Роберт Скотт - Ореховый посох

— Восприятия? — Стивен задумался. — Значит, возможно, и то великое зло, что управляет действиями Нерака, становится всесильным только в том случае, если его как таковое воспринимает весь народ Элдарна?

— Или, возможно, оно становится всесильным только в том случае, если само воспринимает Нерака как существо неограниченных сил и возможностей — точнее, воспринимало девятьсот восемьдесят двоелуний назад, когда подчинило его себе. — Марк говорил очень быстро, не следя за понятностью своих слов, чтобы не дать ускользнуть той мысли, которую так упорно пытался настигнуть.

Бринн ногой столкнула в озеро несколько камешков и сказала:

— Если у Нерака и есть некая слабость, то, наверное, и у того, кто им управляет, такая же слабость отыщется.

— Вот-вот. А потому тот, кто им управляет, и уверен: на свете нет никого лучше Нерака, — откликнулся Марк, зашнуровывая ботинки.

— Но в чем именно она заключается, эта слабость? — простонал Стивен. — Уж точно не в чем-то таком, что распроклятый Нерак приобрел с тех пор, как продал свою душу дьяволу!

Похоже, они опять двинулись по кругу в своих рассуждениях.

— А вот тут как раз все дело в восприятии. — Марк поскреб колючий, давно не бритый подбородок. — Что, если эта слабость имеется у Нерака с давних пор, однако сам он ее слабостью никогда не считал? Или не признавался самому себе, что у него есть подобная слабость, потому что был уверен, что в Элдарне нет никого сильнее, чем он?

— А его властелин тоже в это верил? — недоверчиво спросила Бринн.

— Почему бы и нет? Ведь согласно восприятию Нерака, это непреложная истина — вне зависимости от того, насколько она действительно непреложна. Представим такую картину: зло проникло сюда посредством волшебного стола в своей, так сказать, пуристической форме и завладело телом Нерака, полностью пожрав его душу, душу самого могущественного волшебника в Элдарне. Так что все, что сам Нерак считал непреложной истиной, оказало безусловное воздействие на появление и распространение зла в Элдарне. Помнишь, что говорил Гилмор? Что зло проникает в наш мир крохотными порциями и распространяется всего лишь благодаря тому, что очень многие люди позволяют себе дурные мысли или совершают дурные поступки. Но все мы отлично понимаем, что зло есть не что иное, как результат восприятия. То, что для одного является злом, в восприятии другого — самое настоящее добро. Так что Нерак, возможно, каким бы слабым он ни был, мог оказать решающее воздействие на развитие этого конкретного представителя или служителя зла.

— Хорошо, но я снова вынужден спросить: в чем, по-твоему, заключается эта слабость? — сказал Стивен. — Ведь повелитель Нерака должен был бы уже выявить ее за столь долгий срок и постараться как-то от нее избавиться или вообще оставить Нерака в покое и подыскать себе какого-нибудь другого колдуна.

— Вот на этом-то я и начинаю спотыкаться, — признался Марк. — Я все время возвращаюсь к теме жертв Нерака и всяких созданных им неполноценных тварей. Как, например, и Лахпу, и О'Рейли удалось от него удрать? Как насчет тех общих знаменателей, о которых мы уже говорили? Чему может научить нас это двойное освобождение от власти Нерака? Что эти два случая могут поведать нам о том, прежнем Нераке, Нераке той поры, когда его собственную душу еще не поработило вселенское зло?

— Возможно, их души потребовались этому... слуге зла для того, чтобы продолжать господствовать в Элдарне, поддерживая на прежнем уровне свое нынешнее могущество и свой статус? — предположила Бринн. — Возможно, у этого слуги зла тоже есть свой господин, куда более страшный и куда более могущественный, только он пока нам неведом? А значит, власть того, кто распоряжается душой Нерака, отнюдь не беспредельна.

Бринн говорила неуверенно; она с трудом постигала смысл этого философского разговора, думая: уж лучше бы меня заставили это озеро досуха выпить!

— Что ж, спорить с этим я бы не стал. Терпеть не могу опровергать что-то такое, чего сам не знаю и не понимаю. Хотя, впрочем, никто из нас этого пока не знает и не понимает, — сказал Стивен.

— Возможно, у нас это еще впереди, — мрачно заметил Марк. — Но и это не самое главное. Этого отнюдь не достаточно. — Отчаяние, владевшее Марком, явно становилось заразительным. — Предположим, что нынешний повелитель Нерака был введен в заблуждение, а сам Нерак отнюдь не столь могуществен, как пытался себя уверить, когда во дворце Сандклиф его душой и телом завладел некий слуга зла. И теперь этот его хозяин, владея теми же знаниями, какими владеет и сам Нерак, все понимает так же, как и его подопечный, а стало быть, считает...

— Что Нерак — самый могущественный и опасный человек в Элдарне, — подсказала Бринн.

— Верно, — кивнул Марк. — Только тут он ошибается. А значит, не являются ли его возможности ограниченными теми пределами, в каких способен действовать сам Нерак? Тем, что он способен контролировать? Теми результатами, которых он может добиться с помощью магии, которой успел овладеть?

— Пожалуй. И этим можно, наверное, объяснить, почему все слуги Нерака, которых он призвал себе на помощь или создал сам, имеют определенное сходство: их происхождение связано с одним и тем же источником, — поддержал его Стивен. — Я бы сказал, что это и есть свидетельство ограниченности его возможностей. Страшное, смертоносное, но тем не менее все-таки свидетельство, и вполне очевидное.

— Да, — кивнул Марк. — А поскольку тот слуга зла, который управляет Нераком, воспринимает исповедуемые им истины как непреложные, он неизменно заблуждается. И эта ошибка со временем будет дорого ему стоить.

— Почему? — Бринн опять запуталась. — Ведь сам этот слуга зла, похоже, не имеет никаких слабых мест, а потому и неуязвим, а значит, ему все равно, даже если все мы и все армии Элдарна, вместе взятые, пойдем на него войной.

— Да нет, слабости у этого служителя зла, конечно же, есть, — возразил Стивен. — Если бы у него не было никаких слабых сторон, он бы и не стал беспокоиться о том, чтобы прятать ключ Лессека в банковском сейфе и навсегда запечатывать один из дальних порталов.

— И этот слуга зла прекрасно знает, что ему не дано умения управлять волшебным столом, — задумчиво сказала Бринн, накручивая на палец прядь волос. — Гилмор говорил, что этому слуге необходимо сперва создать для себя некое безопасное пространство, а уж потом пытаться овладеть магией стола. На это у него уже ушло девятьсот восемьдесят двоелуний, и, как надеялся Гилмор, уйдет еще немало времени. Так что, возможно, он и ключ спрятал для того, чтобы пока до него никто другой не добрался.