Маргит Сандему - Женщина с берега

Положив ее на спину, он наклонился над ней, глядя ей в глаза.

Сердце Кайсы отчаянно билось, она смотрела в его глаза, словно он был удавом, а она — птенцом.

— Ты не сказала мне, как ты относишься ко мне, Кайса, — прошептал он. — Я пришел и ворвался в твою жизнь, а ты просто терпишь все это?

— Терплю? — возмутилась она. — Ты думаешь, я позволила бы господину Дидерику сделать нечто подобное? Я всегда мечтала о человеке, которому я позволила бы все, но теперь я понимаю, что этим человеком может быть не каждый. Им может быть только совершенно особенный, который… который может…

— Ну, говори, что ты хочешь сказать! Отвернувшись, она сказала:

— Который может погасить мою пламенную тоску, разорвать тенеты одиночества, который удовлетворит все мои потребности, многочисленные и разнообразные. Таким человеком не может быть первый встречный.

— А я могу, как ты думаешь? Ей не хотелось отвечать.

— Кайса, ты же знаешь, что ты для меня дороже жизни. Ответь мне: я могу быть таким человеком?

Она кивнула, ужасно смутившись.

И тогда он поцеловал ее. Это был долгий, чувственный поцелуй.

Затаив дыханье, Кайса сказала:

— И все-таки меня неотступно преследует один и тот же сон…

— Меня тоже… — испуганно сказал Хавгрим. — Но пойдем поможем остальным, они еще не упаковали вещи!

Они быстро встали, глядя друг на друга новыми глазами. И внезапно они оба рассмеялись. Прежде чем подойти к остальным, они обнялись.

Но в их помощи никто не нуждался, каждый без труда мог справиться сам.

— Мне хотелось бы взглянуть на озеро, — сказал Хавгрим, видя, что им больше нечего делать.

— А стоит ли… — неохотно ответила Кайса.

— Господин Натан рассказывал о какой-то находке, — сказал он. — О старинном изображении божества.

Наморщив лоб, Кайса сказала:

— Хотелось бы взглянуть.

Взявшись за руки, они направились через лес.

— Я рада, что ты не стал мстить господину Дидерику, — сказала она.

— Это не моя месть, — ответил он. — Это не моя родовая вражда.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мой отец был приверженцем этого, — ответил Хавгрим, перешагивая через обнаженные корни деревьев. Лес был густым и темным, солнечные лучи не проникали на тропинку. — Ты же знаешь, мой отец был последним представителем своего рода. А детей у него не было. Поэтому он взял меня к себе. Собственно говоря, ему досталась девочка, но он решил, что женщина не годится в мстители. Поэтому он тайно поменял меня с моей сестрой. Он сказал мне об этом на смертном одре. Он сказал также, что я, возможно, был из состоятельной семьи, потому что я был хорошо одет, когда он нашел нас на обочине дороги. Наша мать была убита бандитами.

— Какой ужас, — произнесла в страхе Кайса».

«Вот! Вот мы и дошли до этого места!» — с триумфом подумал Андре.

«Они были правы, Ванья и Бенедикта!»

Теперь уже не было никаких сомнений. Хавгрим был Кристером Грипом, пропавшим без вести — потомком Людей Льда! И не случайно Петра родила уродливого ребенка, имевшего характерный признак меченого из рода Людей Льда — ужасно широкие, острые плечи. Но все это по-прежнему не имело под собой никаких доказательств.

И ему нужно было найти эти доказательства. И еще важнее: он должен был найти потомков Хавгрима, если только они были. Ведь ветвь Петры вымерла… Нет это было не так! У Петры был еще один ребенок. Мили.

Но могли быть также и другие, потомки более поздних поколений, происходивших от Кристера-Хавгрима. И долгом Андре было найти их… И чтобы найти их, ему предстоял только один путь: в Эльвдален.

Но как же ему осуществить эту затею? Бензин был таким дорогим, и он рассчитывал только на поездку в Трондхейм и обратно.

Вот незадача!

Он принялся в растерянности читать последние странички рукописи.

«Они подошли к маленькому, черному лесному озерцу.

— Смотри, — сказала Кайса. — Кто-то был здесь и разворошил курган.

— Должно быть, это и есть изображение божества, Фрея, — сказал Хавгрим. Они подошли ближе.

— Какой он отвратительный, — сказала Кайса.

— Это всего лишь скульптура, — успокоил он ее. — Но в давние времена люди верили в могущество этого бога. Знаешь, не нравится мне это место, — добавил он, оглядываясь по сторонам. — Кажется, что кто-то притаился и ждет…

Кайса рассеянно подняла один из осколков скульптуры.

Не задумываясь, Хавгрим воскликнул:

— Не прикасался к ним! Господин Натан сказал, что они подверглись проклятию. Это очень опасно!

Она тут же бросила на землю кусок дерева и испуганно уставилась на него.

А он, как бы оправдываясь, сказал:

— Разумеется, это всего лишь предрассудки. Просто на меня подействовала гнетущая атмосфера вокруг. Извини!

Кайса неохотно призналась:

— Сегодня здесь и в самом деле неприятно. Ты совершенно прав, кажется, что кто-то затаился здесь в ожидании… Но чего же здесь можно ожидать?

— Я не знаю… — неохотно ответил Хавгрим. — Лучше, уйдем отсюда!

И, уходя, они услышали позади шорох и увидели, как три гагары сели на воду.

— Они здесь живут, — сказала Кайса.

Хавгрим ничего не сказал. Он думал о птицах и их жалобных криках.

Наконец все были готовы тронуться в путь вместе с Дидериком и священником, которым тоже нужно было на север. Все знали, что господину Натану так и не удалось укротить Бритту, судя по тем ледяным взглядам, которыми они обменивались.

— Как я рад, что покидаю это Богом забытое место, — со своей обычной непримиримостью сказал священник.

Отец Кьерстин умоляюще произнес:

— Мы уже много раз просили вас… Не могли бы вы быть так любезны благословить нашу любимую деревню и, в особенности, лесное озеро? Мы знаем, что ничего дурного здесь больше не происходит, но нам известно также, что многие девочки обрели там свою могилу. Им никогда не вкусить благодати Божьей. Вы согласны, господин Натан?

Священник поджал губы и произнес:

— Стану я осквернять слово Божье, адресуя его этому исчадию язычества? Никогда в жизни! Пусть это место остается проклятым!

Господин Натан ни за что не признался бы в том, что боится этого озера и поскорее хочет убраться из деревни.

— Но ведь девственницы были невинны, — попытался снова уговорить его крестьянин.

— Невинные? Разве они не были язычницами? Разве не вожделели они к похотливым мужчинам?

— Тогда благословите деревню.

— Была бы у меня власть, я бы сжег дотла это омерзительное место. И это было бы богоугодным делом! И даже у вас, живущих здесь теперь, я не нахожу должной богобоязненности. А теперь прощайте! Я говорил вам о ваших грехах, но вы не захотели прислушиваться к моим словам, тупоголовые упрямцы!