КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ. ТОМ II - Роберт Ирвин Говард
На губах говорившего появилась ледяная улыбка.
— Дадим обет. Поклянемся клятвой, которая не может быть нарушена, — Клятвой Клинка и Пламени! О, я, конечно, верю вам. И все же будет лучше, если у нас появится уверенность друг в друге. Я заметил, что иные из нас дрогнули.
— Тебе легко говорить, Ардион, — прервал его толстый коротышка. — В любом случае ты лишь отверженный изгнанник, за голову которого назначена награда. Выиграть ты можешь все, а терять тебе нечего. В то время, как нам...
— Есть что терять, но зато выиграть вы можете куда больше, — ответил отверженный невозмутимо. — Вы призвали меня из моего горного убежища, дабы помочь вам свергнуть царя. Я обдумал замыслы, расставил силки, наживил приманку и готов прикончить добычу. Но я должен быть уверен в вашей поддержке. Поклянетесь ли вы?
— Кончайте с этими глупостями! — воскликнул человек с безумными глазами. — Да, мы принесем клятву на рассвете, а вечером свергаем царя! «О, громы колесниц и шелест крыл стервятников!»
— Побереги свои песни для другого раза, Ридондо, — рассмеялся Ардион. — Время для клинков, а не для стихов.
— Мои песни — что гвозди для царского гроба! — воскликнул певец, взмахнув длинным тонким кинжалом. -Слуги, принесите сюда свечу! Я первым принесу клятву!
Молчаливый и угрюмый раб принес длинную тонкую восковую свечу, и Ридондо проколол себе запястье так, что пошла кровь. Один за другим остальные четверо последовали его примеру, держа свои порезанные запястья так, чтобы кровь не капала с них. Затем, соединив руки кругом над зажженной свечой, они повернули их так, чтобы кровь начала капать на пламя. Пока свеча шипела и трещала, они повторяли слова клятвы:
— Я, Ардион, безземельный, клянусь хранить нашу тайну я молчать о ней. И клятва эта нерушима.
— И я, Ридондо, первый придворный певец Валузии! — вскричал певец.
— И я, Дукалон, господин Комахары, — сказал карлик.
— И я, Энарос, военачальник Черного Легиона, — прогремел великан,
— И я, Каанууб, владелец Блаала, — заключил тоястый коротышка слегка дрожащим фальцетом.
Свеча зашипела ж погасла, залитая падавшими иа нее рубиновыми каплями.
— Вот так угаснет жизнь нашего врага, — промолвил Ардион, отпуская руки своих сообщников. Он глядел ва них с тщательно скрываемым презрением. Изгнанник знал, что можно нарушить любую клятву, даже «нерушимую». Но он знал также и то, что Каанууб, жому он доверял меньше «сего, был суеверен. Не было смысла пренебрегать любой предосторожностью, пусть даже столь мелкой, как эта.
— Завтра, — сказал Ардион резко, — или, точнее, сегодня, jtfo уже светает, Брул Убивающий Копьем, правая рука царя, отправляется в Грондар вместе с Ка-ну, посланником пиктов. Их сопровождает эскорт из пиктов и изрядное число Алых Убийц, царских телтраадггелей.
— Да, — сказал Дукалон с удовлетворением. — То был твой план, Ардион, но выполнил его я. У меня есть родственник, занимающий высокий пост в совете Грондара, и ему было нетрудно убедить царя Грондара потребовать присутствия Ка-ну. Ну и само собой, поскольку Кулл чтит Ка-ну превыше всех остальных, он дает ему соответствующее сопровождение.
Отверженный кивнул:
— Прекрасно. А мне наконец удалось с помощью Энароеа уговорить одного из начальников Алой Стражи. Этот человек уберет своих людей от царской опочивальни сегодня вечером, перед самой полуночью, под предлогом выяснения источника какого-нибудь подозрительного шума или чего-либо в этом роде. Всяких придворных тоже удалят. А мы будем ждать, мы пятеро и шестнадцать моих отчаянных головорезов, которых я призвал сюда с гор и которые сейчас скрываются в разных местах по всему городу: Двадцать один против одного...
Он рассмеялся. Энарос кивнул, Дукалон ухмыльнулся, Каанууб побледнел: Ридондо взмахнул кулаком и воскликнул звенящим голосом:
— Клянусь Валкой! Они: запомнят эту ночь, те, что бряцают золотыми струнами! Падение тирана, смерть деспота — какую песню я сложу!
В его глазах пылал дикий фанатизм, и- остальные поглядывали на него с сомнением, все, кроме Ардиона, опустившего голову, чтобы скрыть усмешку. Затем изгнанник внезапно поднялся со своего места:
— Довольно! Расходитесь по своим местам и ни словом, ни делом, ни взглядом не выдайте того, что у вас на уме. — Он задумчиво поглядел на Каанууба: — Владетель, твое бледное лицо, подведет тебя. Если ты встретишься с Куллом и он посмотрит тебе в глаза своими серыми льдинками; ты упадешь в обморок. Уезжай в свое деревенское имение и жди, пока мы не пошлем за тобой. Четверых для этого дела достаточно.
Каанууб чуть не рухнул or нежданной радости, что-то неразборчиво бормоча. Остальные кивнули отверженному и отбыли.
Ардион потянулся, словно огромный кот, и улыбнулся. Он позвал раба, и появился хмурый человек с шрамом на плече от. клейма, которым метят воров.
— Итак, завтра я появлюсь открыто, — промолвил Ардион, беря поднесенную ему чашу. — И дам народу Валузии возможность насытить свои глаза лицезрением моей особы. Уже целые месяцы с тех самых пор, когда Мятежная Четверка призвала меня с моих гор, я прячусь, подобно крысе. Живу под носом у моих врагов, таюсь от дневного света, пробираюсь по ночам, замаскированным, по темным улицам и еще более темным коридорам. И все же я добился того, что эти мятежные господа не смогли сделать. Работая через них и через других людей, многие из которых даже никогда не видели моего лица, я нашпиговал всю империю недовольством и подкупом. Деньгами я перетягивал чиновников на свою сторону, сеял раздоры между людьми - короче, я, оставаясь в тени, подготовил падение царя, ныне восседающего на троне в солнечном блеске славы. Ах, друг мои, я почти позабыл, что был государственным мужем до того, как стал изгнанником, пока Каанууб и Дукалон не послали за мной.
— Ты работаешь со странными сообщниками, — отозвался раб.
— Да, они слабые люди, но каждый из них силен в своем роде, — лениво протянул изгнанник. — Дукалон хитер, смел и нахален. У него есть родственники, занимающие высокие посты. Но он обнищал, и его разоренные поместья обременены долгами. Энарос — грубое животное. Он силен и храбр как лев, и пользуется определенным авторитетом у войска, но во всем остальном он бесполезен, потому что ему не хватает мозгов. Каанууб хитер в своей подлости и полон козней. В остальном же он — дурак и трус. Он скуп, хоть
