Григорий Шаргородский - Грани страха

ГЛАВА 5

Поспать мне дали практически до утра. Временами я просыпался от криков, но, ничего не разобрав в приглушаемом толстыми стенами бормотании, вновь проваливался в сон.

Мой черед настал лишь на рассвете. Это я определил по косым лучам солнца, заглянувшим под крону таули, которая накрывала богатый квартал.

Через скрипнувшие двери меня втолкнули в небольшую комнатку. Алые лучи пронзали запыленное стекло. Пройдя между прутьями решетки, они упирались в грубый деревянный стол, за которым меня ждал законник. Понять это было несложно — он был одет практически так же, как и я. Ну не сейчас, конечно, а когда попал в загребущие лапы горе-модельера Лакиса.

Сухие и жесткие, словно вырезанные из дерева черты подтянутого человека чуть смягчали пронзительные голубые глаза. Они смотрели на меня из-под шляпы, которую инспектор не снял даже в помещении. В руках законник вертел еще одну шляпу, мало чем отличающуюся от его собственной. Свой головной убор я узнал сразу. В отличие от моих вещей, шляпа и плащ законника были черного цвета и имели более стильный вид, но эта разница меня скорее радовала, чем огорчала.

— Ты смелый или глупый? — старательно произнося слова на всеобщем, медленно спросил инспектор.

— Всего понемногу, — ответил я и присел на табурет перед столом. Страха по-прежнему не было.

— Действительно, — фыркнул законник.

Он на секунду замер и внимательнее посмотрел мне в глаза. Инспектор не сделал ни единого угрожающего жеста, но меня словно обдало холодным воздухом опасения. Мне с трудом удалось усидеть на табурете. И дело не в том, что я верил в принципиальность законника, просто страх был не таким уж сильным.

— Вот оно что, — скупо улыбнулся законник и по-ковбойски прикоснулся пальцем к краю своей шляпы. — Оказывается, у нас общие не только предпочтения в одежде.

Действительно интересно. Неужели инспектор имеет такой же набор умений?

— Всякое в жизни бывает, — с показным равнодушием пожал плечами я.

Приступ страха схлынул, оставив после себя удивительную ясность мыслей и спокойствие.

— Меня зовут Максимилиан Никор, — проинформировал меня инспектор и, не дав представиться в ответ, добавил: — Тебя здесь именуют Ромом, а как звали дома?

Интересно, здесь что, все знают, откуда меня занесло в этот мир?

— По-разному. Чаще всего Романом.

— Хорошо, Ром. Мне позволили пообщаться с тобой, но, если честно, говорить нам особо не о чем.

Интересно, он сам-то понял, что сказал?

— По Закону, я не могу тебе ничего объяснить, но никто не помешает мне рассказать тебе одну историю, — продолжил Максимилиан, внимательно посмотрев мне в глаза. — Полгода назад в нашем городе появился монстр, которого все называли Мясником. Он резал красивых девушек, превращая это в извращенный ритуал. Мясник словно молился каким-то богам, которых у нас нет и быть не может. Но не это главное. Как бы он ни обставлял свои извращения, Мясник был и есть больной монстр, наслаждающийся чужой болью. Такие существа просто не имеют права на жизнь. У меня была возможность уничтожить эту тварь, но наша вера — хуже кандалов. И теперь каждое убийство, которому я не смог помешать, будет лежать камнем на моей душе. Поверь, это очень тяжелый груз. Увы, на этом моя история заканчивается. Надеюсь, ты сумел понять из нее хоть что-то.

Ни черта подобного. Хотя кое-какие проблески понимания у меня все же появились.

— Ваша осторожность связана с тем, что мою память могут проверить?

— Ерунда, — фыркнул инспектор. — Тебя развели, как младенца. Даже самый сильный маг не сможет выудить воспоминания из чужой головы. Стереть память может, а на большее не хватит ни силенок, ни умений.

— Тогда к чему все это?

Инспектор лишь вздохнул, встал и направился к двери. Перед тем как покинуть допросную, он остановился и посмотрел на меня:

— Все это к тому, чтобы ты понимал, на кого работаешь.

Законник закрыл за собой дверь, а я задумался.

И вот чего он от меня хотел? То, что рассказал Лакис, вполне сходилось со словами инспектора. Похоже, Гарпун не утолил свою жажду крови на морских чудовищах и перенес ее на людей. Ну и что с того? Согласен я с тем, что такие люди не должны жить? Конечно! Но даже если привязка к Сынку не распространяется на его папашу, попытка уничтожить мафиозного босса все равно будет самоубийственной. Если законника так мучает совесть, пусть сам идет и хоть режет, хоть стреляет. Но он почему-то прячется за своей верой и горестно вздыхает.

В общем, из всего сказанного было понятно, что хорошей жизни мне ждать не приходится. Отец погибшей девушки не просто жаждет смерти сына своего врага, он будет мстить за истязание и муки своего ребенка с остервенением загнанного в угол зверя. Да уж, ситуация практически безнадежная.

Пока я предавался горестным мыслям, в камере появился охранник с моими вещами в руках, которые он положил на стол рядом с оставленной инспектором шляпой. Принесли даже паромет, в который я вцепился, как утопающий в соломинку.

Охранник недовольно заворчал и взялся за висевшую на поясе дубинку. Учитывая муторную перезарядку паромета, преимущество было на его стороне, впрочем, никто и не собирался нападать. Просто уверенность, которую дарит увесистое оружие в руке, мне сейчас была нужнее, чем привычная одежда.

Сделав вид, что просто проверяю оружие, я вернул его в кобуру, которую начал закреплять на бедре. Чужая ливрея полетела на пол, а ее место занял плащ, уже привычно окутавший меня комфортным теплом.

Охранник кивком предложил следовать за ним и первым вышел в коридор. Доверительное у них, однако, отношение к подозреваемым. Или я уже вышел из этого статуса?

Оказывается, что подозрения были действительно сняты. Охранник без лишних затей проводил меня прямо к парковке, где одиноко стоял знакомый паромобиль. За рулем сидел Рычаг и лучезарно улыбался.

— Привет, арестант! — весело поздоровался гном, когда я уселся в кабину рядом с ним.

— И тебе не хворать.

Гном хохотнул и нажал на большую кнопку справа от руля. Через десять секунд загорелась лампочка над кнопкой. В двигателе заклокотало. В стороны ударили струи пара. Затем гном дернул за рычаг, и мы тронулись с места.

— Хозяин хочет увидеть тебя, может, даже чего перепадет.

— Оценил старания по спасению Сынка?

Улыбка гнома неожиданно увяла:

— Ром, ты парень вроде нормальный, так что предупреждаю по дружбе. Не называй младшего хозяина Сынком даже за глаза. Это позволено только Мирану, да и то не всегда.

— Я не буду называть его хозяином.