Даниил Аксенов - Технократ

Король только что вспомнил, как великий ишиб говорил, что настоящий Нерман похож на родственниц по материнской линии. А ведь его бабушка была младшей принцессой Фегрида, правда, без аба, но зато состояла в близком родстве с династией Уларата. Поэтому что получается? У Олеана есть не только странные животные, но и некто, в ком можно при желании узнать отпрыска правящих династий нескольких государств. И этого отпрыска по тайной причине прячут от всех! Конечно, не факт, что Нерман на кого-то там похож, кроме самого себя, но если сообщить, что Олеан скрывает неизвестного ишиба императорской крови, то Аретт тут же сделает стойку (или Михаил ничего не понимает в психологии монархов). А животные только усилят эффект.

А потом уже дело техники — важно убрать Нермана раньше, чем до него доберется императрица. И это будет сделать гораздо легче, если Михаил окажется на свободе. Игра на грани фола, но обстановка благоприятствовала. С одной стороны — война между империями, с другой — сопротивление Олеана местным властям… Возможно, небольшой рейд с фегридскими имис решит проблему. Нерман в любом случае жить не должен.

Но в тот самый момент, когда Михаил был уже готов открыть рот, чтобы заключить сделку и поведать о коварных замыслах Олеана, а потом, если надо, усилить речь вероятным претендентом на уларатский престол, кое-что произошло.

Слуга, несший поднос с небольшими сладкими булочками, неожиданно споткнулся прямо около императрицы, и одна из булочек влетела в серебряный кубок Михаила, наполненный вином. Все произошло так быстро, что ишибы, сидящие за столом, ничего не успели сделать.

Советник Релест тут же вскочил со своего места.

— Глубоко извиняюсь, твое величество! Это вина моих людей, а значит, и моя вина. Я сейчас же распоряжусь, чтобы новый кубок был доставлен, а слуга понес наказание.

Слуга, молодой темноволосый парень, выглядел ошарашенным. Он не мог понять, как это все произошло. Но советник взял его твердой рукой за плечо и, не обращая внимания на слова Михаила о том, что все в порядке, одежда почти не испачкалась и не стоит беспокоиться, потащил за дверь. Толпа придворных, стоящих около двери, всколыхнулась.

— Тагга всегда уделяет порядку повышенное внимание, — пояснила императрица. — Впрочем, случай действительно неприятный. Возьми мой кубок, твое величество. Это — компенсация за произошедшее.

Аретт демонстративно подала кубок той стороной, которой касались ее губы. Михаил понял по взглядам окружающих, что этот жест — показатель того, что он находится в фаворе. Таким нельзя пренебрегать, хотя король не испытывал никакого желания пить из одной посуды с практически незнакомой, пусть и привлекательной, женщиной.

Михаил слегка замешкался, поэтому позволил стремительно подбежавшей прислуге поставить новый кубок перед ним. Императрица все еще держала свой в вытянутой руке и ласково улыбалась. Делать было нечего. Король принял посуду Аретт, взял свой новый кубок и протянул ей. Обмен совершился.

Советник вернулся к столу в момент, когда слуга наливал вино императрице из кувшина, но садиться не спешил. Вместо этого он опять выступил с пространной извиняющейся речью, но Аретт решительным жестом остановила его и поднесла кубок к губам, подавая пример Михаилу. Королю ничего не оставалось делать, как отхлебнуть вино. Так же поступила и радушная хозяйка.

Не прошло и нескольких секунд, как Михаил понял, что, увы, ему не удастся больше поговорить с императрицей «о том о сем». Да и вообще вряд ли у кого-нибудь получится это сделать. Красивое и ухоженное лицо Аретт исказилось, приобрело красно-синюшный оттенок, императрица, абсолютная владычица огромной территории и бесценных шахт, захрипела и упала на пол.

Король не стал паниковать, в отличие от остальных. Не стал он и оказывать помощь, понимая, что ему тут никто этого не позволит. В его голову в этот момент пришла дурацкая мысль. Что вот он — путь власти. Нужно с юных лет карабкаться на вершину, расталкивая всех на своем пути, притворяясь неизвестно кем, развивая актерский талант, обманывая, принуждая, интригуя, чтобы закончить свою жизнь на полу дворца провинциального города. Помогли ли императрице ее тщательно выверенные жесты? Ее притворство? Ее властолюбие? Ее железная воля? Ее любовь к великим ишибам знатного происхождения? Нет… Ничто не спасло Аретт. Михаил подумал и о том, что нечто подобное ждет и его. Что трепыхания и попытки удержать власть не над империей, а над небольшой страной могут закончиться так же. Кто-нибудь убьет его, соратники перегрызутся, Анелия, ее брат и остатки эльфов будут уничтожены… вот так и завершится славное правление лже-Нермана.

От нерадостных мыслей Михаила отвлек пронзительный вопль. Пока король сидел, погруженный в раздумья, ситуация резко изменилась. Все вскочили со своих мест, кто-то наклонился над телом императрицы, а советник Релест стоял неподалеку, указывая пальцем на пленника.

— Яд был не в вине, а на кубке! — кричал он. — Мы все пили это вино! А кубок ее величеству передал король Нерман! Смотрите, он даже не удивился! Взгляните на его аб! Это же чудовище! Хватайте его, пока он не сбежал! Или убейте!

Имис с характерным звуком вытащили мечи из ножен.

Глава 8

О пользе стен

Бегущий король не может нести с собой трон.

Когда дверь за учителем этикета захлопнулась, Илания вскочила со стула и нервно зашагала по комнате, периодически заглядывая в окно. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной. Отец заставил ее учиться, как девчонку! Причем учиться тому, что она и так отлично знала. Принцесса подозревала, что такой совет императору дал кто-то из приближенных, но зачем это им нужно, не могла взять в толк. Ведь, в самом деле, не защищают же они Анелию?!

Илания около получаса металась по комнате, как свежепойманный тигр по клетке. Император запретил ей покидать покои в течение двух дней. Однако насчет посетителей ничего не было сказано. Поэтому когда через полчаса прибыл молодой имис, его тут же приняли.

Тагга зашел в комнату принцессы и застал картину благородной скорби. Илания склонилась над вышиванием, ее вид был спокоен, печален и величественен.

— Тагга, тебе нравится рисунок? — тихим голосом спросила принцесса, показывая красного оленя на белом фоне, вышитого накануне ее служанкой. — Я тружусь над ним с самого утра.

— Твое высочество, он прекрасен! — Рисунок был и в самом деле недурен, но тагга с таким же пылом похвалил бы и нечто отвратительное.

— Похоже, это — мой удел, — горестно вздохнула принцесса, поправляя полупрозрачный розовый верх платья. — Выйду замуж за какого-нибудь принца или короля, буду проводить дни за домашними заботами и вышивкой. Все идет к тому. И я согласна, конечно, на спокойную жизнь, но, милый тагга, как говорится, до спокойной жизни нужно еще дожить…