Джеймс Стоддард - Высокий Дом

Они чуть было не захватили его с такой силой, что слова Полицейского стали казаться разумными. Но из бездны отчаяния всплыло лицо отца, стоявшего в дверном проеме возле разломанной двери и воздевшего Меч-Молнию. Отец окликал Картера по имени.

– Ты ошибаешься, – сказал Картер негромко, чуть дрожащим от волнения голосом. – Нельзя творить Зло во имя Добра, надеясь, что оно выстоит. Я одержу победу над тобой.

И прежде чем Полицейский успел ответить, снова с шумом отворилась дверь и в комнату вбежали тигры.

Они влетели непрерывной, единой цепью – высокие, величавые звери с оранжево-белыми полосатыми шкурами, с топорщащимися усами и длинными клыками, с глазами зелеными, словно изумруды, жестокими и мудрыми. Мощью были налиты их тела – сильные ноги, покатые бока. Они явились, словно цари природы – воплощение молниеносной войны, танца когтей, мрачной ярости. Один из тигров наступил на вопящую скамеечку и раздавил ее, словно помидор.

Другой прыгнул к бюро и разорвал его от шеи до плеча. Буфет-паук прокрался вдоль стены и выскользнул в дальнюю дверь, за ним поспешил торшер.

Картер пролетел через комнату и ударился о противоположную стену. К тому мгновению, когда он пришел в себя и смог сесть, звери уже хозяйничали в гостиной. Така по сороконожке отползал к дальней двери, а тигры драли его спину в клочья. Две огромные кошки катались по полу, разрывая пуфик. Полицейский каким-то непостижимым образом ухитрился улизнуть. Вещи, не успевшие ретироваться, были мгновенно повержены. Один из тигров кинулся на тумбочку, кравшуюся возле самых ног Картера, и та прижалась к стене, надеясь спастись от грозных клыков и когтей.

Картер выхватил пистоль и сжал его, но прицелиться никак не мог, поскольку не видел перед собой ясной цели. Последнее из мебельных чудищ издало предсмертный вопль. Стихла какофония, в комнате воцарилась тишина. Картер, измученный, изможденный, окинул комнату взглядом. В нескольких футах от него на полу сидел охотник. Он явно мог вот-вот лишиться чувств. Только Картер собрался встать и броситься ему на помощь, как распахнулась еще одна дверь и оттуда выбежали Джоркенс и Енох, а за ними – весь отряд.

– Берегитесь! – крикнул им Картер. – Назад!

Но Енох широко улыбнулся и поспешил к Картеру.

– Вы ранены? Вроде бы целы и невредимы.

А громадные кошки, которых оказалось больше десятка, уселись и глазели на людей, а люди – на них. А потом самый крупный из тигров – могущественное создание с длинным шрамом на левом боку и двумя белыми пятнами на груди, поднял голову и зарычал, и вся комната сотряслась от этого рыка. Картер вздрогнул и поднял пистолет, но Енох отвел его руку.

В ответ на тигриный рык Джоркенс задрал голову и взвыл по-волчьи, а потом расхохотался, подошел к зверю-великану, согнул руки в локтях, развернул ладонями вперед. Тигр коснулся подушечками передних лап ладоней охотника, предусмотрительно втянув когти.

– Меводин, старый ты негодник! – воскликнул Джоркенс. – Опять поспел вовремя, как всегда!

– Я ни при чем, – проговорил тигр голосом, в котором рык соединился с мурлыканьем. – Мы были призваны Словом Власти. Я услышал его в своем логове, и мы поспешили на зов. Хозяин Андерсон вернулся?

Енох подвел Картера к тигру.

– Не отец, но сын, – сказал он. – Меводин, это Картер Андерсон. Меводин – предводитель наллевуатских тигров.

Тигр уставился на Картера мудрыми зелеными глазами и склонил голову.

– Большая честь для меня, молодой господин. Но если ты собираешься пристрелить меня, целиться лучше в грудь.

Картер опустил глаза и понял, что все еще сжимает обеими руками пистоль. Он поспешно сунул его в кобуру.

– П-прошу прощения. Рад знакомству. То есть… – Он был совершенно обескуражен. – Но разве мы пришли сюда не для того, чтобы охотиться на наллевуатских тигров?

Последовало неловкое молчание. Джоркенс побледнел, некоторые охотники застыли разинув рты. А потом Енох начал давиться от смеха. Меводин пару мгновений взирал на людей, медленно поводя головой из стороны в сторону, а потом и сам разразился оглушительным хохотом. Тут уж все рассмеялись от души, а Картер побагровел от смущения.

– Почему, во имя Белого Круга, вы так решили?

– Но… но мой отец… – промямлил Картер. – Он же говорил, что отправляется охотиться на наллевуатских тигров.

Смех мало-помалу утих.

– Нет, молодой хозяин, он уходил охотиться в страну наллевуатских тигров, – внес ясность Джоркенс. – Разве он никогда не говорил вам об этом? Тигры помогают нам истреблять гнолингов – чудищ-оборотней, которых вы здесь видели. Когда их становится слишком много, даже тиграм требуется помощь. Они – естественные враги, но когда гнолингов не застигают врасплох, как сегодня, они могут одолеть и этих исполинских кошек.

Картер посмотрел на Меводина.

– Я должен попросить у тебя прощения, – сказал он. – Я не знал. Я был… Я долго жил вдали от дома.

– Все мы какое-то время бываем котятами, – проурчал Меводин, и взгляд его зеленых глаз стал непроницаемым. – Но ночь еще юна, а люди любят спать в темноте. Давайте же вернемся по своим местам. А завтра поговорим.

Картер слегка поклонился, и звери неразрывной цепью выскользнули за дверь.

* * *

На следующее утро отряд поднялся до рассвета, и вскоре заспанный Картер уже стоял вместе с некоторыми из охотников возле очага. Они грели руки и прихлебывали горячий чай. После завтрака Енох простился с ними и ушел заводить часы, оставив Картера на попечении Джоркенса. Картер, все еще стыдясь своего вчерашнего поведения, решил помалкивать и учиться искусству охоты. Появился Дункан – тот самый, что позвал Картера на помощь, – с группой мужчин. На сей раз он был одет в грубые крестьянские штаны и выглядел более естественно.

– Спасибо, сэр, и вам, и вашим людям, что пришли нам на выручку, – поблагодарил Дункан. – Прошлой ночью взрослого жеребца гнолинги зарезали. Совсем обнаглели.

Взглянув на карту Дункана, Картер уяснил, что Наллевуат представляет собой не одни только комнаты, как он уже было подумал.

Оказалось, что Эвенмер заканчивался открытыми террасами, за которыми простирались поля и холмы. Он узнал, что большинство народа обитало непосредственно в доме – так, как в обычных странах люди живут в городах. Но и здесь находились такие, что предпочитали селиться на лоне природы и строили дома на склонах холмов. Тем не менее охотиться на гнолингов на открытой местности никто не собирался. Логова этих тварей располагались в той части дома, что звалась Нижними Кладовыми. Предстоял ближний бой.

Появились тигры – целых тридцать восемь, и каждый из них произвел на Картера впечатление произведения искусства, воплощенной красоты и благородства. Словно ожившие бархатные статуи, они усаживались и укладывались на пол, вылизывали лапы, поводили могучими плечами, зевали, точно котята. Малыши играли друг с дружкой, а взрослые царственно взирали на них мудрыми, всезнающими глазами. Они видели всё, они чувствовали запахи, приносимые дуновением ветерка, они нервно подергивались в предвкушении охоты. Гнолинги умели превращаться в мебель и тогда становились предметами из дерева и ткани, но на самом деле были существами из плоти и крови – то есть самой желанной добычей для тигров. Гнолинги не всегда обитали в Наллевуате. Их сюда запустили анархисты и наделили способностью к оборотничеству. Но тигры неуклонно истребляли этих тварей, выполняя договор с жителями Наллевуата: с одной стороны, они сокращали поголовье гнолингов, а с другой стороны, будучи сыты, не нуждались в том, чтобы красть овец и коров.