Миштофт - Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

  -За что, любовь моя?- с улыбкой на губах удивился Авион.

  -Маленькое наказание на одну ночь, а утром придёшь,- голос Лории не выражал ни злости, ни оттенка мести, но он явно на что-то намекал и уговаривал остаться так, словно открыто произнести причину этой просьбы жена не смела.

  -Жёнушке перечить не стану, знаю - провинился.

  -Лория, а я и не знала, что ты можешь быть такой,- восхищаясь немного подругой, произнесла Анари.- Поехали.

  -Отец...,- начал было Мириан, намереваясь попросить отца позволить ему остаться.

  -Нет, сынок, поезжай во дворец. Мне ничего не грозит, не бойся, здесь что-то другое, что-то слишком важное, что Лория отпускает меня от себя в день нашей встречи после долгой разлуки.

   Дом опустел и Авион сел на диван, ожидая чего-то благодаря стараниям Лории. За окном начинало темнеть, но ничего особенного так и не произошло. Как вдруг в другой комнате послышалась какая-то возня. Явно кто-то влез в открытое окно и, скорее всего, им могла оказаться птица, но на всякий случай Авион вытащил из ножен нож.

  -Уехала,- раздался знакомый голос, который прозвучал слишком неожиданно, тем более что Авион уже не чаял когда-либо его услышать.- Я знал, что из неё получиться самая лучшая королева.

  -Сашка?- выронив нож из руки, спросил Авион, не решаясь встать и зайти в ту комнату, словно боясь убедиться, что начинает сходить с ума.

  -Кто ж ещё,- выходя в гостиную, произнёс Саша, улыбаясь так широко, словно теперь был счастливее всех на свете.- А ты я слышал уже и сыном обзавёлся. Вот как ты всё успеваешь. Я последнее время успеваю только попадать из одного плена в другой, прям противно уже.

   Друзья обнялись (Авион осторожно прикаснулся сначала к плечам друга, чтобы убедиться, что всё-таки не бредит, и только потом крепко обнял названного брата) и смеялись уже вместе.

  -Не понимаю, как такое возможно и почему ты прячешься от Анари и сына?

  - Меня разбудил собственный крик от боли. Он вырывался из груди, но, открыв глаза, я опешил, не понимая, куда все подевались и почему сижу за городом у водопадов, а не на пыточном стуле на дворцовой площади. Как дурак, я осторожно озирался вокруг, подозревая, что Гелий испытывает меня ещё более изощрённым методом, но не видел ни души. Ещё больше удивило собственное тело, на котором пропали раны от пыток и даже старые шрамы с охоты куда-то подевались.

  "Чертовщина какая-то. А может, это мне всё приснилось?"- подумал я, но слишком ясно и во всех подробностях я помнил казнь, чтобы поверить в сон.

  -Это Брадо совершил,- продолжал Саша,- никогда бы не подумал, что мой пленитель способен подарить мне вторую жизнь. Я это знаю, потому что помню даже его последние мысли.

  -Он умер?

  -Не уверен. Но жить второй раз благодаря ему всё-таки приятная штука.

  -А Анари, сын, что за глупые прятки?

  -Лория тоже не может понять. Я приходил пару раз, перепугал её, хорошо что дочка ваша спала...,- Саша замолчал, словно собираясь с мыслями и грустно посмотрел в окно, а потом продолжил уже без ненужного задора:- Пусть Брадо победил Гелия и нам с Анари ничего больше не угрожает, даже её мать, я всё равно остаюсь простым охотником. А она теперь королева. Алил развёлся с ней, но я то не буду ей хорошим мужем - какой из меня король?!

  -И только из-за страха быть плохим королём ты тут ползаешь по лесу, когда самому, я уверен, не терпится обнять Анари и сына?- воскликнул Авион, чувствуя, что воскресший друг начинает его злить своим глупым поведением.

  -Ну, я хотел рвануть в Илию и там стать охотником на риглов...

  Сильный дружеский удар в голову прервал словесный бред Саши, потому что нервы Авиона не выдержали слушать глупости неуверенного в себе человека. Не каждому выпадал шанс получить вторую жизнь и прожить её в счастье с женой и сыном, поэтому судьба охотника на риглов круто повернула в ту сторону, которую для друга выбрал Авион, считая её единственно правильной. Теперь он понимал, почему Лория почти не сомневалась, что утром увидится с мужем вновь - она знала, что Авион найдёт способ уговорить Сашу не мучить ни себя, ни Анари, которая всё ещё находилась в неведении о его возвращении в мир живых. Взвалив бесчувственное тело друга на плечо, Авион направился по лесной дороге в Геран, улыбаясь тому, как Сашка надуется на него за шишку.

  20 глава (эпилог).

   Дряхлый старик с кривой клюкой еле перебирал ногами по пыльной улице небольшого города. Бесцветные глаза странника внимательно смотрели на прохожих, словно ища кого-то, но им не было никакого дела до старого сморщенного оборванца. Длинная борода старика тянулась по земле, но он ни разу не наступил на неё, словно умел контролировать свои шаги даже в таком преклонном возрасте. Старая одежда его имела белый цвет, но от пыли и долгих странствий давно пробрела серый оттенок и во многих местах была застирана и заношена до дыр. Жалость странник не вызывал в здешних жителях, потому что они сами ходили в обносках, а у некоторых круглый год из одежды в воображаемом гардеробе находилась только пара обрезанных штанов да и только. Климат в этой части Селии был слишком жарким, так что минимум одежды приходился беднякам в самый раз.

   Глубокие морщины на загоревшем лице, на которые падали длинные седые волосы немытыми жирными прядями, тоже не прибавляли старику почтения со стороны окружающих, словно к старости они относились пренебрежительно и сами не собирались доживать до преклонных лет. Но странника, тяжело ступавшего по пыльной улице, больше волновал голод, чем отношение людей к его персоне. Он не собирался просить у них милостыню, и в мыслях своих не держал плана как выпросить кусок вкусной лепёшки. Старик мог взять без спроса еду, лежавшую без присмотра и не считал это воровством - так он не терял достоинство в собственных глазах и был сыт. Поэтому в каждом новом городе, как и в этом, первым делом он направлялся на базарчик, где набирал себе еды на пару дней, да так ловко, что за руку не попадался ни одному торговцу.

   Подкрепившись в каком-нибудь укромном уголке, старик обычно обходил весь городок, заглядывая в окна и прислушиваясь к любым звукам. В этом городе он не сделал исключения, и до поздней ночи бродил по узким улочкам. Он искал сына, чтобы попросить у него прощения и последние годы своей никчёмной жизни провести в домашнем уюте и покое. Но, как на зло, сын каждый раз ускользал от Гелия, меняя города, как перчатки, только бы не видеть отца, для которого его музыка всегда являлась слишком малым талантом и не восхищала, как многих благодарных слушателей. Упрямо экс-колдун странствовал по Селии, терял силы, постарев слишком быстро после потери рама, словно наверстав упущенное, но не терял надежды хоть что-то сделать правильно перед смертью. Расставание с женой не удивило Гелия, который мучился в лихорадке, пока тело привыкало к жизни без рама, в то утро, когда Анари вернулась во дворец победительницей. Принцесса вернулась по зову Брадо, как заворожённая, с сыном на руках, не подозревая, что молодой маг заманил её в отчий дом не на погибель, а чтобы стать новой королевой Селии. Прислушиваясь к советам, оставшимся помимо её воли в сознании, Анари не казнила Гелия, а лишь прогнала за пределы Герана как можно дальше. В тот день он видел прекрасную Полию в последний раз, потому что она не пожелала присоединиться к нему, как верная жена. Игра была проиграна, поэтому она выбрала остров Благодетели, не сомневаясь, что рано или поздно дочь простит её и попросит вернуться в Геран нянчить внуков.