Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

Чтобы хоть как-то оттянуть приготовление уроков, Лиза пошла в Бабушкину комнату поливать кактусы. Она долго нашаривала на стене выключатель, встав на цыпочки, и вдруг замерла: ей показалось, что там, в глубине комнаты, ее поджидают какие-то темные тени — то ли мышекрысы, то ли кто-то еще. «Ну ты и трусиха!» — сказала себе Лиза, и выключатель тут же нашелся.

Ее внимание привлекло какое-то яркое пятно на Бабушкином письменном столе, заваленном учебниками и словарями. Лиза крадучись подошла поближе. Ей-то казалось, что она наизусть знает все предметы в доме, а тут…

На столе сверкал изящный флакончик ультрамаринового стекла, украшенный прозрачным синим камушком, искусно вделанным в серебряную оплетку, изображающую листья и побеги плюща. «Красота какая!» — ахнула Лиза: точно такие же флакончики блестели в галантерейной витрине Дис! Лиза осторожно отвинтила серебряную пробочку и понюхала: флакончик давно был пуст, но в нем еще жила тень восхитительного аромата то ли свежей травы, то ли тающего снега. «Неужели я раньше никогда его не замечала? Странно… Наверно, Бабушка просто достал а его и забыла убрать». Лиза прошлась по комнате, заложив руки за спину, как на экскурсии в музее, и повсюду ей бросались в глаза всякие таинственные мелочи.

Вот за стеклом одной из великого множества книжных полок лежит резное веретено из светлого, почти серебристого дерева. Рядом блестят три золотые шпильки с зелеными головками — Бабушка никогда их не носит. Точно такие же были в высокой прическе Дис! А на столике у Бабушкиной тахты… Лиза ойкнула и хлопнула себя по лбу. Бабушкина шкатулка, инкрустированная перламутром! И ее серебряное зеркальце на длинной ручке — потускневшее, но по-прежнему красивое.

«Ну ничего себе!» — пробормотала Лиза и побежала к себе в комнату за заколкой. Вернувшись, она присела на краешек тахты и положила заколку-махаона на столик, рядом с зеркальцем и шкатулкой. Их как будто делал один и тот же мастер! «Гномская работа, — как наяву, прозвучал в рыжей Лизиной голове низкий, мягкий голос галантерейщицы Дис. — Редкость по нашим временам… Королевская вещица». Лиза зачарованно смотрела на блеск серебра и переливы перламутра. «Ничегошеньки не понимаю! — она схватилась за голову, которая, казалось, вот-вот лопнет от напряжения. — Откуда это все взялось?»

Размышления прервала трель телефона. Лиза прыгнула к столу и […] сказала в трубку:

— Аллоу?

В трубке запыхтели.

— Лизка, привет, это я, осторожно сказал Лёвушка. Лиза молчала, вспомнив про обиду.

— Лизка, ты тут? Я извиниться хотел. — Лёвушка вздохнул. Зря я на тебя наезжал. Раскаиваюсь. Вот. Ты меня как, прощаешь?

Лиза подумала, что, скорее, это она наезжала на Левушку, и ей стало стыдно. Она мысленно отсчитала паузу в добрых семь тактов, а потом сказала:

— Ладно, так уж и быть.

— Ура! — Лёвушка воспрял духом и бросился в атаку. — А теперь давай объясняй, откуда взялось это мороженое, почему ты так перепсиховала из-за заколки и что вообще с тобой сегодня такое.

— Ну ты просто как Шерлок Холмс! — воскликнула Лиза.

— Элементарно, Ватсон! — торжествующе сказал Лёвушка. — Видно невооруженным глазом.

— В общем, так… — начала Лиза и тут же умолкла. Ей было никак не собраться с духом.

«Начать с того урока у Гертруды? Или прямо с полнолуния? Или про сосульки рассказать?» — лихорадочно соображала она.

Лёвушка нетерпеливо дышал в трубку.

— В общем, так, — Лизины мысли отказывались становиться в строй. — Мороженое мне подарили в одном городе, он волшебный, я там была ночью, меня туда провели бронзовые звери через Бродячий Мостик, и заколку тоже там подарили, это гномская работа.

Тут Лёвушка как-то подозрительно кашлянул, и Лиза заторопилась поскорее рассказать о самом главном:

— А еще я там встретила принца Инго, он такой же ры…

Лизка! — грозно сказал в трубке Лёвушка. — Я, конечно, только что перед тобой извинился, но, по-моему, мы сейчас опять поссоримся. Ты же знаешь, я не люблю, когда врут.

— Я вру? — пролепетала Лиза. — Но ты же сам просил рассказать, откуда у меня…

— Ну хорошо, ты не врешь, — сурово сказал Лёвушка. — Ты преувеличиваешь. Бронзовые звери не ходят. Никуда. Волшебных городов не бывает. Гномов тем более. А принцы… ну, если только типа Чарльза в Англии, а он взрослый, противный и с ушами.

Лиза потрясенно молчала в трубку.

— Лизка, ты не обижайся только, ладно? — примирительно сказал Лёвушка. — Я ведь знаю, ты сказки очень любишь. Если ты начала сочинять сказку про саму себя, так и говори.

— Значит, сказку? — ядовито спросила Лиза, приходя в себя. — Ага, а мороженое? Какие будут версии?

— «Фокусы в школе и дома». Есть такая книжка, — преспокойно сказал Лёвушка. — Может, ты ее на досуге как следует изучила. Очень даже может быть. Саблезубую-то кто заколдовал?

Лиза потеряла дар речи.

— Лизка, я пошутил! — засмеялся Лёвушка. — Я же не Горшков. Правда, сочиняй что угодно, только держи эти фантазии при себе.

— Хорошо, тихо сказала Лиза. — Тогда пока?

— Пока!

Лиза тупо посмотрела на телефон, на синий флакончик, взяла заколку и поплелась к себе в комнату. Через несколько минут в прихожей послышались шаги пришла Бабушка, а с ней частный ученик, «Ну что же, так даже и лучше, — в отчаянии подумала Лиза, возвращаясь к опостылевшему учебнику. — Не могу я больше ни с кем обо всем этом разговаривать. Не хочу и не буду».

Кое-как разделавшись с уроками — из Бабушкиной комнаты все еще доносилось старательное английское эканье и меканье ученика — Лиза постояла под душем и забралась в постель, прижав к себе плюшевую голубую свинью Лизавету, без которой засыпать было совершенно немыслимо.

Едва коснувшись головой подушки, Лиза тут же уснула. Но сон ее был тревожным. Снова над головой свистели черные крылья мышекрысов, и ветер срывал черепицу с крыш, и мурлыкал кошачий рыцарь Мурремурр, и переругивались сверкающие сосульки, и злобно верещал гоблин, изгибаясь в руке мастера Циннамона, и что-то ласково шептал бархатный голос Дис, и над заснеженной набережной Карповки несся лай Монморанси, и Андрей Петрович говорил: «Филин, к твоим услугам».

И вдруг сквозь все эти видения в ярком небе вознеслись гордые башни королевского дворца, но вот пропали и они, и перед Лизой внезапно возник рыжий принц Инго, а потом его лицо вдруг исказилось, поплыло, как мягкий пластилин в ладонях, и какая-то неведомая сила принялась лепить из него страшную маску уродливого карлика, и Лиза вскрикнула и проснулась.

Потом она ворочалась в постели и сердито пихала кулаком горячую подушку, и прятала под нее голову, и считала слонов — все без толку. Стоило сомкнуть веки, и ее тут же подбрасывало, словно она все еще ехала с сильфом на тряской телеге по мощеным булыжником улицам Радинглена.