Константин Храбрых - Маска Смерти. Книга 1. Часть 1. Печать Змеи

Раздался звон колокола, извещавшего начало занятий.

— Итак, разобрались по парам и разбираем учебное оружие. Для начала посмотрим, чего вы стоите.

Учебным оружием оказался деревянный клинок с высеченными на нем рунами. Клинок был намного тяжелее, чем должен был быть, словно из стали…

— Можете не бояться, на всем инвентаре чары утяжеления и твердости, так что не сломаете.

— А для чего утяжеление? — удивленно спросила светлая эльфийка, брезгливо рассматривая деревянную поделку.

— Для того чтобы плохие дяди во время нападения не отсекли голову одной светлорожденной, привыкшей биться деревянным мечом, не соответствовавшему по весу стальному.

Привыкая к весу тяжелого «спортивного инвентаря», я встал в стойку. Олес, встав напротив, принял слегка расслабленное положение, держа оружие перпендикулярно полу.

Должен признаться, что фехтовать мечом могу только на начальном уровне, ибо наш род не особо жалует мечи, шпаги, рапиры и прочее, наш удел древковое оружие.

Во-вторых, как я уже упоминал, мы не отбираем жизнь, мы только защищаем свою и проводим души в их последний путь.

В-третьих, лишивший жизни может быть изгнан из рода в мир смертных, обреченный на вечное скитание. Печати, лишая нас обычных возможностей, оставляли самый минимум. Мы не умираем в прямом смысле, это как проклятие, вечно скитаться до страшного суда над смертными. Но были и те, кто остался жить смертной жизнью.

— Боже, что за стойка! Адепт, вы не балетная дама и не актер в театре, ибо мне и так хватает ежедневного цирка.

Оглянувшись, понял, что ушел в раздумья и не заметил, что большинство пар сидели на полу и потирали ушибы. Аспирантка, в очередной раз сделав танцевальный отход, скользнула кончиком меча по горлу оппонента, и на пол упало тело без сознания. Скорее всего, удар приходился на сонную артерию. Но тут уже возникает опасность переборщить с силой удара.

— Мириам, будь добра, покажи этому молодому человеку на его ошибки, а я посмотрю.

— Хорошо, лер ан'Торр.

В следующий миг мне пришлось сместиться влево на пол — ладони, пропуская клинок аспирантки вдоль тела, одновременно обозначив удар рукоятью в висок девушки.

— Браво, Мириам! Тебя вырубили, и рота солдат сейчас развлекается над твоим телом, — усмехнулся ан'Торр. — Еще!

Больше она не старалась атаковать в лоб, планомерно покрывая мои руки и плечи, не говоря уже об остальном теле, синяками. Проигрывать было нельзя, ибо проиграть девушке — значит упасть в глазах остальных (страница 28 пункт 87).

Плюнув, я развернул лезвие деревянного меча плоскостью и, пропустив очередной тычок, перехватил кисть аспирантки с зажатой в ней мечем, после чего несильно ткнул в солнечное сплетение рукоятью меча.

Итог — у меня в руках два деревянных клинка, тьма ушибов по всему телу, и недовольно-насупленный вид поднимающейся на ноги аспирантки.

— Неплохо, но в реальном бою вы были бы уже мертвы.

— В реальном бою я не стал бы использовать столь неудобное для меня оружие.

Гор-ран ан'Торр удивленно приподнял брови:

— И какое же оружие предпочитаете? — в его голосе сквозила ирония.

— Любое из древковых.

Удар колокола известил об окончании занятия.

— Что ж, в следующий раз проверим ваше умение, ибо Мириам явно жаждет реванша.

Я изобразил вежливый поклон и произнес:

— Буду рад, и спасибо за урок.

Олес подошел и радостно хлопнул меня по плечу, тут же отдавшееся вспышкой боли. Увидев мое выражение лица, он шутливо заслонился раскрытыми ладонями.

— Прости, друг, не хотел.

— Ладно, пошли в двенадцатый зал полигона?

— Ага.

Глава 7

Я сидел в библиотеке и отрабатывал назначенное наказание за невежливое отношение к преподавателю. Самое интересное, что помимо меня был наказан практически весь поток. Кому-то влетело больше, кому-то меньше, не в этом суть.

Преподаватель темной кафедры поочередно поднимал всех учеников, обзывая бездарностью, расписывал все их недостатки в знаниях.

Он пришел подменить на занятие лорда де Гракхоль, который по каким-то причинам был занят на факультете, и стал проверять знание теории. Видимо, воспитанное во мне чувство достоверности прочитанного было настолько сильным, что я вступил в спор с преподавателем, который, как оказалось, был не согласен с изученным мной материалом и достоверностью источника. И мой довод, что учебник был издан их факультетом, только привел его в ярость. Минус двенадцать баллов, и неделя отработки в библиотеке.

Призрак библиотекаря шарахался от меня, как от прокаженного, он-то видел, кто я есть.

За библиотеку мне реально стало обидно. В ТАКОМ состоянии содержать библиотеку с сотнями редчайших фолиантов? Видимо, директор академии просто списал ее к какой-то кафедре, скорее всего темной, и та поставила призрака, который не пьет, не спит и денег не просит.

Выручили меня никто иные, как домовые, направленные бригадиром. Пришлось на сутки закрыть библиотеку. К концу дня помещение читального зала было отремонтировано, светильники были заменены, столы обновлены до состояния, когда были только-только выструганы и покрыты лаком.

Со стеллажей исчезла паутина, я заметил, как запасливые домовые выносили собранных в банки пауков и выкатывали толстенные бобины паутинного шелка. К вечеру примчался какой-то преподаватель из числа верхушки академии и с гневными криками пытался наехать: «Почему библиотека закрыта и адепты не могут получить литературу». Пройдясь по помещениям библиотеки, он в шоковом состоянии вернулся туда, откуда пришел, видимо такого порядка он не видел давно.

Наутро следующего дня призрак, которого я отловил, встречал всех за новой стойкой и выдавал книги так, как это полагалось, а не из рук вон плохо.

Кабинет директора академии был одним из тех мест, попадая куда, посетители часто забывали причину их визита. Кабинет был полон диковинных вещей и артефактов, разложенных на полках, в шкафах под заклинаниями сохранности или подвешенными в воздухе заклинаниями.

Директор читал и перечитывал еженедельно поступающие жалобы от преподавателей на тех или иных учеников и, наоборот, от сынков и дочерей богатых и знатных фамилий на преподавателей, оскорблявших их достоинство и честь рода.

В очередной раз скомкав очередной опус на три листа, он взял следующее письмо, в котором на одном единственном листе извещалось, что во время отработки таким-то — таким-то адептом был произведен полный ремонт библиотечных помещений и читального зала. А ниже приписка о поощрении данного адепта с пояснением, что он обучается как стипендиат.