Второй (СИ) - Соль Вероника

Рука не дрогнула: Торк был профессионалом. Разлив настойку по стаканам, он неторопливо заткнул бутылку пробкой и аккуратно поставил на стол.

— А что с ним? — спросил как бы вскользь, мимоходом. Не надеясь обмануть, просто из уважения.

Огонёк скривился, не оценив.

— Жив и здоров. Такой же кусок говна, как и раньше. Макдуф привёл его в школу наставником.

Торк неопределённо хмыкнул. Любой более развёрнутый ответ выдал бы его чувства. Жив, чертяка, да ещё и неплохо устроился! А Макдуф — каков, а? Старый жук! Как он это провернул?

— Надеюсь, не тайком от Ковена?

— Нет. Кажется… Не знаю. Он говорил что-то, я не слушал.

Торк залпом опустошил стакан, бывший ученик последовал его примеру, зажмурился, но смолчал.

— Что теперь? — спросил Торк.

— А что я могу? — вскинулся Огонёк. — Яду подсыпать?

Сдержав порыв по-отечески врезать ему по лбу, Торк снова наполнил стаканы. Он в жизни не видел более уродливой фантасмагории, чем боевой маг, ноющий, что он ничего не может, и в какой-нибудь другой ситуации кинулся бы его разубеждать. Но сейчас это обрело бы нежелательный смысл.

— Я имел в виду более… глобально. Всё-таки попытаешься его убить или…

— Или что? — прошипел ученик, щуря прозрачные глаза, и Торку почудилось, что багряное свечение пробежало по холодным углям. А ведь мог и сам давно догадаться, что заставит их снова полыхать. — Посоветуешь?

— Тебе не понравится.

— С тобой-то понятно, — махнул рукой Огонёк. — Но Ковен? Им что, без разницы? Скажи мне, Торк, — он резко сменил тон на просящий и впился в Торка взглядом, — я всё придумал? Поэтому шла речь о лечебнице? Поэтому все так себя ведут? Ничего не было, а я придумал?

Он подавил вздох.

— Нет, Огонёк. Хотя ты тот ещё псих, но не в этом смысле. Ты всё правильно помнишь.

— Тогда я не понимаю, что происходит.

— Это вопрос?

— Допустим.

Отпив жгучей жидкости, Торк неспешно перекатывал её на языке, вылавливая каждый оттенок вкуса: хвою, смолу, колюрию, бруснику. Немного мяты напоследок. Дождавшись, когда Огонёк тоже выпьет, он заговорил:

— Давай посмотрим на это глазами Ковена. Кто такой Дерек Крес несколько лет назад? Школьник — талантливый, но попавший в плохую компанию. Вот эта его плохая компания — это серьёзные ребята и жуткий геморрой для Ковена. А то, что к ним прибился, среди многих прочих, какой-то шкет, не имеет никакого значения. Если подумать, то даже для тебя, хоть ты и знал его лично, он никогда не был главным врагом. А теперь он просто остался последним, символом незавершённого дела, и именно это тебя бесит, а не то, насколько он на самом деле виноват. И знаешь что? Если бы ты считал иначе, ты убил бы его сразу.

— Его там не было! — Огонёк с размаху ударил ладонью по столу, стаканы, подпрыгнув, тревожно звякнули. Сидевшие за соседними столами ученики обернулись, как по сигналу, Рой и Энгус вскочили на ноги, готовые защищать наставника. Компания у камина ничего не заметила, хохоча над рассказом Орты. Торк успокоил сыновей взглядом, а затем пристально посмотрел на собеседника.

— Давно я тебя не видел.

— Что?

— Тебя настоящего. Бешеного, как сотня гончих бездны. А почему его не было, когда вы пришли?

— Понятия не имею! Какая разница?

— Не понимаю, к чему это отрицание. Сначала ты получаешь сигнал через бляшку…

— Чёрт, Торк!!! — он снова грохнул ладонью по столешнице, сыновья снова повскакивали, Торк поднял руку, давая знак, что всё в порядке.

— Не горячись, ребята нервничают.

Огонёк вдруг подался вперёд, навалившись на стол, и многозначительным шёпотом выдохнул:

— Тогда это в их интересах не горячиться.

Торк несколько секунд выдерживал горящий настоящим безумием, но мутноватый взгляд бывшего ученика, потом скосил глаза на его руки, неподвижно покоившиеся на столе. Сколько времени ему бы потребовалось, чтобы превратить здесь всё в липкую сажу? Да нет, он никогда бы не стал причинять вред Обители. Или стал бы? Сложно с высшими.

— Ты пьян, Огонёк, — мягко заметил Торк.

— Хоть какая-то польза от тебя, — слабо огрызнулся тот, откидываясь на спинку стула.

Он снова погас, стал таким же уставшим и потерянным, каким пришёл.

Торк разделил по стаканам всё, что оставалось в бутылке.

— Макдуф сказал… — снова заговорил ученик, но замолчал и сделал медленный вдох, как будто не мог решиться повторить вслух то, что сказал ему директор школы. — Макдуф сказал, что нужно оставить прошлое в прошлом и идти дальше. Ты тоже так думаешь? Куда — дальше, Торк? Я, кажется, даже не поверил до сих пор…

— Я знаю.

Какое-то время они сидели молча, потом Торк сказал:

— Возвращайся в Обитель. Я и сейчас ещё всем про вас рассказываю. Будешь для ребят живой легендой, научишь их всему. Сменишь меня однажды.

Он помотал головой:

— Я не смогу. Даже если бы меня отпустили.

— А Макдуф в курсе, что ты здесь? — спохватился Торк. — У него будут неприятности, если Ковен узнает.

— О, надеюсь.

— Пойдём-ка провожу тебя до выхода.

У двери, в которую ломился с улицы ветер, Торк сказал:

— Если по какой-либо причине ты не сразу что-нибудь предпримешь… я бы не возражал, если бы Дерек навестил меня здесь.

— От меня он этого не узнает.

Торк усмехнулся:

— Ладно, ладно, я так и думал. Я люблю тебя, Огонёк.

— А если я его убью?

— Спасибо, что спросил. Это разобьёт мне сердце. Но ты в своём праве.

— Ты один так считаешь.

— Значит, хорошо, что я у тебя есть.

На обратную дорогу он постарался потратить как можно больше времени. И всё это время спрашивал себя, почему он вообще возвращается. Потому что у него там вещи? Или потому что у него есть обязательства? Нет, Макдуфу он больше ничего не должен, если только в плохом смысле. Но ему не хватало фантазии придумать ответный удар, равноценный такому предательству.

Он возвращался, потому что его засасывало в воронку. Её центр был там, в Шаннтоге, а края не было, и не было смысла пытаться отойти подальше. Один раз она его уже заглотила, но отрыгнула обратно. Второй раз он не выберется. Сколько можно.

Он возвращался в прошлое. Во тьму, разлитую по коридорам и лестницам, когда каждый шаг за порог комнаты был шагом в пропасть. Когда каждая ступенька, каждая дверь, каждый поворот стены неприязненно вздрагивали при виде него. Это ещё кто? — шептались они. Человеческий огрызок… Обманщик! Вот чего ты стоишь на самом деле…

Потом лечение начало действовать, и камень замолчал. А потом старое постепенно стало сменяться новым. В этой новой жизни он уже всегда был один, один жил в новой комнате, один выходил из неё в новый коридор — на четвёртом, учительском этаже, а не на третьем, — один спускался по лестнице, один читал в библиотеке и ел в столовой — тоже за новым столом, в противоположном конце зала. Казалось, замок поверил. Принял его нового, забыл обман.

Казалось.

Зачем ты пришёл? — спросила парадная лестница, когда он пересекал холл.

Это школа, а не вонючая свалка, заворчали светильники.

Кто бы мог подумать, что среди нас скрывалось такое ничтожество, удивилась шершавая стена узкой винтовой лестницы.

Ты же ничего не можешь, разочарованно отмечала каждая ступенька. Ничего не можешь. Ничего не можешь.

Он старался не слушать. Ускорил шаг, торопясь оказаться в своей комнате. Только бы не встретить никого, хорошо, что уже был отбой. Четвёртый этаж. Остался только прямой коридор. Всё ближе безопасность комнаты, всё меньше вероятность натолкнуться на Макдуфа, или Сорхе, или…

Ряд одинаковых тёмных дверей, его — третья. Почти пришёл.

Ближайшая дверь распахнулась, вылив на неразличимый во мраке пол угловатое пятно рыжего света. Маленькие, но уверенные руки схватили его, вырвали из тёмного мира сырого камня, окунули в тепло, мягкий свет и запах странных цветов и впечатали спиной в дверь.

— Что случилось? — возбуждённо зашептала Офелия. У неё были очень красивые губы. — Сорхе просто вне себя, где ты был? И почему вообще…