Наказание для вора (СИ) - Дарья Котова
— Уж убили бы их! — в сердцах воскликнул Реб. Он никогда не страдал милосердием, но считал, что безумцам не место в мире и их стоит отпускать, а не держать.
— Убивали, — криво и холодно ухмыльнулся Лен. — Только толку не было. Периодически сюда кто-нибудь из нищих или залетных забирается, ночку переждать или податься некуда. А наутро уже вот такой. Их туман с ума сводит, к нему близко нельзя подходить, полчаса-час и все, можешь прощаться с разумом.
— Ты пробовал? — не удержавшись, спросил Реб. Лен нервно передернул плечами.
— Нет, не рискнул.
Больше эта тема среди друзей не поднималась. Дом Тары стоял через пару улиц, говоря языком магов, в безопасной зоне. Но все равно здесь было малолюдно, холодно и одиноко, особенно, по ночам, когда северо-восточный ветер доносил до острого волчьего носа Деля запах смерти.
Пройдя мимо устроившегося с книгой на топчане (на самом деле, два сундука, накрытых тряпками) Мэла, ликан закрыл единственное окно. Ставни неприятно скрипнули, между ними оставалась достаточно большая щель, от которой продолжало тянуть холодом. Дель еще немного постоял у окна, смотря на серп луны. Он думал о матери: где она сейчас, смотрит ли на небо, на звезды, как он? Дель не знал, что с ней. С тех пор, как в десять лет он решил, что больше не вправе обрекать мать на подобное отношение к ней со стороны других, к ней, выносившей дитя ликана, он ушел и больше никогда не пытался найти ее. Пусть она живет своей жизнью, счастливой, а главное, без него. В темноте наступившей ночи он видел свое отражение в оконном стекле: длинные, как у эльфа, но серые, как у ликана, волосы; красивое лицо, как у матери, но серые глаза и звериные черты, как у ликана. Он раз за разом вглядывался в собственное отражение и все четче видел в себе дикого волка, готового рвать и убивать. Такого же, как тот, который дал ему жизнь, тот, кого он ненавидел так же сильно, как и себя. Хотел бы он стереть с собственного лица метку зверя, из вен — волчью кровь, а из памяти — ночные крики матери, задыхающейся в плену одного-единственного кошмара…
За спиной тихо заворочался Мэл, к удивлению, еще не спящий. Дель вынырнул из омута собственных мыслей и переживаний и обернулся. Огарка свечи едва хватало, чтобы развеять ночную тьму в маленькой комнатке на чердаке, но человек этого явно не замечал: он с носом зарылся в книгу, внимательно читая. Делю сразу вспомнился Реб, который сдавал любые экзамены по щелчку пальцев, и Лен, нещадно списывающий везде, кроме истории, и подумал, что из всех них Мэл самый трудолюбивый, ведь ему намного сложнее дается учеба, чем нелюдям. И пусть борцы, отстаивающие честь смертных, сорвут голос от криков протестов, но им не изменить того факта, что нечеловеческая природа дает преимущества во всех сферах жизни. Лен ловчее и быстрее Мэла, Реб — сильнее, Дель, как полуэльф, обладает более лучшей памятью и, опять же, быстрее и сильнее. И это, не говоря о других их умениях: о более остром слухе и нюхе, о способности к перевоплощениям и регенерации. Реб у них вон и вовсе к пятидесяти годам должен превратиться в огнедышащую крылатую махину! Мэл же всего лишь человек и всегда им будет, его век короток, а способности — ограничены. Иногда Делю даже казалось, что друг чувствует их неравенство и страдает от этого, но потом обрывал себя: опять его излишняя чувствительности, из-за которой он видит больше, чем есть на самом деле.
— Что читаешь? — дружелюбно поинтересовался ликан, проходя и усаживаясь рядом. Ему не нужно было пламя свечи, чтобы разглядеть в темноте буквы, но Мэл то ли случайно, то ли нарочно закрыл большую часть текста рукой.
— Да так, — протянул человек. — Взял в библиотеке. Давно размышлял, долго решался, а тут Лен приволок в библиотеку, ну я и подумал, что это Судьба мне путь указала.
Дель не стал переспрашивать и уточнять, за два года дружбы он привык, что Мэла не нужно торопить или направлять в разговоре, лишь дать время и не сбивать, и тогда она расскажет все. Так случилось и в этот раз. Немного помолчав, Мэл шепотом, словно рассказывая секрет, выпалил:
— Я хочу вступить в Орден Света.
— Тебе подойдет служение Свету, — одобрительно произнес Дель, и Мэл вскинул на него изумленно-веселый взгляд.
— Ты серьезно? Я думал, будешь против. Я ведь знаю, что в Рестании не особо хорошо относятся к Ордену, особенно, среди ну… понимаешь… небогатых. Лен и вовсе называет паладинов фанатиками, а Реб считает их идиотами.
— Покажи мне тех, кого наш дракон не считает идиотами, — хмыкнул Дель. — Не переживай, лично я думаю, что из тебя может получиться хороший паладин.
— Спасибо, дружище, — Мэл хлопнул его по плечу. — Я еще не подал прошение в Орден, чтобы меня взяли послушником… Пока решаюсь… Нашел в библиотеке Устав Ордена Света, составленный самим Верховным паладином, лордом де Гором…
Все, дальше можно молча сидеть и слушать. Мэл теперь будет полночи вываливать на голову друга все свои переживания и мечты. Дель покорно улыбнулся судьбе, он был не против помочь хоть так. В конце концов, Мэлу ведь не с кем больше поговорить. Реб, да простит ему друг, черствый сухарь, слишком избитый жизнью, чтобы верить в лучшее и сочувствовать. Лен же не отличается терпением, хоть и готов подставить плечо. Вообще, отличительной чертой обоих друзей было то, что им проще было помочь другим делом, чем словом.
* * *
В то же время в огромном особняке на улице Семи Кораблей, где располагались дома самых богатых и знатных рестанийцев, в шикарно обставленной спальне на втором этаже западного крыла сидели и болтали три девушки: леди Элен де Шелон, леди Кэтрин де Шелон и госпожа Дериза Керпетт. Они были близкими подругами с самого детства. А для Кэтрин обе девушки еще и были кузинами: Элен была дочерью младшего брата отца, лорда Ричарда де Шелона, заседающего в Совете
