Stashe - Сегодняшний вчерашний день

— Пошел вон, — спокойно произнес Кэро, поставив кружку на край стола. Ян замер с открытым ртом. — Да, да. — Повторил птаирианец, — пошел вон отсюда. Когда мозги твои немного проветрятся, и ты будешь в состоянии разговаривать, а не орать как резанный, подойдешь и извинишься. Тогда, я и расскажу тебе, кто я. А сейчас, пошел вон!

Шептунов даже не понял, как именно оказался за дверью. Не понял он и почему вдруг почувствовал себя виноватым. Паршивое чувство. Словно его впервые поставили на место. Заслужено.

16 глава

Буря продолжалась.

Янат выдержал вынужденное наказание (отлучение от Кэро сохо Пта Эргос) ровно два дня. Потом разом произошло столько событий, что он просто разрывался от желания высказать свои соображения, но не абы кому. В тот день, Шептунов отчетливо понял две вещи. Мало кто хочет иметь с ним дело. Мало с кем он сам хотел бы иметь дело. Кроме того, Ян внезапно подумал об Инге и, грусть затопила его чредой неожиданно приятных воспоминаний. Да, Инга была правильной, скучной, даже утомительной с точки зрения виденья ею своего места в мире, но всегда хорошо к нему относилась. И да, она слушала его, поддавалась на уловки и уговоры, велась на авантюры, а главное, Инга была товарищем. Верным другом, которого он довел до ручки. Янат никогда не пугался одиночества, напротив, стремился к нему, считая своим естественным состоянием. А теперь, вдруг, оказалось, что ему некомфортно, что хочется бесед с Кэро, обмена острыми шутками и интересными замечаниями. Атмосфера интригующего поиска, исследования тайн, состояние куража и авантюризма, в котором он находился рядом с птаирианцем, изменяло его самого. Словно Янат учился видеть, а не просто смотреть. Раньше он сам себе казался враждебным, словно раз за разом проверял на прочность этот мир, в котором нужно всем обязательно доказывать, что ты чего-то стоишь. И вот, Ян неожиданно признал, что не хочет ограничиваться малым. Ему больше не достаточно было жить как раньше, но он понятия не имел — как тогда? Кэро знал. Кэро мог бы показать, однако в нынешних обстоятельствах, не хотел.

Яну потребовалось немало самоуговоров, прежде чем он решился идти и сдаваться на милость победителя. Хотя, положа руку на сердце, гораздо меньше, чем могло бы. Два дня разве срок? Сейчас казалось жизненно необходимым услышать о намерениях птаирианца, в связи с первым ЧП.

Навь сделала свой ход. Прошел месяц с их прибытия на базу, и вот оно — появилась первая жертва. Мучимый этими мыслями, Янат весь день не решался подойти к напарнику, хотя и видел его издали. Невозможность поделиться своими соображениями действовала на Шептунова угнетающе. Он был раздражен, раздосадован и огорчен. Вечером, после того, как нервы его окончательно сдали, Ян пошел в жилой блок и постучался головой в дверь, поскольку птаирианца там не оказалось. Причем постучался буквально, ведь ему пришлось набраться храбрости, и разочарование оказалось слишком сильным.

Плюнув на все, Ян отправился в сад, в надежде немного разобраться в себе. Он попытался вернуться в то состояние, которое всегда помогало ему набраться терпения и ждать в засаде. Немного анализа, сопоставления фактов и версий. Удивительно, но все знакомые приемы не помогали. Может быть, дело заключалось в том, что ему стало небезынтересно мнение птаирианца. А может, виной всему была буря, которая путала мысли и лишала самообладания, насылая мигрени.

Стемнело. Сад едва освещался маленькими фонариками. Янат дошел до пруда и в траурном молчании сел на лавку. Сбросил обувь, и долго в задумчивости лицезрел свои пальцы. Его похудевшее лицо было хмурым, щеки совсем запали, будто бы метания высушили изнутри. (На самом деле, кусок не лез в горло из-за головных болей). Наконец, он поднял голову и посмотрел вперед, туда, где его поджидало неприятное открытие. В пруду, по щиколотку в воде стоял Кэро. В глубине души, Ян, возможно, и хотел встретить его здесь, вдали от любопытных глаз и ушей, но поскольку убедил себя в пустых попытках примириться, смутился. Все заготовленные слова вылетели из головы, а желание незаметно удрать стало, напротив, чрезвычайно сильным.

Кэро совершенно спокойно стоял в пруду и наблюдал за рыбками, пощипывающими его за ноги. Конечно же, он увидел шантийца, но виду не подал.

Состояние Яната приближалось к идиотическому. Он страшно переживал, мучился тем, что не может пересилить себя, и злился на себя же за намерение извиняться. Птаирианец равнодушно созерцал рыбок.

— Я прошу прощения, — прохрипел еле слышно Ян, чувствуя, как разом пересохло в горле. Кэро перевел на него взгляд темных глаз. Совершенно спокойный, без тени злорадства или довольства, взгляд добрый и сдержанный. — Я прошу прощения за необдуманность слов и прошу снова разделить со мной воду, — незнамо как подбодренный этим взглядом уже смелее закончил Ян и доверчиво уставился на Кэро. Птаирианец улыбнулся и сделал приглашающий жест.

Янат боялся стоячей воды. Он даже не мог объяснить, откуда страх появился, но заходить в пруды или реки было для него настоящим испытанием, досадным и раздражающим показателем слабости. Однако сейчас, он не мог позволить себе вывертов и покорно ступил в темную воду, внутренне содрогаясь. Они немного постояли плечо к плечу, пока вдохновение и радость не вырвались из Яна потоком вопросов, идей и чувств.

— Как такое могло произойти, а? — спросил он, начиная дрожать, так велико было облегчение после пережитого стресса.

— Ты мерзнешь? — нахмурившись, спросил Кэро и первый вышел из воды. Гордый, Ян вышел следом и сел на лавке, подтянув колени к подбородку и обняв их руками.

— Буря не кончилась? — снова задал он вопрос. Птаирианец медленно покачал головой. Вид у него был скорее огорченный, чем задумчивый.

— Я и представить не мог, что все начнется так быстро. Надеялся, хотя бы месяца на три-четыре, но похоже Навь вошла во вкус.

— Думаешь, там возможно выжить?

— Нет, — подтвердил убежденное мнение Яната Кэро, и повернулся к нему лицом, стараясь поймать взгляд. Шантиец напрягся. Это как-то не сходилось с его представлением о том, как пройдет примирение. Птаирианец вел себя странно.

— Ты был прав отчасти, Янат сохо, — сказал Кэро, внимательно наблюдая за Шептуновым, — но прежде чем ты разразишься гневными воплями, я хотел бы, чтобы ты выслушал, в чем именно прав.

Сначала Ян не понял ничего. Когда же смысл слов до него дошел, он к собственному удивлению не ощутил гнева, а только лишь холодное изумление.

— Хорошо. Я готов слушать. Ведь ради этого все и делалось, верно? А потом, если решу, что меня не убедили твои аргументы, то постараюсь сломать твою шею. Я понимаю, мне, вряд ли это удастся, но я, по крайней мере, получу удовлетворение и спокойно отправлюсь в лапы к Самойлову, на станцию.