встретиться – так пусть для начала выкрадут они тебя из темницы стеклянной, заклятьем моим опечатанной; силу и молодость твою пусть выкрадут из сокровищницы моей, ифритом лютым охраняемой! А там видно будет», – после чего трижды хлопнул в ладони и заточил меня в мерзкий сосуд, слугами учтиво поднесённый. И приказал тем слугам закопать бутыль со мной где-нибудь подальше от города. И стал я тем, чем стал, – закончил свою печальную повесть джинн, на ходу промакивая глаза рукавом халата. – Одно лишь меня радует: то, что сбылась первая часть предсказанного звёздами – я на свободе.

– Сокровищница – это хорошо, – одобрительно сказал Мар, – люблю сокровищницы. А вот лютый ифрит – это плохо. Не люблю я ифритов.

– А ты их часто встречал? – Семён козырьком приложил ладонь ко лбу, пристально всмотрелся вдаль. – Похоже, лес заканчивается: впереди что-то вроде бухты виднеется. Значит, скоро будет город.

– Не встречал я ифритов никогда. Но всё равно их не люблю, – упрямо повторил медальон. – Охранник он и есть охранник, как его не обзывай. Тем более лютый. Ну её к чертям, ту сокровищницу! Обойдёмся и без сотрясений основ славного города. Тихо-мирно бомбанём какой-нибудь сейф с заклинаниями и свалим в местечко поспокойнее, без ифритов. На Перекрёсток. В тот дом, с пентаграммой и со связью. Интересное место… Мафусаил, у вас сейфы сложные?

– Нет у нас никаких сейфов, о неразумная железяка, – сухо ответил джинн, – не ведаю я о столь дивных местах для хранения заклинаний. Ибо настоящие заклинания творятся не записанными на бумаге словами, а движением рук, пальцев, глаз и бровей. И тайным напряжением пупка.

– Как так, – не поверил Семён, – да я целую книжку разговорных заклинаний недавно в руках держал! Ни о каких пупках там вроде не упоминалось. Правда, я её толком не смотрел… да и пользоваться теми заклинаниями нельзя – они все первичные. Без необходимых мер защиты.

– Вот! – назидательно поднял палец Мафусаил. – Потому словоговорение и стало повсеместно магией недозволенного толка. Ибо от слов говорящих лишь одни беды происходят. Сказано в преданиях, что была когда-то великая битва между небесными богами: богами чародейного слова и богами волшебства тела. И погибли в муках боги слова, страхом необычайным объятые, в страхе том напоследок наш мир породив. И увидели это боги тела, и сошли тогда они в тот несчастный мир и научили жителей его неразумных основам магии жестов и поз. И после оставили их в покое, уйдя в свою небесную высь.

– Слимперские штучки, – презрительно заметил Мар. – Колдовство немытых рук и грязных ногтей. Убожество.

– А насчёт защиты от первичных заклинаний, – продолжил джинн, удачно не расслышав сказанное медальоном, – то встречал я одного мага-отступника, знавшего универсальное слово защиты. Которое добавляется к таким заклинаниям, делая их безопасными и доступными для повсеместного использования. Даже для вовсе неискушённых в магии. Особое слово! Я о нём услышал, когда того словесника-иноверца в шахской пыточной от ереси перевоспитывали.

– Какое слово? – хором воскликнули Семён и Мар.

– Не помню, – расстроенно ответил джинн. – Оно мне и не нужно было, то слово запоминать. Ересь и вред!

– Жаль, – коротко сказал Семён. – Очень жаль. А найти того словесника можно?

– Нельзя, – с сожалением покачал головой Мафусаил. – Ибо прах его был скормлен свиньям в назидание остальным. А свиньи заколоты и скормлены псам. А псы…

– Достаточно, – оборвал джинна Семён. – Круто тут у вас с инакомыслящими… с иначе колдующими обходятся. Недружелюбно.

– На том и стоим, – гордо кивнул Мафусаил. – Но все ваши проблемы можно с лёгкостью уладить! Стоит лишь вернуть мне из шахской сокровищницы былую силу и молодость, как память моя сразу же восстановится. И я с радостью помогу вам своим волшебным умением, о блистательные воры! Тем более, что я и так должен своему освободителю одно желание – по закону второй, более ранней клятвы.

– А почему не три? – немедленно влез в разговор медальон. – Как правило, обещают три желания, а не одно. Я слышал сказки о джиннах! Меня не проведёшь.

– Раньше надо было меня освобождать, о хитроумная железяка, – усмехнулся джинн. – После первой клятвы. До второй.

– Собственно говоря, – прервал их спор Семён, – не очень-то нам то чародейное слово и нужно было. Нужно, но не очень. Нам бы из вашего мира выбраться, и ладно. Вернуться туда, откуда мы сюда попали. Это можно устроить?

– Разумеется, о владелец говорящего железа, – кивнул Мафусаил. – Можно или изучить волшебство тела, на что уйдёт лет двадцать, и вернуться самому, без посторонней помощи. Или помочь бедному джинну в его беде. За что бедный джинн обязуется выполнить одно ваше сокровенное желание. То есть отправить вас назад.

– Так или иначе, а всё идёт к тому, что придётся нам лезть в шахский дворец, – задумчиво сказал Семён. – Магию движения ни я, ни ты, Мар, не потянем.

– Я бы потянул, – возразил медальон, – да у меня ни рук, ни бровей нету. Ни тем более тайного пупка. А какая ж магия, да без дырочки на пузе!

– Никакой, – подтвердил джинн. – В магии тела насчитывается сто пятьдесят два основных движения, не считая трёхсот шести вспомогательных поз – из них двадцать пять настолько срамных, что я и говорить о них не стану, дабы не пачкать свои уста и ваш чуткий слух такими недостойными словами. И везде обязателен пупок! Это ключевая часть заклинания действием.