Отверженный. Дилогия (СИ) - Опсокополос Алексис

Я много слышал про уников. Так называли одарённых, использующих возможности всех четырёх стихий или вообще не обращающихся за помощью к стихиям, а развивающих свои способности исключительно на общении напрямую с Силой. И для одного, и для другого нужен был очень большой Дар. Хватало ли для этого моего «баскетбольного мяча» — было неясно. Ясно было другое — Сила дала мне шанс, и распорядиться им нужно было грамотно.

— Но тебе ещё рано думать о том, кем стать, — словно прочитав мои мысли, сказала ректор. — Не забивай себе голову ненужными задачами. Чтобы принять такое важное решение и определиться, кем быть, нужен большой объём вводных данных и адекватная оценка своих возможностей. У тебя нет ни одного, ни другого. Но первые два года у вас не будет специализации по стихиям, поэтому времени, чтобы выбрать, кем стать, у тебя предостаточно. Просто собирай пока информацию и познавай себя.

— Я так и поступлю, госпожа ректор, — ответил я.

— Анна Алексеевна, — поправила меня Милютина. — Когда мы вдвоём, можешь называть меня так.

В знак благодарности за такую честь я немного преклонил голову. Я ещё не стал уником, но даже теоретическая возможность им стать уже давала плюсы. После первой встречи с Милютиной я запомнил её слова, что право называть ректора по имени-отчеству, нужно было заслужить. Но как выяснилось, были ещё варианты получить это право.

— А ещё у тебя десятый уровень, — неожиданно сказала ректор, перехватила мой удивлённый взгляд и пояснила: — Такое тоже бывает, хоть и редко. Именно наличие уровня позволило тебе закрыться до активации. Поэтому она и прошла незаметно для всех. Очень редкий случай, но не уникальный. На моих глазах такого ещё не происходило, но я о подобном слышала.

— А я никогда ни о чём таком не слышал, — признался я.

— Для этого должно сложиться несколько условий: большой Дар, предрасположенность к прямому общению с Силой, хорошая наследственность и чрезвычайная эмоциональная встряска, к примеру, ярость или страх. Да любой сильный стресс. В таких случаях Сила помогает — она даёт возможность ограниченно использовать Дар до его активации, как бы частично его активирует. И использование Дара происходит неосознанно.

Я слушал ректора и вроде бы всё понимал, но как-то мне в это не верилось. Видимо, Милютина уловила мой настрой и, улыбнувшись, пояснила более детально:

— Ты сказал, что ощущал чувства других. Что ты для этого делал?

— Ничего.

— А это была твоя защита. Ты мог её себе обеспечить, но не знал, как включить. За тебя это делала Сила. А вот пользовался ты этим уже сам. И судя по тому, что Сила дала тебе десятый уровень до активации дара, пользовался неплохо. Впрочем, ранний уровень вполне может быть результатом хорошей наследственности. Но, так или иначе, ты его получил, с чем тебя искренне поздравляю. Это хороший знак!

— Благодарю, Анна Алексеевна, — сказал я и опять слегка преклонил голову.

Ректор улыбнулась, но тут же стала очень серьёзной и сказала:

— Я должна сообщить тебе ещё кое-что. Одарённые, способные закрываться, относятся к категории потенциально очень опасных и подлежат учёту. Согласно секретной директиве министерства обороны, я теперь обязана сделать три вещи: сообщить об этом факте в комитет по делам одарённых, никогда и никому не рассказывать об этом случае и рекомендовать тебе держать эту способность втайне. И от себя лично, я рекомендую тебе никому не говорить про уровень. Как и про то, что ты являешься адептом Силы.

— Даже куратору?

— Никому.

— Благодарю за совет, Анна Алексеевна. Пожалуй, я скажу всем, что у меня склонности к магии воды, как у моих родителей. И средний Дар.

— Ты умный парень, ты мне нравишься, — сказала ректор. — Надеюсь, в последующем не разочаруешь. Если у тебя нет по-настоящему важных вопросов, то нам пора. Твои одногруппники и куратор нас уже заждались.

— С Вашего позволения, я бы задал один вопрос, — сказал я и, получив утвердительный кивок, добавил: — Как Вы увидели мой уровень? Почему я его не вижу?

— Ты его тоже увидел, — Анна Алексеевна улыбнулась.

— Прошу прощения, но я ничего не видел.

— Цвет шара над артефактом источника показывает предрасположенности к стихиям, размер его — величину Дара, количество полос — уровень. Одна полоса соответствует десятому и так далее. А теперь, Роман, нам действительно пора.

Милютина даже назвала меня по имени, это действительно можно было расценить как наивысшее проявление благосклонности. Но едва мы покинули храм источника, ректор вернулась в привычный образ.

— Студент Андреев, Вы можете присоединиться к своим товарищам! — произнесла Анна Алексеевна своим дежурным официальным тоном, обратившись ко мне опять на Вы.

— Благодарю, госпожа ректор! — ответил я и присоединился к одногруппникам.

— Ещё раз поздравляю вас с активацией Дара! — громко и торжественно произнесла ректор, оглядев четверых студентов. — Желаю успехов в учёбе и овладении навыками магии!

— И от меня примите поздравления, — сказал Перовский. — Я надеюсь, наша академия будет вами гордиться.

После этого Анна Алексеевна и Антон Олегович нас покинули и отправились к главному корпусу академии.

— Ну и я, стало быть, поздравляю, — сказал куратор, посмотрел на меня и спросил: — Я так понимаю, в итоге всё прошло хорошо?

— Да, просто немного перенервничал вначале, — ответил я. — Склонность к магии воды. Средний Дар.

— Ну, как я уже говорил, цвет шара это не диагноз, а лишь подсказка, в каком направлении удобнее развиваться, — сказал Андрей Николаевич. — И времени, чтобы сделать правильный выбор, у вас предостаточно.

— А размер шара — диагноз! — усмехнувшись, добавила Мила, бросив колкий взгляд на Илью.

Бывший орк насупился и злобно посмотрел на мою девушку, но ничего не сказал. А вот куратор не оставил Милину выходку без ответа.

— Чернова! — недовольно произнёс Андрей Николаевич. — Мне стыдно за тебя.

И всё. Больше ни слова. Куратор не стал ни ругать Милу, ни читать ей нотаций. Но вот после этого «мне стыдно» даже мне захотелось провалиться сквозь землю за поступок моей девушки. А вот Мила лишь пожала плечами и выдавила из себя дежурное «Извините!»

Однозначно стоило с ней поговорить на тему поведения. Если мы хотели получить достойное образование и занять место среди лучших учеников Кутузовской академии, следовало вести себя соответственно. Эти колкости, что накануне на арене, что сейчас нужно было прекращать. Ни к чему хорошему они привести не могли.

Мила была горячей девчонкой, можно сказать, безбашенной. Она была невероятно горяча и прекрасна ночью в постели. Там её огненный темперамент и постоянный напор были хороши и уместны. Но в любых других ситуациях ей стоило научиться охлаждать свой нрав, быть корректнее и по возможности держать все свои колкости при себе.

Теперь, когда Мила была не просто моей подругой, а стала моей женщиной, распутывать всё, что она могла натворить, без вариантов предстояло бы мне. А лишние проблемы были не нужны. Одного Левашова хватало с горкой.

От занятий куратор нас освободил, чтобы мы могли отдохнуть после процедуры активации, осознать всю торжественность этого дела и всю важность этого дня. Не знаю, как двум бывшим оркам, но нам с Милой отдохнуть не мешало — в общей сложности мы спали за ночь не более двух часов. Да и важность той ночи переоценить было трудно — для нас обоих это был первый сексуальный опыт. И признаться, эмоции от него были не менее яркими, чем от активации Дара. В общем, отдых был очень кстати.

Прежде чем разойтись по комнатам, чтобы отоспаться, я пригласил Милу отметить вечером и активацию Дара, и начало наших серьёзных отношений. Разумеется, она с радостью согласилась. А мне нужно было, помимо отдыха, ещё и выбрать приличное место для такого случая. В обычное кафе идти не хотелось. Но здесь я всецело полагался на помощь Глеба, которому был невероятно благодарен за его уход на всю ночь. И ещё я был благодарен двоим трусливым соседям по комнате за то, что сбежали.