Аркадий Шушпанов - Камень без меча

Санчо не мог понять, почему такой сильный и древний рыцарский Орден, единственный, кто знал правду об окружающей реальности, почему он все-таки распался и даже Артур не выдержал.

– Что там Артур! – сказал Ланселот. – Даже Мерлин, и тот один раз… Знаешь, на чем поломался я? Нет, не на электричестве, отнюдь. Бесполезным себя чувствовал. Абсолютно. Как в школе и аспирантуре. Все наши усилия – капля в море. Разум сдается. Чем дальше мы движемся, чем больше информации кругом, тем больше все верят в мифы. И меньше думают сами… Я однажды прочел, что мир развивается в сторону экономии мышления. Чем меньше умственных усилий, тем лучше. Когда-то взрослые ученые дядьки тужились, перемножая восемь и девять, а теперь таблицу умножения в младших классах проходят. Вроде бы все хорошо, мозги очищаются для более интересной работы, творческой. Только, похоже, вместе с водой и ребенка выплеснули, как всегда… Все, что, по идее, должно кругозор расширять – компьютеры там, телевизоры, – еще больше его сужает. Даже высшее образование, блин! Не всякое, конечно, но часто. Думать никто не хочет своей головой. А Хаос, он у нас в головах сначала, и только потом – в мире. Я терпел-терпел, а потом посмотрел на это все, и думаю – ради чего? ради кого? Ну, и пошел продавать меч…

Костер треснул и выпустил сполох пламени, как будто выстрелил в чью-то честь. Или отсалютовал на похоронах.

– Если бы ты не пошел, – проговорил Санчо, – то и я не стал бы рыцарем.

– Ты еще не рыцарь, – посмотрел на него Ланселот, – но уже готов им стать.

– А что нужно?

– Совершить подвиг. Завтра, друг Санчо, мы идем с тобой на оборотней.

Оруженосец непроизвольно вызвал меч. Хват отчего-то получился скользким.

Шипел костер. Молчали валуны и звезды над ними. Тихо перешептывались волны озера, накатываясь на каменистый пляж.

В городе было несколько парков. В центре – маленькие, со всех сторон окруженные дорогами и жилыми кварталами. Даже не парки, а так, сады, вроде Летнего в Петербурге, только куда меньше.

Самый большой парк разбили на окраине. Одно время он совсем, было, захирел и увял: гипсовые скульптуры с отломанными конечностями, ржавые карусели и включаемое только по праздникам колесо обозрений. Зимой, правда, еще работал каток, а летом пляж и лодочная станция.

Потом в городе сменился мэр и вдруг, неожиданно для всех, начал выполнять предвыборные обещания. В том числе развернул кампанию по благоустройству. Денег в бюджете нашлось не то чтобы много, однако ретивый мэр не унывал. Он заявил по местному телевидению, что в городе живет масса талантливых людей (так и сказал!), и призвал их раскрыть таланты, обещая всяческую моральную поддержку.

Кое-что у мэра получилось. Художникам было разрешено расписывать почти любую свободную от рекламы поверхность. Голых унылых стен имелось предостаточно, и занимали их пока только неприличные надписи и картинки.

Живописцы и графики откликнулись. Разумеется, не все, но достаточно. Гонораров им не платили, зато вешали рядом с художествами дешевую табличку из пластика с именем автора. Так что стены довольно легко заполнялись граффити. Художники оказались падкими до признания, однако нашлись и такие, кто отказывался даже ставить подпись и совершенно бескорыстно нес искусство в массы.

Большой городской парк мэр отдал на откуп скульпторам и самодеятельным ландшафтным дизайнерам. Рядом с каждым креативом тоже устанавливали табличку за казенный счет. Кроме того, подтянулись студенты, которым их творческие выходки засчитывали в качестве дипломных работ.

И место начало преображаться, только не совсем так, как многим хотелось бы. Статую изваять – это все-таки не баллончиком с краской баловаться, материалы нужны, бронза или хотя бы гипс. Парк облюбовали местные авангардисты и принялись воздвигать свои скульптуры из металлолома и строительного мусора. Выходило у них часто неплохо, но… Вечерами гулять здесь почему-то становилось особенно жутко. Везде были разбросаны причудливые конструкции. Некоторые походили на затейливые пыточные механизмы. Другие как будто сбежали с картин Сальвадора Дали, чтобы пожить не на плоскости, а в объеме. Третьи напоминали одряхлевших роботов-трансформеров, у которых сели аккумуляторы. Можно было встретить поставленную на попа часть трактора, гуманоидную фигуру из сетки-рабицы и много чего еще.

Летом все это дополняли разные затейливые клумбы от ландшафтников, но сейчас растения пожелтели, хотя где-то еще даже сохраняли бодрый вид. Однако ночью в парке почти не горели фонари, только у входа. И то правда, зачем тратиться на освещение, если нормальные люди в это время дома сидят? Впрочем, нормальные люди предпочитали заходить сюда пореже, хотя парк не раз и не два снимало телевидение, и даже центральное. По ночам же никто особо не хотел и близко подходить, потому что территория превращалась в обиталище, казалось, всех бродячих собак города. Днем одну-двух можно было редко встретить где-то на окраинных аллеях. Откуда только брались ночью?

Несмотря на жалобы окрестных жителей, власти ничего с собаками поделать не могли. В светлое время псов как бы и не было, а ночью никто дежурить не нанимался. Сторожей те не трогали, да сторожа из своего домика в темноте особо и не выходили.

На это и рассчитывал Ланселот, когда тащил сюда оруженосца: никто посторонний их здесь не увидит, а места для подвига – хоть отбавляй.

Санчо шел с ним неохотно. Ему было стыдно признаться себе, что он боится. Поэтому задавленный страх, упихнутый каблуком поглубже, резвился, как хотел: напоминал о себе то звуками в животе, то некстати проснувшейся чесоткой, то еще каким-нибудь неудобством.

Проинструктированный Ланселотом, Кукушкин уже знал, что оборотни на самом деле не то, что о них думают. По крайней мере, те оборотни, с которыми им предстояло иметь дело. Превращение смертного человека в волка на отрезанной от магии Земле невозможно. Все случаи – это сказки, как с научной, так и с антинаучной точки зрения.

Но случается иное. Время от времени разбросанные по Сфере Миров твари Хаоса прорываются сквозь Мировой Лес и на Землю. Таким, к примеру, был знаменитый Джек Потрошитель. Своими кровавыми ритуалами он пытался открыть канал магической силы. Потрошителя остановил сам Артур, потому того и не нашли, а убийства прекратились.

А еще раньше в наш мир пытались проникнуть несколько Гончих Хаоса. Кто их послал – не известно. Рыцари уничтожили их еще на рубеже Броселианда, но кое-кому все же удалось пройти заслон. Одной из таких Гончих стал легендарный Жеводанский Зверь. До него тоже в конце концов добрались, но Гончие успели зачать потомство. Гены этих… существ распространились среди волков и собак. В обычном состоянии эти гены дремлют, но иногда дают о себе знать. Волков теперь мало, зато бродячих собак куда больше, чем хотелось бы.