Елена Малиновская - Тени

— Тебе понравилась настоятельница? — спросила она огромного дымчатого щенка, вальяжно развалившегося у нее на коленях.

Тот с выразительным презрением прищурил желтые глаза.

— Мне тоже, — ответила Шаная, без проблем угадав его эмоции. — Мерзкая она какая-то. Старается казаться доброй, а когда заговорила про кнут — руки так от удовольствия и задрожали.

Щенок негромко тявкнул, будто спрашивая на что-то позволения.

— Нет. — Шаная покачала головой. — Пока мы ее не тронем. Посмотрим, как дело пойдет дальше. Возможно, она лишь пугала.

Дымок недовольно мотнул хвостом, боднул девочку в живот, несогласный с таким решением.

— Не высовывайся пока, — предупредила его Шаная. — Это место давит на меня. Боюсь, мои силы тут слабее, чем обычно.

Щенок звонко залаял, делясь какими-то своими наблюдениями.

— Да-да, — рассеянно согласилась девочка. — Это наверняка пройдет. Но будь осторожнее. Даже тебя можно убить.

После чего решительно ссадила Дымка с колен и встала. Подошла к двери, замерла, прислушиваясь к тишине, царившей в монастыре. Наконец пожала плечами и вышла. В принципе она не совершает ничего дурного. Просто желает лучше познакомиться с местом, которое на очень долгое время станет ее домом.

В коридорах было все так же пустынно. На каменном полу лежали разноцветные пятна света из-за витражей в окнах. Шаная запрыгала на одной ноге, пытаясь попадать только на желтые квадраты, но быстро сбилась и дальше пошла уже нормально. Щенок следовал за ней бесшумной тенью, и самый пристальный взгляд смог бы заметить лишь легкую дымку, струящуюся вдоль стен.

Шаная достаточно быстро обнаружила выход во внутренний двор. Нисколько не сомневаясь, распахнула тяжелую дубовую дверь и замерла, привыкая к яркому солнечному свету, который больно резанул по глазам. Затем огляделась.

Монастырь стоял у подножия Ралионского хребта. Со стороны казалось, будто он врос в скалу. Серый камень, из которого были сложены его стены и здания внутри, ничем не отличался от горной породы. За приземистым строением, отведенным для жизни послушниц и руководства, возвышалась огромная мрачная громада храмины, где обычно проводились богослужения и читались молитвы. По бокам спального корпуса жались деревянные хозяйственные пристройки.

Просторный внутренний двор, аккуратно убранный и посыпанный мелкой щебенкой, чтобы избежать грязи во время осенней распутицы, заканчивался у распахнутых в это время дня ворот. Откуда-то доносились звонкие девичьи голоса. Шаная несмело сошла с крыльца. Она предполагала, что вряд ли матушка Серафия будет рада, случайно увидев ее тут. Но любопытство в конце концов преодолело нежелание вступать в открытый конфликт с настоятельницей.

— Взгляну лишь одним глазком, — шепотом уведомила Шаная щенка, который уже принялся охотиться за голубями. — Интересно, куда весь народ днем тут исчезает?

Дымок проигнорировал высказывание хозяйки. Лишь досадливо дернул ухом, мол, не мешай и делай что знаешь!

Шаная быстрым шагом пересекла открытое пространство перед воротами, воровато оглядываясь по сторонам и в любой момент ожидая строгого окрика. Не то чтобы она испугалась грозных речей Серафии, однако считала, что не стоит с ней ссориться. Нет, принцесса никогда бы не позволила, чтобы та подняла на нее руку, скорее, прибегла бы к помощи теней, неминуемо выдав тем самым свои удивительные и пугающие способности. А это означало крупные проблемы для нее. Крупные и крайне нежелательные. Без лишней необходимости лезть на рожон все же не хотелось.

Девочка остановилась около ворот, с сомнением покосилась на двери спального корпуса, но никто не бежал ей наперерез с криком немедленно остановиться. Поэтому она рискнула выйти и отправиться по направлению к голосам, которые раздавались теперь заметно громче.

Огороды, принадлежащие монастырю, располагались чуть ниже по дороге. Шаная миновала несколько поворотов и замерла, надежно скрытая тенью деревьев, уже тронутых первыми несмелыми красками осени.

На грядках суетилось около десятка совсем еще молоденьких девушек. Одетые в темно-серые платья послушниц, они весело перекрикивались, сноровисто убирая урожай моркови. Чуть поодаль, под тенью одинокого раскидистого дуба, дремала их наставница. Лишь изредка, когда голоса девушек становились совсем уж громкими, женщина приподнимала веки и глухо недовольно ворчала, призывая на их головы гнев Серафии.

— Смотрите, дошалитесь у меня, — в очередной раз грозно прикрикнула наставница, когда одна из ее воспитанниц в шутку погналась за подружкой, перепрыгивая через грядки. — Увидит матушка-настоятельница — мигом соленого кнута получите. Опять потом неделю сидеть не сможете.

Девушки моментально вернулись к работе, и Шаная заметила, как их передернуло от этой угрозы.

Принцесса нахмурилась. Снова упоминание о телесных наказаниях! Похоже, чутье ее не обмануло: Серафия, которая сначала показалась ей очень милой и обходительной женщиной, достаточно часто давала волю рукам.

— Не нравится мне это, — прошептала Шаная. Обернулась, выискивая Дымка и собираясь поделиться с ним своими опасениями, но щенок остался в монастырском дворе, увлеченный охотой на голубей.

Девочка досадливо качнула головой. Вот ведь негодник! Ну да ладно, пока его шалости не выходят за пределы дозволенного — пусть себе резвится. Потом развернулась и медленно побрела к монастырю.

Денек сегодня выдался просто замечательный. По обе стороны дороги стояли высокие клены с позолоченными осенью кронами. Резные листья шуршали под ногами Шанаи. Она сама не заметила, как сошла под сень леса, занятая невеселыми раздумьями. Где-то неподалеку послышалось приглушенное журчание воды.

— Ничего страшного, — прошептала себе под нос девочка, опасливо обернувшись на близкую громаду монастырской стены. — Нинель будут делать массаж около часа. Я только разведаю все вокруг.

Прозрачный воздух, напоенный ароматами отцветающих поздних цветов и прелых листьев, опьянял. Шаная быстро вышла к роднику, от которого брал начало быстрый веселый ручей. Вода прыгала по камням, дробилась, рождая на перекатах радугу. Девочка умылась, долго пила, пока от холода не заломило зубы. Потом принялась собирать букет, намереваясь порадовать им Нинель. Наткнулась на кроличью нору и долго выслеживала ее обитателей, спрятавшись за черной гнилой корягой. Шаная наслаждалась краткими глотками свободы, которая дурманила голову лучше молодого вина. В последние недели она постоянно была под надзором. К тому же гнетущая атмосфера монастыря действовала на нее не лучшим образом. Ей совершенно не хотелось возвращаться под его крышу. Было такое чувство, будто там что-то мешало ей дышать, железным обручем сдавливало виски. А тут… Тут она впервые за очень долгое время почувствовала себя абсолютно счастливой.