Сергей Петренко - Империя

Гораздо меньше знали в Неаполе о другой стороне деятельности синьора Лисо. И тут, как нельзя лучше, к нему подходило выражение: «широко известен в узких кругах». Круг же посвященных был действительно узок. И знали эти посвящённые, что синьор Меркони — человек, напрямую общающийся с духами, да не как-нибудь по-шарлатански, не из желания обогатиться за счёт доверчивых клинетов, и даже не причуды ради, а был он, по утверждениям людей знающих, самым настоящим чародеем. Чародейство синьора Меркони заключалось большей частью в том, что им призывались некие духи из потусторонних материй, и духи эти могли, если бывало на то их благорасположение, выполнить ту или иную просьбу, либо показать удалённые события из настоящего или из прошлого. Само собой, ни о каком дешевом духовидстве речи не шло — силы, вызываемые синьором Лисо, были самыми что ни на есть реальными и могущественными.

Внешности же Меркони Лисо был вполне заурядной — лет сорока, роста среднего, ясное дело — брюнет, с короткой бородкой. Лицо выдавало в нём скорее греческие корни, нежели итальянские, был он всегда спокоен, нетороплив, уверен в себе. Человек внимательный мог бы определить в Лисо глубоко спрятанное честолюбие. Носил он обыкновенно тёмные очки, но когда снимал их, взгляд итальянца, как отмечали многие, оказывался необыкновенно проницателен, до того даже, что собеседники вполне серьёзно задавались вопросом — а не читает ли синьор Лисо мысли?..

События нашей истории коснулись синьора Лисо как раз в тот момент, когда он, находясь в своём доме, в легендарной среди посвящённых «комнате призраков», представлял гостю неких духов самого разного возраста и, с позволения сказать, калибра. Счастливчик, допущенный в лабораторию Лисо, намеревался наблюдать явление в наш мир душ умерших знаменитостей, в частности, на тот вечер были заявлены такие известные личности, как Птолемей, Аристотель и Ньютон, а так же, непонятно каким образом затесавшаяся в эту компанию кухарка графа де Падеде.

Лаборатория представляла собой тесную комнатку без окон, почти не обставленную, с единственной дверью, запиравшейся на четыре хитроумных замка. Противоположную двери стену затягивало белое полотно. Освещалась «комната призраков» исключительно масляными светильниками, по два на разной высоте в каждом из углов. Посередине возвышался метровый помост, обитый бархатом иссиня-чёрного цвета. На помосте стояло золотое блюдо, испещрённое множеством рун, и на дне этого блюда, в красной со ртутным блеском жидкости лежал гигантский бриллиант, размером с человеческий кулак. Вот и всё. Само же таинство заключалось в следующем: жаждущий удостоиться чудесного откровения вставал между помостом и занавешенной стеной, спиною к бриллианту. Синьор чародей в тишине начинал «творить эфир сил» — как он сам называл ароматный дым, выделявшийся в процессе обряда из магической жидкости в блюде. Спустя приблизительно пять минут из этого «эфира» формировался необходимый облик.

В описываемый нами момент посетитель «комнаты призраков», чьё имя для нас совершенно не имеет значения, пожелал лицезреть так же и дух почившего два года назад премьер-министра, в надежде выведать у того секретные сведения, затрагивающие щекотливые вопросы в не менее щекотливых областях внутренней политики. И тут надо бы всё-таки сознаться — никаких духов синьор Меркони, конечно же, не вызывал по той простой причине, что делать этого он не умел. Что же, спросите вы, видели посетители чудо-лаборатории? Неужели Меркони Лисо, человек не бедный и дороживший своей репутацией, всего лишь мистифицировал клиентов, используя дешевые фокусы или приёмы гипноза? О, нет! Синьор Меркони действительно владел искусством настоящей магии, хотя и в весьма скромных пределах. Малая толика колдовства плюс немножко изобретательности — и ошеломлённые клиенты становились очевидцами мнимого явления духов. Для чего Меркони обманывал их? Наверняка можно сказать лишь одно — корысть тут ни при чём. Бывает же у человека такая потребность — казаться другим людям кем-то более таинственным, высшим, нежели ты есть на самом деле…

Однако, вернёмся к сеансу «духовидения». Вначале он проходил безупречно. Блюдо «дымило», как положено, и близилось мгновение, когда сам «призрак» должен был явиться перед гостем Меркони. И тут… произошло чудо, не предусмотренное Меркони, нарушившее ритуал, но, как оказалось впоследствии, славу мага только утвердившее. Из дыма вместо покойного министра соткалось привидение, принявшееся тут же яростно чихать и кашлять, разгоняя клубы багрового «эфира». Пламя погасло. И гость, и хозяин растерянно уставились на бледно-прозрачное облачко с глазами и ртом. Надо отдать должное Меркони — он быстро оценил ситуацию и вежливо выпроводил клиента, сетуя на «магнитные бури, сорвавшие сеанс». Клиенту было предложено приходить «на следующей неделе». Сам же маг поспешил обратно, понимая, что привидение явилось неспроста, а объяснения насчёт «магнитных бурь» удовлетворят лишь непосвящённых доверчивых обывателей…

Привидение он застал на том же месте. Тихо качаясь в воздухе, оно, после непродолжительного молчания, заговорило:

— Вы — Меркони Лисо, специалист по прикладному колдовству II класса?

— Да, я Меркони… специалист…

— На советы магов и потусторонних сил прежде вызывались?

— Нет-нет!

— С высшей магической властью связи не имели?

— Нет…

— Вам надлежит явиться во дворец Мерлина. Карту подземных переходов вы не видели? Смотрите, я покажу вам ваш вход… Вам надлежит быть на месте послезавтра, в полночь. Теперь я исчезаю, прощайте…

глава 4

— Ваше Высочество! — весело завопив на весь дворец, в тронный зал вбежал Славка. — Ваше Высочество, гос…

— Тихо ты! — шикнул Кхо. — Спит он.

Славка умолк, смутившись. Но Димка, что-то невнятно бормоча сквозь сон, уже поднял голову. Спал Димка сидя на троне, положив щеку на подлокотник. Славка виновато покосился на малыша и продолжил:

— Гости прибывают, Димка!

— А? Что? Какие гости?

— О! Один важный такой! — Славка состроил гримасу, выпучив глаза и надув щёки.

— Как — важный, опять маг, что ли? — переполошился Кхо.

— Да ну, Кхо, чего ты дёргаешься — откуда им теперь взяться, магам. Небось, колдун какой-нибудь… — Димка оправил курточку, поровнее уселся на троне. — Ну, как, можно мне перед народом представать? — За шутливым тоном он прятал озабоченность — как-то всё пройдёт, первое впечатление самое важное, а какое оно может быть, первое впечатление, если ты одиннадцатилетний мальчик в поношенной одежке…