Маргит Сандему - Лед и пламя

— Над чем ты смеешься?

— Над твоей тайной, — улыбнулась она. — Сначала было привидение. И, возможно, это было то, чего можно было ожидать. Я страшно испугалась, услышав о нем. Но я, конечно, подумала, что другая твоя тайна, по крайней мере, так же таинственна, так же волшебна. И что же оказалось! Снова с небес на землю!

— Понимаю, — рассмеялся он. Она повернулась к нему в темноте, и ее лицо оказалось очень близко к его лицу. Она снова быстро отвернулась.

— Однако я действительно не возьму в толк, почему ты не можешь рассказать дома твоим родным об этих тайных встречах.

— Ты этого не понимаешь? Я же борюсь против всего того, что они защищают. Они богаты, они противостоят всем другим жителям в деревне, у них масса подчиненных им людей… Это же именно то различие, которое я хочу устранить! Я хочу, чтобы всем жилось хорошо, а не только тем, у кого большие поместья. Не только директорам и владельцам фабрик, не только нотариусам, священникам и богатым крестьянам. Ты понимаешь?

— Да, да. Я ведь кое-что узнала в этот вечер. Но, очевидно, во многих случаях люди сами заслужили бедность или богатство.

— Да, это ясно. Но я хочу помогать невиновным в своей бедности. Я хочу помочь Маркусу Тране стать лидером новой партии, совершенно новой и очень большой. Но за такие вещи не жалуют. Так что вначале мы должны быть очень осторожны.

— Ага. Я это понимаю. Я ничего не скажу.

— Это хорошо.

Чем ближе они были к своей волости, тем тише становилась Белинда. Она думала о многом. Она была немного раздосадована тем, что он сказал о ней там, на собрании. Что она была только маленьким созданием, с которым жестоко обошлись и которое он должен был оберегать. Потому что у нее не было никого другого.

Это… вызвало сожаление. Не такого она хотела в глубине души. Но чего она могла ожидать? «Глупая Белинда». Она не должна была об этом забывать, не должна была сейчас питать каких-то нереальных надежд. Она, привыкшая знать свое место.

Почему же сейчас было так больно? Она ведь смирилась уже много лет тому назад.

Она спросила себя, сколько сейчас времени. Они отправились в путь рано вечером. Она помнила, что прием у нотариуса должен был начаться после полудня. Фру Тильда выехала из дома, когда было еще светло… А сейчас было, разумеется, темно.

— Ты ездишь в Драммен каждый раз, когда у вас там собрания? — спросила она.

— Нет, это было бы слишком далеко. Мы встречаемся в местах поближе. Меняем их, чтобы никто не мог нас найти.

— Ну да, это ясно, — сказала она понимающе. Когда они приблизились к Элистранду, она вся напряглась.

— Нет, ты, естественно, не пойдешь туда сегодня, — успокоил ее Вильяр. — Служанки присмотрят за Ловисой ночью и завтра утром. Сейчас ты поедешь со мной в Гростенсхольм. Тогда мы сможем обсудить будущее твое и Ловисы. Ты больше не можешь жить в этом доме!

— Ах, спасибо, — прошептала она так жалостно, что он понял, какое облегчение она почувствовала.

— А твои бабушка и дедушка?

— Винга и Хейке? Они поймут.

Белинда не была так в этом уверена. Ведь Вильяр не верил в то, что они поймут насчет призрака. Так же, как и в отношении его секретных встреч. Как же он тогда может быть уверен?

Будучи человеком, привыкшим к роскоши, Винга заказала себе и Хейке поздний ужин. Когда Вильяр и Белинда вошли в столовую, то в глаза им бросилось искрящееся темно-красное вино, в котором отражался огонь камина. Почтенная пара устроилась в своей любимой комнате и, казалось, наслаждалась жизнью.

— Я полагал, что вас как следует угостили у нотариуса, — заметил Вильяр колючим тоном.

— О да, но там было так ужасно скучно, что нам нужно немного взбодрить себя, — ответила Винга. — Впрочем, это продолжалось недолго. У хозяйки дома начались боли в желудке, так что все разъехались рано. Белинда, с нами была фру Тильда. Сын должен был заехать за ней позднее. Мы высадили ее у ворот Элистранда. Боже, избави меня от такого скверного деревянного выродка, как она. Вы не можете себе представить, как много злобной болтовни она успела выплеснуть во время короткой поездки. Однако, Белинда, добрый вечер! Я так много говорю, что не успела тебя приветствовать. Это мило, что Вильяр взял с собой свою маленькую протеже!

Белинда покраснела, как пион.

— Я, пожалуй, никакая не протеже, фру Винга. Я всегда стремилась вести порядочную жизнь.

— О, извини мою ошибку, — живо сказала Винга. — Я употребила не то слово. Но слово «протеже» означает только того, кого оберегают. В нем нет ничего постыдного.

Белинда покраснела еще гуще. Снова показала себя глупой! Который раз? И здесь, в доме Вильяра, где она хотела бы этого меньше всего!

Вильяр сказал тихо:

— Дело в том, что наш любезный сосед из Элистранда провинился перед ней. Она успела убежать, но, видимо, там была ожесточенная борьба.

Оба старика вскочили.

— Что такое? — сказал Хейке, а Винга сразу налила Белинде большой стакан вина.

— Да, — сказал Вильяр. — Но я поскакал в Элистранд и сказал этому гаду несколько правдивых слов. Честно говоря, это были довольно жесткие слова!

— Вильяр, ты не допустил недружелюбных поступков? — боязливо спросила Винга. — Мы не можем позволить себе такого в этой небольшой деревне.

— Небольшой? — фыркнул Вильяр. — Если господин Абрахамсен продолжит строительство, как его начал, то всего через несколько лет эта деревня будет перенаселена. Но, может быть, мне следовало войти к нему и сказать: «Извините, не стоит трогать маленькую Белинду, она такая чувствительная»?

— Ну, ясно, что его нужно было поставить на место, — сказал Хейке. — Он думал, что раз Белинда в душе — доверчивое дитя, то с ней можно делать все, что хочешь, поскольку она не посмеет болтать. Нет, ты знаешь, Винга, Вильяр потупил совершенно правильно, поговорив с ним серьезно.

— Да, поговорив! Но ты, конечно, сделал больше, не так ли, Вильяр?

— Я, конечно, немного рассердился, да, — виновато ответил внук.

Винга усадила Белинду на стул. Девушка не могла сдержать жалостного стона, когда садилась.

— Белинда? — испуганно прошептала Винга. — Ведь господин Абрахамсен не успел тебе сделать больно?

— Что? Что такое?

— Тебе было больно?

— Ах вот что! Это оттого, что я так неудобно сидела на лошади.

— На лошади?

— Да, я не подумал об этом, — сказал Вильяр. — Она ездила со мной. Очевидно, сидеть было очень неудобно.

— Очевидно, это была очень долгая поездка, — медленно произнесла Винга и обменялась с Хейке взглядом. Вильяр не ответил на это, а Белинда вся напряглась, чтобы не распустить язык.

Пока Хейке выспрашивал Вильяра о том, что, собственно, произошло в Элистранде, Винга бросала на молодого человека озабоченные взгляды. Белинда была с ним, очевидно, в одной из его странных поздних прогулок верхом…