Героиня по вызову 5 (СИ) - Канарейкин Андрей

Яген кивнул:

— Мне рассказывал эту историю ещё в раннем детстве мой наставник Солейн. Он был эльфом и потому немного повёрнутым на природе. Духи оказавшиеся на поверхности со временем окончательно утратили почти всю связь с маной и стали полагаться на тела куда больше, чем на магию. Они и положили начало жизни на планете. Но причём здесь старые боги?

Вампир вернулся в своё кресло и сложил руки домиком перед собой. Длинные ногти тихонько звякнули, столнувшись

— Старые боги — это духи, оставшиеся управлять потоками энергий. Со временем, как я и сказал, они обрели разум и большую силу. Потом в мир пришли разумные расы. Наткнувшись на этих духов, каждый из которых обладал изрядной силой, некоторые стали им поклоняться. Это дало духам другой источник силы — силу веры, и со временем они дошли до той формы, которую можно назвать «божественной». Самые сильные из них и стали тем, кого называют «старыми богами». Я не стану называть их имён, ведь имена обладают силой и не стоит поминать их напрасно. Да и не важны имена в контексте того, что я хочу рассказать вам. Итак, старые боги теперь обладали изрядной властью, и, как водится в таких случаях, захотели ещё. Наблюдение за разумными расами, в основном людьми и орками, склонными как к истовой вере, так и к желанию увеличить своё состояние путём ограбления соседа, тоже подавали им не самые хорошие примеры. В общем, боги начали драться друг с другом, чаще всего при помощи своих последователей. Сначала это были небольшие конфликты на полях ещё достаточно молодого мира. Потом государства выросли, мир стал старше и на нём уже стало куда меньше белых пятен. Конфликты превратились в битвы, битвы доросли до полноценных войн и в какой-то момент четыре героя решили, что с них хватит этого беспредела. У каждого из них была своя история: один был варваром с дальнего севера, тогда ещё заснеженного и залитого океаном, поскольку его дно ещё не поднялось и не стало тем, что сейчас известно как «пустоши хаоса», другая была разочаровавшейся жрицей культа, память о котором уже давно утонула в песках времён, третья — талантливой воровкой, весьма пострадавшей от жреческой братии, ну а четвёртый — великим воином, возникшим словно из ниоткуда. Подробностей я не знаю, но четвёрка нашла способ победить богов, перехватив управление магическими потоками, которые давали им силу. Был ли это артефакт или заклятье — не знаю. Знаю лишь, что они успели убить (или погрузить в вечный сон, уж не знаю) двоих, прежде чем остальные осознали угрозу. И вот тогда уже война началась всерьёз. Били молнии, разражались чудовищные бури, сходились в битвах огромные армии, ведь четвёрка подняла в бой изрядное число недовольных сложившимся положением дел. Война длилась сотни лет, то затухая, то вспыхивая вновь. Но в результате претенденты победили. Выжившие старые боги были вынуждены отступать, и они отступили на дальний юг и дальний север — регионы, в которых в силу особых обстоятельств, правили немного другие законы бытия, не позволявшие богам использовать свою силу в полную мощь. Победители же не стали их преследовать, ведь неожиданно для себя они оказались перед опустевшими тронами Пантеона, и ответственностью, которая на них лежала. Кто-то должен был взять под управление потоки магии, которые грозили разорвать планету на части. В общем, четвёрка приняла власть, обуздала стихию, а когда они чуть отошли от долгой войны, то поняли, что каждый из них обрёл великую силу, значительно превосходящую таковую у старых богов, как из-за того, что те не могли в должной мере контролировать потоки маны во время войны, и в мире стало намного больше магии, так и потому, что в пантеоне было больше трёх десятков старых богов, а новичков было только четверо, следовательно, сила делилась на куда меньшее число. Когда новые боги это осознали, то поняли, что в отличие от предшественников могут оказывать куда более сильное влияние на мир. И вот тут-то возник конфликт. Воин посчитал, что они должны отойти в сторону, ограничиться управлением энергиями и не лезть в жизнь людей. Другие три: варвар, жрица и воровка думали иначе. Воин был лидером отряда ещё со времён, когда все они были людьми, кроме того он лучше всех умел манипулировать магией. Но всё же он был один.

Князь хмыкнул и покачал головой, взяв небольшую паузу:

— Даже лучший фехтовальщик не застрахован от удара в спину. Так вышло и здесь. Во время очередной встречи, жрица вовлекла воина в долгий диспут, а воровка ударила. Варвар был не в курсе этого плана, но помочь воину, которого он очень уважал, не успел и оказался перед фактом: либо бросить вызов богиням самому, либо принять статус-кво. Он выбрал второе. Новые боги разделили мир между собой и взяли себе новое имя: Триумвират.

Валентин замолчал, давая Ягену осмыслить услышанное. Тот некоторое время смотрел в огонь камина, а затем спросил:

— Как звали того воина?

— Никто уже не знает. Члены триумвирата не горели желанием делиться такими деталями своей победы. К счастью, они пожили уже достаточно, чтобы понимать, что люди быстро забывают. Они придумали легенду о том, что воин пал в битве с последними силами старых богов и через пару сотен лет о четвёртом победителе все забыли. Кроме эльфов, которые всегда знали больше людей и не простили триумвирату такое предательство. Впрочем, и среди остроухих полной правды не знал никто, да и то, что я вам рассказал было известно лишь верхушке.

Яген поднял взгляд на князя и прищурился:

— Почему-то мне кажется, что мне вы тоже не рассказали всего, что знаете.

Князь улыбнулся и виновато развёл руками:

— Каюсь, грешен. Но пока что хватит и этой части истории, граф.

— Смотря для чего. Зачем вы рассказали это всё, Валентин?

— Затем, чтобы вы поняли, к чему могут привести благие намерения. Четвёрка бросила вызов несправедливому устройству мира, но после победы стала деспотичнее тех, кого они свергли, а мир покатился по спирали к своему разрушению.

— То есть не стоит даже пробовать? — Яген скептически посмотрел на брюнета и скрестил руки на груди, — Такая у истории мораль?

Вампир сверкнул зубами и покачал головой:

— Нет, мораль в другом. Прежде чем свергать дракона, надо удостовериться, что от этих действий у вас самого не вырастет чешуя. А для этого надо хорошо понимать, чего хотите достичь и против чего именно боретесь. У вас, как я вижу, изрядные пробелы во втором пункте.

Князь задумался, поглаживая короткую острую бородку. Его тёмные глаза бездумно блуждали по потолку. Яген ждал. Наконец Валентин пожал плечами и продолжил:

— Вы поставили не на тех — жители Стразваца совершенно очевидно поддерживали Иллаю, иначе она просто не собрала бы за собой такую толпу.

— Не так уж много людей она и вывела на улицы, Валентин.

— Много людей никогда не выходят, даже когда речь идёт не о локальных разборках за влияние, а полноценной войне. Города ведь берут куда меньшим числом солдат, чем людей живёт в городе, не так ли? Примерно один из десяти несогласных готов будет взять в руки оружие. Учитывая, сколько людей за Иллаю таки вышло относительно населения Стразваца я бы даже сказал, что жрица куда более харизматична, чем можно было предположить. Город молчаливо её поддерживал — вспомните, как вас с Сашей быстро сдали церковникам, когда вы возвращались из борделя.

«Откуда у тебя такие сведения-то? Ты там был что ли лично?» — подумал Яген раздражённо, но лицо его сохраняло полную непроницаемость.

Князь между тем продолжал, глядя графу в глаза:

— Так вот, вы правильно предполагали, тогда, когда раскрывали душу перед Тамией, что аристократы утрачивают позиции, но не совсем правильно угадали причины. А они не в опасности магии и не в скотстве отдельных людей в золотых поясах — просто экономический уклад меняется. Основные деньги сейчас идут не от продажи зерна и мяса, а от индустриальных продуктов. Мануфактуры приходят на смену отдельным мастерам и пододвигают цеха, которые в свою очередь, цепляются за старые привилегии. Сложные изделия становятся требовательны к редким ресурсам, которые можно добыть зачастую только торговлей, а значит в конфликт включаются ещё и купцы. Большое население требует изрядного числа чиновников и клерков, которые имеют свой интерес по причинам не сильно богатой жизни, но кроме того ещё и порождает толпы преступников, которые нужны для обслуживания тех нужд людей, которые считаются неприемлемыми в обществе. Стразвац — очень большой город, и по сути своей он бурлящий котёл, в котором идёт постоянная борьба за личные и классовые экономические интересы, — Валентин улыбнулся, — А надо всем этим стоят аристократы, которые, с точки зрения обывателя, имеют свои блага просто так. И конечно же, когда появляется повод направить свой гнев на них, появляется лидер, способный объединить всех этих людей против общего врага… Скажем так, средний обыватель не долго думает, к кому примкнуть.