Кузнец из преисподней - Сертаков Виталий Владимирович
Двое на двое. Опытные бойцы и почти мальчишки. Бронза и сталь против гранита и железного дерева. Как и учил отец, Свен старался не подпускать врага на расстояние, достижимое для дубинки. Против железного дерева меч бы выдержал, но не выдержала бы рука. Эйрик крутился волчком, помогая другу, хотя и сам плевался кровью. Мери делали резкие выпады, кружили подле ослабевших рыцарей, точно стая мышей-кровососов. Старейшины кланов замерли на скалах, наблюдая за боем. Барабанщик лупил палицей по тугой коже единорога.
– Хэй, хэй, хэй! – голосили женщины. Мужчины, как и подобает разумным людям, молча грызли дурманные грибы.
Противник Свена вращал цепь по диагонали, сложив ее вдвое, и вдруг выпустил один конец. Утяжеленная шипастым шишаком, цепь пронеслась по воздуху и… ударила Эйрика в затылок.
Раскрашенный мери ухмыльнулся Свену в лицо. Сын вождя вскипел, словно ему нанесли оскорбление. Однако поединок велся честно, вор имел право атаковать кого хочет. Он атаковал Эйрика, который забылся и на минутку повернулся спиной. Свен ничего не сумел бы сделать, он находился с другой стороны. Эйрик упал на колени, но не сдался. Он вовремя подставил меч под удар второго наемника. Бронзовое лезвие погнулось, на землю полетели искры, но дубина не достигла цели. Из затылка юного рыцаря сочилась кровь.
Свен, закусив губу, кинулся вперед, его клинки превратились в два сверкающих колеса. Одним мечом он поймал и поддел меч врага. Тот был вынужден отдернуть левую руку, чтобы спасти оружие от захвата, но тут же получил сильнейший рубящий удар по предплечью правой руки.
Мери отскочил и зашипел, как злобный кот. Свен же последовал его примеру. Развернулся и пожертвовал одним из мечей – метнул его в горло сопернику Эйрика.
Тот как раз замахнулся дубиной для очередного удара. Меч Свена пробил горло мерзавца насквозь, тот упал навзничь, даже не вскрикнув.
Свен развернулся к своему врагу. Но седой мышеед повидал немало на своем веку. Он заглянул в бешеные глаза рыцаря и предпочел сдаться. Его правая рука все равно была сломана.
Ударил гонг.
К скамье вождей торопливо приблизился мужчина в меховой шапке гонца, с топором за плечами. Его ноги были сбиты в кровь, кожаные штаны порвались, на теле синели синяки и шрамы.
– Говори, – разрешил Читающий время. В дни состязаний он своей властью останавливал любые военные и торговые распри.
– Я бежал бегом от Ильмень-города, – хрипло доложил гонец. – Бежал бегом, три раза по целому дню. Меня послал старший заставы. Они все отбыли в счастливую страну богов…
– Кто убил наших сыновей? – привстал старый Олуф, славный рыцарь из рода Щуки.
– Русы притворились, что покорились нашей славе и доблести. Они отдали нам дюжину дочерей в счет старого долга, но отказались отдать семерых детей в счет долга на долг. Они убили славного Дага Длиннорукого, убили Рагнара из клана Червя и его младшего брата. Убили Хильду, прекрасную подругу Рагнара с младенчиком во чреве. Убили Роллона из клана Щуки и троих, кто были с ним…
Толпа, окружившая скамьи конунгов, ахнула. Мужчины стали потрясать оружием, женщины грозно заворчали. На некоторое время все забыли о состязаниях Взрослых. Рыцари были готовы ринуться в бой.
– Неужели эти смешные русы убили наших честных послов только потому, что не хотели платить долг? – изумился вождь Единорогов. – Эй, поднесите ему пива! А ты – расскажи подробно и внятно!
Гонец жадно выпил целый ковш, отдышался и снова заговорил:
– Славный Рагнар лишил жизни шестнадцать русов за то, что они посмели встать на его пути в воротах. Затем храбрый Роллон зачитал под часами Ильмень-города приказ о выплате долга. Их премерзкий волхв Богомил плюнул в храброго Роллона. Из плевка его родилась черная жаба, она укусила Роллона в губу, и он первый ушел в Валгал. Мерзкий Богомил заявил, что русы не станут больше платить долгов городу Тора. Он имел наглость сказать, что русы все заплатили год назад, и младенцев больше не дадут. Тогда вперед выступил достойный из достойнейших, Даг Длиннорукий. Он был вежлив и кроток с дикарями. Он напомнил им, что так заведено богами. Все города платили и будут платить долг доблестному рыцарству. Но подлые русы швырнули камень и ранили Дага Длиннорукого. Тогда он взял меч и убил сотню жалких дикарей. Тогда Рагнар и его младший брат взяли палицы и топоры и убили еще сотню дерзких неблагодарных тварей. Я был на смотровой башне, вместе со старшим заставы, только поэтому я не принял участия в бое… Тогда Даг Длиннорукий сбросил трупы врагов в реку, и щуки и налимы стали ему благодарны. А прозрачные воды озера стали мутными от крови. После этого светлые рыцари, вассалы Рагнара, имен которых я не знаю, стали вежливо и кротко увещевать глупых русов покориться и заплатить долг. Даже несмотря на подлое убийство рыцаря Роллона из клана Щуки, мы соглашались принять в долг семерых детей и еще десять девственниц и двадцать женщин. Но русы продолжали кидать стрелы и камни. Они убили всех троих из клана Щуки. Тогда гордая Хильда, супруга Рагнара, взяла в руки меч и убила еще два раза по десять дикарей. А раненый Даг зарубил еще сорок, пока его не проткнули сзади. Тогда старшина приказал мне бежать сюда, в город Тора… – Гонец горделиво приосанился, как будто это он лично совершил все описываемые подвиги.
Все присутствующие понимали, что число убитых врагов умножено, по крайней мере, на десять, но доблесть покойных никто не посмел оспаривать.
– Они совсем безумны, эти русы… – Магнус пожевал кончик бороды. – Сколько раз мы их покоряли и назначали им долг?
– Шесть раз, так сказано в табличках у подножия башни Тора, – быстро подтвердил кто-то из младших мастеров.
– И всякий раз они забывают, что их покорили!
– Мы пойдем и убьем всех, – грозно прорычал конунг клана Червя.
– Они сбежали и угнали скот, – огорчил всех гонец. – Их мерзкий волхв Богомил увел всех жителей в норы. Они наверняка отправят за подмогой, призовут грязных полян и прочих родичей…
По толпе прокатился недовольный рев.
– Это плохо, – помрачнел верховный Единорог. – Эти русы никогда не желают выйти и честно драться. Они вечно прячутся и нападают, как пиявки. В плохое время и в плохом месте…
Мужчины захохотали.
– Но это еще не все, – гонец приплясывал от возбуждения. – Возле Ильмень-города старшина видел чужих. Сверху.
– Что-о?… Что ты сказал, остолоп? – Конунги разом затихли. Сотни зрителей тоже разом замолчали, будто кто-то ненароком произнес проклятие Нижних вод. – Какие чужие? Как это сверху?!
– Чужие, сверху, – захлебываясь, повторил молодой Топор. – Они спустились на веревках по скале Трех горбов, это возле Ильмень-города. Вы помните это место? Там трещит камень и осыпается вниз. Они вылезли из трещины и спустились по горбу. Они пошли в Ильмень-город…
– Сколько их? – перебил Магнус.
– Их восемь или девять. Все взрослые мужчины. С ними два чудовища…
– Чудовища?
– Да, страшные чудовища. С клыками, зубами и чешуей. Похожие на собак, но не собаки. Они несут большие мешки. Еще у них много железа.
Читающий время дважды выразительно кашлянул и потряс серьгами из черепов щуки. Он безуспешно пытался вернуть общее внимание к состязаниям Взрослых.
– А может быть… это не чужие? – нерешительно спросил кто-то из жрецов. – Это могут быть потерявшиеся германцы. Или онежские чуды… Они часто бродят по нижним норам.
– Или вой из-за Алтайского хребта? Или волшебные волкодлаки, перекинувшиеся в людей?
– Они слепые, – злорадно хохотнул гонец. – Они ввосьмером несут два факела. Еще у них свет в закрытом пузыре. Они слепые. Но очень опасные.
– Но если они идут к Ильмень-городу от скалы Трех горбов… – Читающий время зашелестел очень тихим, вкрадчивым голосом, но его все услышали.
– Им не пройти! – первым догадался Магнус. – От Трех горбов не пройти! Там кладбище веталов! Там спят священные бесы! Их сожрут!
– А если не сожрут? – Конунг клана Щуки подергал себя за бороду. – А если эти слепые с факелами – и сами бесы?! Кто из вас может пройти через кладбище веталов? Верно, никто. Мы можем только носить им живых младенцев и молить Тора, чтобы проклятые спали вечным добрым сном…
