Ольга Громыко - Профессия: ведьма

– Повелитель… там… вас… того…

– Кто меня того? – серьезно спросил Лён.

– Того… на совещание вызывают!

– Что, так срочно?

– Сказали, чтоб сразу шли, как я вам скажу.

– Иди, дитя, ты меня не видело.

Паренек уставился на Повелителя совиными глазами.

– Как это?

– Иди и скажи, что ты меня не нашел. Я скоро приду. Сам.

– Но я же нашел, – тупо сказало дитя.

Мы переглянулись и вздохнули, словно заговорщики-цареубийцы, на чье тайное вече случайно забрел юродивый.

– Хорошо, тогда иди домой… К Старейшинам можешь не заходить.

Мы немного помолчали, глядя на сверкающие пятки подростка, по-заячьи припустившего с горы.

– Так я им скажу, что вы идете! Мне не трудно! – Заорал он, оборачиваясь на бегу.

– Чтоб его… – буркнул Лён. – А я хотел тебе еще кое-что показать.

– Ничего, покажешь завтра с утра. Все равно скоро начнет смеркаться.

– Ах да, ты же не видишь в темноте.

– А ты?

– Лучше, чем днем. Глаза не так устают, да и слух обостряется. Так завтра с утра?

– С самого утра, – решительно подтвердила я.

Глава 11

«Самое утро» наступило в полчетвертого. Так рано я не вставала даже в детстве, собираясь на рыбалку со старшими братьями. Я долго не могла понять, чего от меня хочет склонившаяся над кроватью простоволосая вампирша в ночной рубашке и белых тапочках, и опрометчиво заявила: мол, делайте со мной, что хотите, но я не встану и накрыла голову подушкой. Лён, стоявший под распахнутым окном, предложил мне перебраться в гроб – дескать, там меня точно никто не побеспокоит, разве что шальной ведьмак.

– Кто? – живо заинтересовалась я, приподнимая край подушки над левым ухом.

– Сказочный персонаж. Специалист по гробоисканию и умерщвлению вампиров во время их непробудного дневного сна.

– Сказочный?

– Да, потому что мы не спим в гробах, тем более днем.

– По-моему, вы вообще не спите, – вздохнула я, откидывая одеяло. – Покажи мне день.

– А вон! – не смутился Лён.

На востоке небо чуть посветлело, звезды побледнели и месяц просвечивал насквозь, как тающая льдинка. Горизонт казался белой пуховой нитью. Мохнатая ночная бабочка тюкнулась в яблоневый ствол, сползла по нему локтя на полтора, ожесточенно работая лапками и крылышками, снова взлетела, описывая мертвые петли и нисходящие спирали, словно возвращалась с разгульного шабаша. Не хватало только пьяного пения, далеко разносящегося окрест в предрассветной тиши. Наконец бабочке удалось отыскать подходящую трещину в коре, где она и затаилась до вечера, уложив крылья серой шалью.

Я основательно протерла глаза и отбросила одеяло. Отступать было поздно, пришлось одеваться.

– Тут роса, – предупредил Лён, и я послушно зашнуровала сапоги.

За пуховую нить взялась мастерица-заря, восток покрылся бледно-золотистым кружевом, спугнувшим месяц и оттеснившим звезды на темную половину неба.

– Через четверть часа совсем рассветет, – пообещал Лён. – Может, позавтракаешь? Я подожду.

– Пока не хочется. А куда мы идем?

– Куда глаза глядят, – пожал плечами вампир. – Мне-то все равно, а для тебя везде отыщется что-нибудь интересное.

– Тогда на восток. Там светлее.

– Как скажешь.

Мы пошли по восточному кресту, но вскоре Лён свернул налево. Там виднелся дряхлый сарайчик – по всем приметам, для уединенного сидения. Я мгновение колебалась, стоит ли сопровождать Лёна дальше, но вампир без предупреждения взял меня под руку, тем самым не оставив выбора. Мы почти уткнулись в рассохшуюся дверцу, как вдруг воздух посвежел, сарайчик исчез и вокруг нас затрепетала жесткой листвой дубовая роща. Могучие деревья вели счет на десятилетия, давным-давно разменяв первую сотню. Основатель рощи – не дуб – дубище в пять моих обхватов, внушал благоговейный трепет. Узловатые корни замшелыми арками выглядывали из земли, истлевшая кора местами осыпалась, обнажив розоватый, отполированный ветрами ствол, рассеченный продольной трещиной. Облетевшая макушка казалась протянутой к небу рукой. На одном из голых «пальцев» сидел взъерошенный черный ворон. При виде меня он аж покачнулся от негодования, покрепче уцепился за ветку синеватыми лапами, хлопнул крыльями и зловеще, раскатисто каркнул. Робкие посвисты пробуждающихся дроздов мигом утихли.

– Кар! Кар-р! – надрывался ворон. – Кар-раул!

Крик черной птицы разносился по роще как по пустому храму. Стволы гулко перебрасывались эхом.

– …щи, – донесся до меня голос Лёна.

– Что?

Он повторил погромче:

– Старый хозяин рощи. Он гнездится на этом дубе с незапамятных времен – вон там, видишь, куча веток в развилке?

Вороны ассоциировались у меня прежде всего с неубранными полями сражений, а сами вороны использовали оные как скатерть-самобранку, поэтому я облегченно вздохнула, когда ворон умолк на полукарре, сжался, подпрыгнул и грузно, шумно взлетел, задевая ветки жесткими перьями.

Дубравное разнотравье радовало глаз. Круглые листья белого шилоцвета, отличного кровезапирающего средства, поблескивали в тени, как темно-зеленые монетки. Между ними покачивались тонконогие голубые колокольчики, рыжие звездочки прасклета, седые гривки плакун-травы, а на солнечных полянках золотились мелкие трехлепестковые цветочки, собранные в короткие колоски.

– Камелинка дубравная. В просторечии – «женская верность», – щегольнула я знанием травоведения, срывая сухонький стебелек. Половина цветков тут же осыпалась, обнажив острые ноготки пестиков. – Вообще-то она отцветает. Лён, а правда, что в Догеве есть Ведьмин Круг?

– Не самый мощный.

– Но хоть парочку демонов можно вызвать?

– Вряд ли. Он… скажем так, не демонический.

– А ты пробовал?

– Знаю, как это делается, – уклончиво ответил мой спутник.

Я оживилась:

– Слушай, а ваш монстр не мог вырваться из Круга?

– С каких это пор он стал нашим? – сдвинул брови вампир. – А насчет Круга – исключено. Он находится в неактивном состоянии около сотни лет, и, даже захоти я совершить обряд, не хватает одного из тринадцати камней.

Ведьмиными Кругами в просторечии назывались туннели в иные миры. Скорее даже не туннели, а слабые места в перемычках между измерениями, продолбить которые не составляло труда даже мне, не говоря уж о более опытных магах. Оставалось лишь раздобыть тринадцать камней да изловить молоденькую девственницу для жертвоприношения (на худой конец заменить ее курицей).

Официально зарегистрированных Ведьминых Кругов в одной Белории насчитывалось пятнадцать штук, из них только один – действующий. В число тринадцати камней входил алмаз на сто каратов, его-то отсутствие и мешало активировать все Круги. Прочие камни – изумруд, сапфир, рубин, аметист, бирюза, горный хрусталь, прозрачный агат, дымчатый и золотистый топазы, опал, сине-бело-зеленый кошачий глаз и аквамарин – были распространены повсеместно, при нынешнем положении на рынке камней обзавестись ими не составляло труда. А вот подходящих по размеру и огранке алмазов насчитывался едва ли десяток, и за каждый из них можно было построить замок, нанять войско и обзавестись гаремом на сорок персон. Чуть ниже котировались изумруды и рубины; тем не менее ими располагала половина чернокнижников.