Талиесин - Стивен Рэй Лоухед

— Скажу, — отвечала девица. — Я — Рианнон, дочь Хэфайдда Старого, и меня отдают замуж против моей воли. Ибо до встречи с тобой я не желала ни одного мужа и, если ты меня отвергнешь, никогда никого не полюблю.

Пуйл не верил своим ушам.

— Дивное создание, — сказал он, — если бы мне предложили выбрать из всех женщин этого мира и других, я бы обязательно выбрал тебя.

Девица улыбнулась, и глаза ее засветились счастьем. Пуйлу показалось, что сердце его сейчас разорвется.

— Что же, коли таков твой ответ, — сказала она, — обещай разыскать меня до того, как меня отдадут замуж.

— Обещаю, — сказал Пуйл, — и чем быстрее, тем лучше.

— Сударь, — продолжала девица, — приезжай ко двору моего отца, когда он задаст пир, и потребуй меня в жены.

Пуйл пообещал так сделать. Он вернулся к себе, созвал дружину, и к исходу дня они добрались до двора Хэфайдда Старого. Пуйл приветствовал Рианнон и ее отца и сказал:

— Сударь, пусть это будет свадебный пир, ибо как правитель этой страны я требую в жены твою дочь, коли она согласна.

Хэфайдд Хен сильно нахмурился, но ответил:

— Ладно, будь по-твоему. Мой двор в твоем распоряжении.

— Тогда начнем пир, — сказал Пуйл и сел рядом с Рианнон.

Но не успели они сесть, как за дверьми послышался шум и в зал вошел могучий, благородного вида муж в богатом наряде. Он подошел к Пуйлу и приветствовал его.

— Добро пожаловать, друг, садись с нами, — сказал Пуйл.

— Не могу, — отвечал тот. — Я проситель и должен прежде исполнить свое дело.

— Так исполняй.

— Дело мое к тебе, государь, я пришел с просьбой.

— Так проси, и если в моих силах тебе помочь, я с радостью это выполню, так как сегодня у меня счастливый день.

— Нет! — вскричала Рианнон. — Зачем ты так сказал?

— Он уже дал ответ перед всем двором, — засмеялся незнакомец, — и теперь должен держать слово.

— Друг, если ты друг, скажи, в чем твоя просьба, — промолвил Пуйл, и сердце его упало.

— Ты, государь, хочешь возлечь сегодня с девицей, которую я люблю больше всего на свете, и я прошу: пусть она станет моей женой, а этот пир — моим свадебным пиром!

Пуйл молчал, не в силах молвить ни «да», ни «нет».

— Сколько ни молчи, — воскликнула в сердцах Рианнон, — ты можешь дать только один ответ!

— Госпожа, — жалобно молвил Пуйл, — я не знал, кто это такой.

— Это тот, за кого меня хотели отдать против моей воли, — сказала она. — Его зовут Гуал, сын Клида, и теперь ты должен сдержать слово, дабы не навлечь на себя еще худших бед.

— Как же я сдержу слово, если это меня убьет?

— Может быть, выход есть, — сказала она и зашептала ему на ухо.

— Я тут состарюсь, ожидаючи, — сказал Гуал.

Пуйл просветлел лицом и сказал:

— Больше тебе ждать не придется. Как ни горько это мне, ты получишь, что просил.

И он встал и вышел из зала вместе с дружиной.

Гуал громко насмехался:

— Воистину, свет еще не видывал такого глупца. — И он сел на место Пуйла рядом с прекрасной Рианнон и сказал: — Пусть начнут мой свадебный пир. Сегодня ночью я возлягу с моей нареченной.

Но не успели подать яства, как в дальнем конце зала послышался шум.

— Кто там шумит? — спросил Гуал. — Приведите его сюда, я с ним разберусь!

Слуги вытащили вперед нищего в лохмотьях.

— Ха! Гляньте на него! — воскликнул Гуал. — Что ты здесь делаешь, оборванец?

— Если угодно, сударь, у меня к вам просьба, — сказал нищий.

— Что у тебя за просьба, которую я не мог бы исполнить одним пальцем ноги?

— Просьба нетрудная, — сказал убогий. — Дай мне маленький мешочек еды. Только от великой нужды тебя прошу.

— Бери, — горделиво отвечал Гуал. Он заметил на поясе у Рианнон маленький кожаный мешочек. — На, — рассмеялся он, — наполни его, чем хочешь.

Нищий взял мешочек и стал складывать в него еду, но, сколько ни клал, мешочек не наполнялся. Гуал в нетерпении махнул слугам, чтобы те помогли, но мешочек оставался пустым.

— Слушай, попрошайка, неужели твой мешочек никогда не наполнится? — сердито спросил Гуал.

— Не наполнится, пока ты, господин, не встанешь, не примнешь его ногой и не крикнешь: «Довольно!».

— Давай, Гуал, и покончим с этим, — сказала Рианнон.

— С радостью, если это поможет нам избавиться от попрошайки.

Гуал поднялся и поставил ногу на мешок. Тут нищий так его дернул, что Гуал полетел в мешок вниз головой, а нищий тут же затянул ремешок. Из-под лохмотьев он вытащил охотничий рог, громко протрубил, и тут же в зал вбежала боевая дружина. Нищий сбросил лохмотья и оказался Пуйлом Пен Анноном.

— Помогите! — кричал Гуал из мешка. — Что за игру вы затеяли?

— Игра называется «барсук в мешке», — отвечал Пуйл, а его воины принялись осыпать мешок пинками и побоями.

— Сударь, — сказал Гуал, — послушай. Недостойная это смерть для меня — быть убитым в мешке.

Тут выступил вперед опечаленный Хэфайдд Старый и сказал:

— Государь, он говорит правду. Недостойная это смерть для мужа — быть убитым в мешке. Выслушай его.

— Слушаю, — сказал Пуйл.

— Тогда позволь мне с тобой примириться, — сказал Гуал. — Назови твои условия, и я соглашусь.

— Ладно, обещай, что не будешь мне мстить, и побои прекратятся.

— Обещаю, — сказал Гуал из мешка.

— Согласен, — отвечал Пуйл и велел дружинникам выпустить его.

И Гуала выпустили из мешка, и он отбыл в свое королевство. Снова принесли яства, и начался свадебный пир. Все ели и веселились, а когда пришло время почивать, Пуйл и Рианнон взошли на свадебное ложе и провели ночь в ласках и удовольствиях.

На следующее утро они вернулись в Каер Нарберт, где семь дней продолжался пир, на котором присутствовали знатнейшие мужи и жены королевства. И никто не ушел без подарка, будь то пряжка, или кольцо, или самоцветный камень.

Так началось правление Пуйла и Рианнон, прекраснейшей из прекрасных, и на этом заканчивается эта ветвь Мабиногион.

Последние отзвуки арфы смолкли в ночном воздухе, и бард склонил голову. Костры догорали, еле-еле светили факелы. Многие из гостей закутались в шкуры и заснули прямо за столами или вытянулись у огня.

— Славно спето, Хафган, — произнес Гвиддно, сонно глядя на лежащих гостей. — Ты лучший из бардов. Но на сегодня довольно. Давайте отдохнем, ибо пир продолжается, и завтра мы услышим другое сказание.

С этими словами Гвиддно завернулся в шкуру, свернулся у костра и заснул. Эльфин и Ронвен встали, забрали олений мех и тихо проскользнули в дом Гвиддно, где вместе опустились на лежанку из свежего тростника и заснули