Книга третья. Усердная жадность (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Логично, подумал я. Муж всю жизнь шляется, а жена домом заправляет. А шляется он настолько давно и настолько продуктивно, что у некоторых его очевидно нагулянных сыновей бороды уже с метр. Нагулянных в дороге, нужно добавить.

Дворец был очень похож на торт. Только не то кондитерское изделие, которое кушают с чаем и не то, которое иногда заказывают на свадьбу, а скорее вариант, когда из него должна выпрыгнуть стриптизёрша. В данном случае — самая большая в мире. Колоссальное круглое строение было у основания размером с Великую Библиотеку, но при этом еще и устремляясь вверх на полторы, а то и две сотни метров! Титан архитектуры, сбацанный из белого камня, наверное, мог вместить в себя всех жителей столицы, правда, понаехавших бы пришлось вешать снаружи… но, тем не менее!!

Хотя нет, я преувеличиваю. Здание, окруженное парками и садами, было чрезвычайно велико, фантастически велико, но не до такой степени. Во всяком случае, расположившиеся на ступенях главного входа в восхищенно-встречающих позах гвардейцы, слуги и прочие мажордомы были вполне заметны, несмотря на ничтожное количество в две или три сотни морд.

Читозе, скрипнув слегка оплавленным передним колесом, остановилась прямо напротив выстроившихся в две длиииинные приветственные шеренги каких-то подозрительных людей в черных костюмах, успевших нарыть где-то длиииинную красную дорожку. Дед вышел, неся на своём умудрённом годами и хитрожопостью челе привычный нам уже до боли в деснах похерфейс, из-за чего нам пришлось топать за ним, стараясь создать на лицах хоть что-то приличное. Отложив книгу, я приобнял Кинтаро за плечи, уравновешивая воткнувшуюся ему в подмышку, с другой стороны, Внучку, и таким макаром мы и двинули за неспешно ковыляющим дедом. Девчонки мои к самостоятельной ходьбе были вполне способны, от чего и семенили по бокам от кинтародержателей.

Залы сменялись залами, народ позади Читозе сменился внутридворцовыми обитателями, идти пришлось собственными ногами. Дорого, богато, красиво, изящно. Благолепие и высота потолков были такими, что я в качестве самозащиты начал прикидывать объём работ, потребный для того, чтобы протащить тут везде проводку. Тут же поплохело, зато восторженность из организма ушла не прощаясь, поэтому, в тронный зал, где можно было бы без особых проблем расположить небольшую деревню с коровами, курями и домом ведьмы на отшибе, я входил спокойно и не хватаясь за душеспасительную книжку.

Там, на высокозадранном над простыми и не очень, смертными, троне, и сидела основная жена деда Одая. Была императрица размеров крохотных, возрастом как бы не старше мужа, зато разных негативных чувств во взгляде было столько, что я едва не кинул на старика исцеление. Бабуля, одетая в нечто наподобие вызолоченного кимоно, весила кило тридцать на глаз, но, оторвавшись взглядом от чрезмерно гулящего мужа, начала излучать величие и власть чуть ли не в гигаваттах. Вот что значит дисциплина ума и тела! Правда, про нашу гоп-компанию и слова пока не сказала. Овеяв окружающих в полном тишине аурой, она вновь обратила взгляд на тихо стоящего старика в затрапезной одежде, слегка пошевелив левой ручкой.

— Мама, я дома, — слегка сконфуженно выдавил из себя Одай Тсучиноко.

Сдавленно захрипев, я достал книжку. С меня хватит!!

Дальнейшие пертурбации были благополучно пропущены за счёт моей внезапно вспыхнувшей любви к чтиву. Кто-то кого-то ругал, кто-то верноподданно блеял хором, кто-то извинялся, где-то ругались… вроде бы я даже оказался в центре саякиной «драки», но претерпел и это, не отрывая взгляда от утешающих слов великого документа. Малодушный побег увенчался блистательным успехом, так как в себя я пришёл, тыкаемый и дёргаемый со всех сторон бывшей ведьмой и изгнанной авантюристкой.

— Уффф, — вытерла рыжая пот, — Наконец-то очнулся!!

Саяка же просто молча и злобно пнула меня по ноге, за что была вяло ткнута гномкой в бок.

Я огляделся по сторонам. Комната. Просторная, даже шикарная, вся в коврах, позолоте и бархате.

— Где мы?

— В отеле, — поведала мне рыжая, — Ты что, ничего не помнишь?

— Ну, после слов «мама, я дома»… нет, — помотал я головой, — А чё? Чё-то было?

Ну, особо так ничего и не было… какое-то время. Родственники (исключая не менее потерянного чем я Кинтаро) обменивались любезностями высокого толка, шли какие-то церемонии, Императрица Тама Тсучиноко изволила встать с трона, приветствуя вернувшегося сына, милостиво прошлась по нам с Саякой, мол, ей радостно видеть, что в кои-то веки супруг не пренебрег этикетом, явившись в сопровождении свиты малой, то есть двух золотых классов. Затем старушка отдала распоряжение о приготовлении к праздникам по случаю явления Одая к народу, а затем изгнала всех непричастных и подчиненных из помещения, говоря о нестерпимом своём желании обнять правнука.

Спустившись с трона и обняв, она рванула назад с недетской бодростью, попутно зацепив и блудного сына. А затем, вызвав стражу, начала тыкать в нас пальцем, произнося слова ну… не очень лестные. Правительницу в основном смущал я, бывший никем иным как Мачем Краймом, а по совместительству еще и являвшимся дипломированным извращенцем совершенно зашкаливающего уровня. Обозначала старушка мои грехи не скупясь, из-за чего Тами почти сомлела, узнав, кому именно она отдалась душой и невеликим телом, но на фоне вырубившихся Кинтаро и Внучки это прошло почти незаметно.

Так что нас оперативно выселили на воздуся, в смысле убрали из дворца. Как каку. Зато оплатили пребывание в очень хорошем отеле, от пуза накормили (девушек), ну а меня просто транспортировали туда-сюда, пока не сгрузили здесь.

Вот такие пироги.

Так что, мы, получается, свободны?!

Мой порыв выскочить на балкон аж восьмого этажа и спеть этому городу «Йа свободен!» был безжалостно зарезан Мотоцури. Гномка, без особого недовольства, но сообщила, что получила высочайшее уведомление от поглощаемого местными делами оябуна сидеть нам тихо в этом номере несколько суток, пока он не разгребется. А затем нас вызовут. Сидение же в номере предполагается исключительно для нашего блага, да и не будем же мы свиньями эдакими, что удерут сломя голову без прощания?

Я протестующе хрюкнул, но, пораскинув мозгами, понял, что отнюдь не против провести несколько суток в этом шикарном номере, предаваясь обжорству, пьянству и отдыху. В любом случае, мы совершенно то же самое делали бы и так, только в куда более дешевых нумерах, да еще и за свой счет. А тут полный халява-сервис, пятикомнатный номер, этаж с красивейшим видом, да и вообще всё прекрасно. Так пуркуа бы не па?

Ну и ударились мы в мирный, добрый и веселый загул, бурно радуясь возможности валяться, выпрямив все члены тела, как и свободе ходить вокруг да около, без нужды огибать сидящих, лежащих и стоящих. Читозе, несмотря на всю свою комфортабельность, была простора лишена от слова «совсем». Что может быть нужно мирным и неприхотливым путешественникам? Вкусная и хорошо приготовленная еда, свежие фрукты и прочие салаты, да неплохое, в общем-то вино. Ну с компанией в виде далеко не занудных девиц и вполне себе радостного меня, сбросившего с плеч очередное бремя, вообще проблем не было.

Правда, вино оказалось коварным.

— И как это пони-мать? — упомянул я поутру мать какого-то пони, обозревая довольно ясной головой творящееся вокруг. Оно, это творящееся, заключалось только и строго в виде валяющихся возле меня девиц, закинувших разные части тела по собственному усмотрению и комфорту. Девицы были преступно голыми, а память вовсю намекала, что были они так совершенно не зря. В смысле — продуктивно, как и я сам, почесывающий в данный момент одну из своих шрамированных ляжек в тягостном переосмыслении.

— Мм? — первой загрузилась Тами, приподнимаясь на руках и обозревая окрестности. Не найдя ничего предосудительного со своей точки зрения, она расслабила конечности, бухаясь назад мордашкой в подушку со словами, — Это худая виновата…

— Слышишь…, - задумчиво потыкал я пальцем виноватую худую, — Ты чиво наделала?!