Андрей Круз - У Великой реки. Поход

Я удовлетворенно кивнул, затем спросил:

― Раз будет, то тогда сразу уточню: портал отслеживали?

Некроманты отслеживать порталов не умеют, не их это епархия. Именно поэтому я Ваське такого вопроса не задавал. А вот Степан должен был пригласить Велиссу вер-Бран, молодую колдунью из аборигенов, прижившуюся в нашем Великореченске по той банальной причине, что местные жители больше привержены личной гигиене, нежели жители коренных земель. Или пристав должен был вызвать Самуила Бредянского ― въедливого старикашку с ядовитым языком и немалыми способностями в магии. Они порталы отслеживать умеют.

― Велисса приходила, ― кивнул становой пристав. ― Ушел колдун в Дурное болото, в самую середину. В то, что нас с Вирацким баронством делит, на берегу Улара. Где острова с протоками.

― Куда? ― обалдел я.

― Куда слышал.

― Может, ошиблась магичка? ― все же переспросил я, пораженный.

― Велисса-то? ― удивился вопросу Степан. ― Смеешься? Она колдунья в десятом поколении, по слухам, среди пришлых такой нет.

― Тоже верно. Только все равно не верю.

― И я не верю, ― вздохнул Степан. ― Но ты с ней поговори, она в выводах уверена. Скажи, что я послал.

― Поговорю, будьте спокойны.

Дурное болото ― это одна из тех низменностей, что появились после Пересечения миров. Сдвинулось все, как будто этот мир разломили на кусочки, а затем заново склеили, причем склеивали на тяп-ляп. И получилось, что там, где кусочки мозаики наползали друг на друга, выросли горы, подчас вовсе непроходимые, а в иных же местах, где края кусочков мозаики друг с другом не соприкоснулись, возникли низины с так называемыми Дурными болотами. Именно эти болота, настоящие свищи, или червоточины в живой ткани нашего плана, порождали большую часть всевозможных чудовищ, расползавшихся по земле. Именно благодаря им я не сидел без работы. И всем было известно, что в Дурных болотах не живут ни люди, ни нелюди. Никто. Не выжить там, потому что сожрут на хрен.

― Ты мне вот что скажи, ― поднял глаза от бумаг на столе Степан. ― Ты за девушку свою штраф принес?

Маша втянула голову в плечи, представив, наверное, что я о своем обещании забыл и теперь ее заберут обратно и вновь отдадут ужасной Анфисе Зверевой для болезненного и унизительного наказания.

― А как же, обижаете, господин становой пристав, ― солидно произнес я и достал из-за пазухи продолговатый кожаный футляр.

За спиной послышался вздох облегчения. Я усмехнулся, вскрыл крошечный тубус, извлек оттуда и передал Степану вексель городского банка, выданный мне не далее как позавчера в городской управе.

― Вот как… ― хмыкнул Степан. ― Даже деньги тебе выдавать не понадобилось. Как пришли, так и ушли. Ладно, отметь передачу.

Я взял со стола ручку, подмахнул графу с передачей векселя, а затем прижал палец к блестящему кружочку. Все, деньги ушли, можно сказать.

― Ладно, Сашка, вали отсюда, дел полно, ― сказал Степан. ― Поручение заберешь у дежурного через пару часов, если какие вопросы ― обращайтесь к Анфисе, дело у нее. Вопросы есть?

― Никак нет.

― Вали тогда.

Мы покинули кабинет станового пристава с разными чувствами. Маша ― с облегчением, что я все же не обманул ее, а я ― с ощущением того, что о чем-то я Степана Битюгова спросить забыл. О чем-то важном.

― Куда теперь? ― спросила Маша на улице вполне уже бодрым голосом.

― Пошли Велиссу навестим. Расспросим ее, что за порталы в Дурное болото открываться могут.

― Ты знаешь… ― сказала Маша. ― Я в свое время слышала, что в середине болот есть острова. Причем такие, что на них тебе ничто не грозит. То, что рождается в болотах, всегда направлено своей агрессией наружу, от центра.

― Это кто тебе такое сказал? ― заинтересовался я.

― Учитель.

― Из пришлых?

― Нет, он из аборигенов, ― улыбнулась она. ― Он говорил, что это как глаз урагана ― все вокруг трещит и шатается, кругом беда, а в середине ― полный штиль. Вот и Дурные болота ― это нечто вроде перманентной магической бури. От центра к краям которая развивается. И тот, кто сумеет обосноваться там, будет жить безопасней, чем в любой крепости. Но без сильного маяка туда портал не наведешь. Там все время завихрения, унесет не пойми куда.

― А как туда маяк доставить?

― Не знаю, ― пожала плечами колдунья. ― Я вообще пока порталы открывать не умею. У меня в рюкзаке учебник по порталам ― как раз учить собиралась.

Велисса вер-Бран жила на противоположной от меня стороне Холма, так что дорога пешком заняла минут пятнадцать. Жила она на первый и неискушенный взгляд, скромно, в одноэтажном деревянном домике вроде моего, но побольше. С двумя спальнями, как здесь принято говорить. Ворота с какими-то выкованными из меди колдовскими символами были заперты, но калитка открыта. На воротах сидели два здоровенных черных котяры, мрачно поглядывающих на нас желтыми глазами. Точно ведь ― не просто так. Каждый из котов размером с небольшую рысь, кинется сверху ― мало не покажется. Вдвоем вообще в клочки порвут. Но не кинулись, пропустили.

Мы прошли через ухоженный двор, в котором с кустами каких-то цветов возилась смуглая девушка-аборигенка в мокрой от мелкого дождя накидке. Девушка была откуда-то с юга, судя по внешности. На нас она не обратила ни малейшего внимания, будто нас и не было.

Двор вообще зарос цветами, какими-то причудливыми деревьями. Домик тоже был на диво неплох ― я только поначалу решил, что он похож на мою простецкую избу. И вовсе не похож. Этот был светлым, из покрытого каким-то прозрачным лаком идеально обработанного бревна, со вставками из дикого камня, крытый самой настоящей листовой медью. Хороший домик, в общем, красивый. В дальнем углу двора ― еще один, маленький, для прислуги. Под навесом стоит небольшой, но дорогой вездеход «стриж».[19] Велисса не только перебралась к нам сюда, поближе к прогрессу, но и сама сидит за рулем, что для аристократки-аборигенки, каковой она и является, невероятная степень эмансипированности. По всем правилам, ее кучер, читай ― шофер, возить должен.

Мы поднялись на выстланное серым гранитом крыльцо я постучал в дверь, взявшись за ручку молотка в виде павлиньего хвоста. Дверь распахнулась почти сразу же, но не магией. Ее открыла сестра-близнец девушки, копающейся в саду.

― Я от станового пристава, ― сказал я ей, показав свою серебряную бляху. ― Могу я поговорить с госпожой вер-Бран?

Девушка ничего не сказала, лишь отступила в сторону и сделала приглашающий жест. Мы вошли в прихожую, она приняла наши дождевики. Затем провела нас в гостиную, где перед включенным радио, по которому передавали музыку, сидела Велисса вер-Бран, покуривая длинную сигару с марихуаной. У местной аристократии, кстати, это вполне допустимая в обществе привычка.