Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор

Мы зашагали по утоптанной дорожке, обгоняя бредущих от супермаркета женщин с сумками. Как странно, супермаркеты у нас появились, совсем как настоящие. А вот походка у людей осталась прежней, словно они только что отстояли часовую очередь за синими куриными трупиками…

— Далеко? — спросил я.

— Было бы далеко, взяли бы машину.

— А что наш сексуальный гигант? Не справился?

— Игнат старался, — только и ответил Илья.

Почему-то я испытал короткое и мстительное удовольствие, будто провал красавца Игната был в моих интересах. Обычно, если требовало задание, он оказывался в чужой постели через час-другой после получения задания.

— Шеф объявил готовность к эвакуации, — вдруг сказал Илья.

— Что?

— Полная готовность. Если воронка не стабилизируется, то Иные покидают Москву.

Он шел впереди, и я не мог заглянуть в глаза.

Но зачем бы Илье врать…

— А воронка по-прежнему… — начал я. И замолчал. Я увидел.

Впереди, над унылой девятиэтажкой, на фоне темного снежного неба, медленно вращался черный смерч. Его уже нельзя было назвать воронкой или вихрем.

Именно смерч.

Он тянулся не из этого здания, а из следующего, еще скрытого. И учитывая угол темного конуса — смерч шел почти от самой земли.

— Дьявол… — прошептал я.

— Не накликай! — оборвал Илья. — Вполне пролезет.

— В ней метров тридцать…

— Тридцать два. И продолжает расти.

Я торопливо посмотрел на свое плечо — и увидел Ольгу.

Она вышла из сумрака.

Вы когда-нибудь видели испуганную птицу? Испуганную по-человечьи?

Сова казалась взъерошенной. Неужели перья могут вставать дыбом? Глаза горели желто-оранжевым, янтарным огнем.

Моя несчастная куртка была изодрана на плече в мелкую лапшу, а когти все скребли и скребли, будто намеревались добраться до тела.

— Ольга!

Илья обернулся, кивнул:

— Вот-вот… Шеф говорит, что в Хиросиме воронка была ниже.

Сова взмахнула крыльями, взмыла в воздух — беззвучно, плавно.

За спиной вскрикнула женщина — я обернулся, увидел растерянное лицо, изумленные глаза, провожающие птицу.

— Ворона летит, — негромко, вполоборота глянув на женщину, сообщил Илья.

Реакция у него была куда быстрее моей.

Через миг случайная свидетельница уже обогнала нас, что-то недовольно ворча об узкой тропинке, и любителях заслонять дорогу.

— Быстро растет? — кивнув на смерч, спросил я.

— Рывками. Но сейчас идет стабилизация. Шеф вовремя отозвал Игната. Пошли…

Сова, по широкому кругу обогнув смерч, снизилась и полетела над нами. Какое-то самообладание Ольга сохранила, но неосторожный выход из сумрака явно показывал ее растерянность.

— А что он натворил?

— Да ничего… кроме излишней самоуверенности. Завязал знакомство. Стал форсировать, и добился роста воронки… да еще какого роста.

— Не понимаю, — растерянно сказал я. — Такой рост может идти при энергичном подпитывании со стороны мага, вызвавшего инферно…

— О чем и речь. Кто-то отследил Игната, и подбросил в топку уголька. Сюда…

Мы вошли в подъезд того здания, что заслоняло нас от вихря.

Сова в последний миг влетела следом.

Я недоуменно посмотрел на Илью, но спрашивать ничего не стал. Впрочем, тут же стало ясно, зачем мы здесь.

На первом этаже, в одной из квартир, был развернут оперативный штаб. Могучая стальная дверь, в человеческом мире прочно закрытая, в сумраке была распахнута настежь. Илья не останавливаясь нырнул в сумрак и прошел, я несколько секунд провозился, поднимая свою тень, и последовал за ним.

Большая квартира — комнаты четыре, все очень уютно. При этом — шумно, жарко и накурено.

Здесь было больше двадцати Иных. И оперативники, и мы, конторские крысы. На мой приход даже внимания не обратили, на Ольгу поглядывали.

Я понял, что старые работники Дозора ее знают, но никто даже не попытался поздороваться или улыбнуться белой сове.

Что же ты натворила?

— В спальню, шеф там, — бросил Илья, сам сворачивая на кухню.

На кухне гремели бокалами. Может быть пили чай, а может быть и чего покрепче. Бросив беглый взгляд, я убедился, что прав. Игната отпаивали коньяком. Наш сексуальный террорист выглядел совершенно убитым и раздавленным, на его долю давно не доставалось таких неудач.

Я прошел дальше, толкнул первую попавшуюся дверь, заглянул.

Это была детская. На маленькой кровати спал ребенок лет пяти, на ковре рядом — его родители и девочка-подросток.

Все понятно.

Хозяев квартиры погрузили в сладкий и здоровый сон, чтобы не мешались под ногами.

Можно было развернуть весь штаб в сумеречном пространстве, но к чему зря тратить силы?

Меня похлопали по плечу. Я обернулся — это оказался Семен.

— Шеф — там, — коротко сообщил он. — Давай…

Похоже, все в курсе, что меня ждут.

Я вошел в другую комнату и на миг оторопел.

Нет ничего нелепее, чем оперативный штаб Ночного Дозора, развернутый в жилой квартире.

Над туалетным столиком, обильно заставленным косметикой и заваленным бижутерией, висел магический шар средних размеров. Шар транслировал вид на вихрь сверху. Рядом на пуфике сидела Лена, наш лучший оператор, молчаливая и сосредоточенная. Глаза у нее были закрыты, но при моем появлении она чуть приподняла руку в приветствии.

Ладно, это дело обычное.

Оператор шара видит пространство в комплексе, от него невозможно укрыться.

На кровати, обложившись подушками, полулежал шеф. Был он в пестром халате, мягких восточных туфлях и тюбетейке.

Сладкий дымок переносного кальяна наполнял помещение. Белая сова сидела перед ним, судя по всему они общались невербально.

Тоже нормальное дело.

В минуты особого напряжения шеф всегда обращается к привычкам, перенятым в Средней Азии. Он там работал на рубеже девятнадцатого-двадцатого века, маскируясь вначале под муфтия, потом — под предводителя басмачей, затем — под красного комиссара, а под конец — лет десять прослужил секретарем райкома.

У окна стояли Данила и Фарид. Даже моих способностей хватало, чтобы заметить пурпурное мерцание магических жезлов, спрятанных в рукавах.

Вполне заурядная раскладка.

Без охраны в такие минуты штаб не оставляют. Данила и Фарид бойцы не самые сильные, но опытные, а это зачастую куда важнее грубой силы.

Но вот как относиться к еще одному Иному, находящемуся в комнате?

Он сидел в уголке, на корточках, скромно и незаметно.

Худой как щепка, щеки впалые, черные волосы коротко, по-военному пострижены, глаза большие, печальные. Возраст совсем непонятен, может тридцать лет, а может и триста.