Ольга Громыко - Сборник "Профессия: ведьма"

Я отступила к бортику, глянула вниз и судорожно сглотнула. Саженей тридцать, не меньше. На такой высоте не поможет даже левитация, в лучшем случае – внизу окажется живописно распластанный труп, а не мокрое пятно на булыжнике.

К ветру добавились редкие косые капли. С юга на замок наползала первая в этом году гроза, устелив все небо клубящимися облаками и жадно раззявив алую пасть горизонта с клыками-молниями.

– Прыгай, ведьма, – ласково посоветовал колдун за моей спиной. – Уверяю тебя, существуют куда более неприятные способы расставания с жизнью!

Помедлив, я убрала меч в ножны и легко вскочила на бортик. Побалансировала, выровнялась и, не торопясь изображать «ласточку», повернулась лицом к преследователям, как раз столпившимся в башне в полном, хоть и несколько потрепанном составе.

– Но попрощаться-то с ней хоть можно?

– Чего? – опешил колдун.

– Перед своей мученической смертью я желаю помолиться святому Фендюлию, – пояснила я, смиренно складывая ладони и возводя глаза к небу. – Надеюсь, вы не посмеете отказать мне в этой просьбе?

– Посмеем! – в один голос рявкнули магистр и колдун, но их заглушило одобрительное бормотание остальных рыцарей.

– Молись, ведьма! – велел один из них, опуская меч. – Ибо наш священный долг – не умертвить плоть врага, а спасти его душу!

– О святой Фендюлий! – проникновенным речитативом завела я, подражая Тереку. так блестяще выступившему перед паломниками. – Услышь свою недостойную дщерь, вспомнившую о тебе только в час тягот и испытаний! Прости меня! Я была плохой ведьмой! То есть хорошей, и посему принесла много горя и страданий ни в чем не повинным людям, искушая их богомерзким колдовством и творя с его помощью всевозможные пакости! Я провела свою жизнь в гнусных злодеяниях и греховных утехах, но сейчас, перед лицом неминуемой кончины, я оглядываюсь на нее, и мое сердце разрывается от стыда и скорби! О, если бы я только могла исправить совершенное мною зло! Я молилась бы сутки напролет, ходила в рубище из крапивы, питалась одной лебедой и бичевала все доступные места по утрам и вечерам, а по праздникам – и после обеда!

Рыцари откровенно заслушались. Кое-кто даже опустился на одно колено, крестясь в такт моим прочувственным завываниям. Один особо впечатлительный паренек зажал меч между коленями, вытащил из рукава кольчуги огромный клетчатый платок и начал громко в него рыдать и сморкаться.

– Идиоты, она же издевается над вами! – не выдержав, заорал магистр, выбегая вперед и заслоняя мою одухотворенную фигуру. Я, не растерявшись, патетически воздела руки к небу. – Никакого Фендюлия нет и не было, и она это прекрасно знает!

– Как это нет?! – возопила я, охваченная праведным гневом. – Братья мои, вы слышите, что говорит этот человек?! Он посмел усомниться в нашем святом! В нашей духовной надеже и опоре!

Рыцари недовольно заурчали, поворачиваясь к магистру.

– Кого вы слушаете?! – Тот резко охрип, осознав, что ребята не шутят. – Нет, вы не так меня поняли! Я имел в виду, что Фендюлия никогда не было для этой ведьмы, ибо она недостойна даже осквернять его светлое имя своими лживыми устами! Убейте ее!

Рыцари снова повернулись ко мне.

– О святой Фендюлий, ты видишь этот произвол? Мне, слабой женщине, не дают облегчить душу чистосердечным покаянием!

Парни окончательно смутились и, плюнув на нас обоих, отступили к двери и сбились в шушукающуюся кучку, предоставив нам самим разбираться друг с другом и со злосчастным святым.

– Кончай ломать комедию, ведьма, – прошипел магистр сквозь зубы.

С другой стороны надвигался колдун, выразительно разминая пальцы. Н-да, недооценила я его «божественность». Стихийный маг вроде меня, только специализируется по воздуху. На профессионала, правда, не тянет, один на один я бы с ним живо расправилась, но вряд ли эти хмурые ребята станут философски наблюдать за нашим поединком. А магистр вообще успел подобраться на длину меча…

Я еще раз посмотрела за бортик. Ниже не стало.

– Магистр, неужели вы приволокли меня в этот замок, только чтобы посмотреть, как я летаю?

– Я выполнял приказ главы ордена. – Рыцарь скривился, но тут же снова просветлел лицом: – Зато это – моя личная инициатива!

– Ну ладно, я вам не нравлюсь, а остальных-то за что?

– А за то же самое. Они лезли не в свое дело и не слушались добрых советов… пока не становилось слишком поздно.

– А вам, как я погляжу, нравится давать советы? И куда приятнее делать это в белой рясе с золотым вороном, заблаговременно позаботившись об устранении других желающих ее примерить?

– Видишь ли, ведьма… – Магистр неторопливо, со вкусом вытащил из-за спины свой двуручник. Пошире расставил ноги, поудобнее перехватил рукоять. – Ты не только слишком назойливая, но и слишком догадливая. А такие, увы, долго не живут…

– Полагаю, мы и впрямь увидели уже достаточно. – Спокойный, мягкий голос прозвучал не хуже удара грома. – Слезай с подоконника, ведьмочка, простудишься!

Заговорщики торопливо оглянулись, пятясь и расступаясь перед густым частоколом ощеренных мечей. Я поскорее воспользовалась любезным предложением Верховного магистра и, спрыгнув на пол, прислонилась к колонне, переводя дух. Тивалий, бесцеремонно растолкав заполонивших площадку рыцарей, бросился ко мне.

– Госпожа ведьма, вы в порядке? Мой Василек не угнался за вашей кобылой, я потерял вас из виду и побежал прямиком к Верховному магистру!

– Мальчик сообщил, что вы выследили логово умертвия, – подтвердил тот, поворачиваясь ко мне и так добродушно улыбаясь, словно мы по-прежнему разговаривали в его благоустроенной келье, а не в продуваемой ветром и все обильнее заливаемой дождем башне. – И я подумал, что небольшая помощь вам не повредит. Правда, я и предположить не мог, что умертвий здесь так много… Как ты мог, Гес? Я же сам рекомендовал тебя ордену пять лет назад…

Один из рыцарей опустил глаза, а затем и меч.

– А ты, Торак? Неужели годовая отсрочка посвящения в рыцари стоила… этого?

Клетчатый платок снова подвергся нещадной эксплуатации. Верховный магистр молча переводил взгляд с одного лица на другое – испуганное, растерянное, ненавидящее… бесстрастное, как у колдуна.

– Если вы и впрямь были так уж недовольны моим правлением, почему бы вам не высказать свои претензии лично мне, на совете, куда помимо магистров свободно допускается любой из братьев? Если они были бы справедливы, я и сам ни на минуту не задержался бы на этом высоком, но, увы, и весьма ответственном посту. Вы же предпочли ударить в спину – подло, тайно, недостойно истинных рыцарей… и вот что я вам на это скажу: пока я жив, умертвив этим орденом править не будет! Взять их!