Осколок (СИ) - Сычев Дмитрий

Далур скинул мешок рядом с человеком, снял с пояса топор и направился к поваленному стволу. Дварф поплевал на руки и споро, в несколько ударов, отсёк пять больших ветвей и принялся отламывать от них сухие ветки помельче. Холодок не покидал спины и дварф пытался отогнать непрошенные мысли, сосредоточившись на хрустящем сушняке под пальцами.

Арди напилась воды, утёрла лицо и принялась кинжалом рыхлить землю. Когда девушка закончила, она руками выгребла её и получилась небольшая яма под костёр. Адрей ловко нарезал кинжалом солонину в котелок и принялся отмерять крупу для ужина.

С валуна за ними наблюдал ворон с одной лапой. Он наклонял голову то в одну, то в другую сторону, и кажется не спешил обнаружить себя криком.

Вскоре они вчетвером сидели у небольшого, уютно потрескивающего костра. Молчун дремал. Из плаща торчала только обожженная макушка, на неровной коже которой плясали тени. Адрей не переставая помешивал в булькающем котелке. Время от времени он вылавливал оттуда что-то, пробовал, и удовлетворённо хмыкнув, продолжал мешать. Далур меланхолично правил лезвие топора. Время от времени он кидал взгляд на Арди. Она села чуть поодаль, за границей круга света, и, положила лук возле себя. Девушка замерла и слушала лес.

Далур-же вздрагивал при каждом крике совы в темноте. В ночном лесу казалось, что это кто угодно, и скорее всего кто-то очень недобрый и опасный, но не небольшая птица

— Почти готово, — в очередной раз попробовав, сказал Адрей. — Поужинаем, и лично я — спать. В прошлую ночь отдохнуть так и не вышло.

— Нам-то не рассказывай, — Далур отложил топор в сторону и убрал правильный камень глубоко в мешок. Следом отправился небольшой кусок войлока и пузырёк с пахучим маслом. — Бьюсь об заклад, у нас ночка пожарче выдалась. Стражу будем выставлять? Я бы первый подежурил. До полуночи посижу вполне.

— Я вторая, — донеслось из темноты. — Ты, главное, от пуза не ешь, сморит.

— Ну тогда я третий, — Адрей поднёс ко рту деревянную ложку и подул. — Молчун пусть до утра спит, раз болезный.

— Хрен. Жар вроде спал. За два часа до рассвета буди, — негромко сказал проснувшийся Молчун. В его глазах отражалось пляшущее пламя костра. — Свою работу я сам сделаю.

— Как чувствуешь себя? — Далур посмотрел на Молчуна. — Не лихорадит?

— Плохо. По мне, как стадо коров пробежало. Но лучше, чем днём. Спасибо. И за тролля, и за снадобья твои.

Повисла неловкая пауза. Молчун не похож на человека который привык благодарить, а Далур не привык принимать благодарности.

— Брось. Сегодня я тебе, завтра ты мне. Мы тут в одном штреке, — медленно и задумчиво проговорил дварф. — К тому же ты меня тоже не бросил. Ну там, когда… — Далур с досадой потянулся к зубам и с сожалением вспомним свой шлем. — Ну в общем там. Так что, почитай, и сочлись.

Молчун едва заметно кивнул.

— Каша готова. Давайте плошки, ужинать будем, — Адрей попытался переключить неловкий разговор. — Не от пуза, конечно, но голодными спать точно не ляжем.

— Ты давай-ка пиво откупоривай. Потом не до него будет, — принимая парящую плошку из рук человека, Далур кивнул на несколько полных до краёв бурдюков. — Чую последний вечерок спокойный. Не скоро я ещё пивка-то попью.

— Кружку давай. Налью.

— Давай бурдюк. Там уже как раз налито.

— Мне тоже целый давай. Не жадничай, — Арди неслышно подошла к костру и села между Далуром и Адреем.

Еда была простой, но усталость и свежий воздух сделали своё дело. Каша казалась невероятно вкусной, а когда предварительно обжаренные на огне кусочки солонины попадали на зуб, раздавались вздохи удовольствия. Бурдюки постепенно пустели, и казалось, что здесь, в забытых всеми лесах, между бревном и валуном, окутанные пляшущими тенями от костра они находятся в самом уютном месте на сотни вёрст вокруг.

— Как ты здесь оказался? — Арди пристально посмотрела на Адрея. Девушка отложила пустую плошку и шумно хлебнула из бурдюка. — С этими-то я уже две недели знакома, хотя, сказать по чести, хрен знает, кто они такие и откуда взялись. Имена запомнила, да рожи примелькались, вот и всё знакомство. Расскажи и ты о себе что-то своим спутникам.

— Да мне и говорить особо нечего, — почесав пятерней в затылке, признался мужчина. — Местный я. Ну, вернее, был. Девять зим назад. Безотцовщина. Матери плевать было на меня. К сохе никогда не тяготел. Всё мечтал о реющих стягах, звоне мечей и треске копий. А как чуть подрос — подался в город. Удивительно, — Адрей усмехнулся, — но там я оказался нужен ещё меньше, чем дома.

— Да уж, удивительно, — фыркнула Арди.

— Прибился, значит, к небольшому монастырю, — Адрей тепло улыбнулся и продолжил. — Они мне хлеб и крышу дали. Не бесплатно, конечно, приходилось много работать. А когда не работал, врачеванию немного учили, да делу ратному, — заметив недоумение в глазах Арди, сказал: — А как ты думала? В монастырях частенько что-то ценное есть для грабителя. Даже если окромя зерна и старых книг там не сыскать ничего, всё равно лезут. Да разве объяснишь… Старшие местные, не будь дураками, подле себя и держат братьев при оружии. Вот у них и учился. А сюда приехал Гарона повидать, он всегда был ко мне добр. Да и просто потянуло побывать в месте, что когда-то было домом. Думал недельку погостить и обратно. Домой. Люди там хорошие, мне их уже не хватает. Последнюю ночь не спал даже. Шёл до рассвета, всё торопился. Как в селение зашел — сразу к Гарону. Тут он меня и огорошил. Простая история. Простая и короткая.

— Веришь в монастырские учения? — с лёгким вызовом спросил Молчун.

— Я верю, что если люди добры и к тебе, и по своей натуре, то им нужно ответить тем же. И что хорошо иметь место где тебе рады, независимо от того, какой там уклад жизни, — спокойно глядя в огонь ответил Адрей.

Молчун сплюнул в сторону и устало закрыл глаза.

— Ну а ты? — Адрей уставился на Арди. — Теперь твоя очередь. Давай, рассказывай, всё честно.

— В моей истории не так много добра, — Арди кисло усмехнулась. — Смотри, ещё можно передумать.

Она некоторое время смотрела на Адрея, пока тот ободряюще не улыбнулся.

— Служанкой я была. Лет пятнадцать тому назад. Ещё совсем сопливой. В обычном трактире средней паршивости далеко-о на юге. Таких по стране сотни, — она усмехнулась. — Сильно пьяным подносили три части воды и одну часть пива, а если бы мясо так сильно не пахло чесноком и уксусом, тебя бы вывернуло от его аромата. Свежайшее, как говаривал елейным голоском своим гостям хозяин. Публика под стать.

— Зачем осталась в таком гадюшнике? — недоумённо спросил Адрей.

— А что делать? Соседей добрых не было. Кушать хочется, да и спать лучше на соломе под крышей, чем в грязи под кустом. Зимой-то особенно, можешь поверить. Пробовала. Ну и конечно-же лучше, чем вечным сном в канаве. Два года я там как-то продержалась. Ну прямо мечта, а не жизнь. Мрази всякой подносить пойло, да задорно взвизгивать, когда очередной гость, — она брезгливо сплюнула, — щипал за жопу или лапал. В тот вечерок, благослови его Держатели Мира, один был особенно рьян. Только и делал что гонял меня за добавкой или какой ещё жратвой. И конечно, не забывал дать волю рукам, куда без этого-то. Трактирным служанкам же это очень нравится, разве не знали? Лежать на гниющей соломе, пока над тобой пыхтит нелюдь, от которого разит дешёвым пивом хлеще чем из бочки. Хотя кому не всё равно, что там им нравится, правда? Хозяину монеты не лишние.

Девушка прервалась и сделала большой глоток из бурдюка, с шумом проглотила. Арди помолчала немного, смотря в огонь, и продолжила.

— Ну так вот. Помню как сейчас. Подозвал он меня в очередной раз. Сидел уже мертвецки пьяный. Ещё кружка и точно в собственной моче под столом уснёт. Волосы до плеч, правильные черты лица. Голубые глаза. По-своему он был даже красивым. Если бы волосы не висели сальными колтунами, а глаза не были остекленевшими от многих кружек пива. Рот уже плотно и не закрывался даже, а губы блестели от жира и скопившейся в уголках слюны. Я даже помню, что он тогда ел, — смотря в костёр, Арди ухмыльнулась. — Горячую кровяную колбаску. Кусочек прилип в уголке рта и притягивал взгляд. От него несло смесью запревшего пота и перегара от самого дешёвого и поганого пойла, которое только можно представить. И это ещё в тот раз пиво сварили лучше обычного.